Под белым орлом - Грегор Самаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я сейчас же позову бургомистра, — сказал хозяин. — Он будет вполне к вашим услугам, ваше сиятельство, и сделает всё, что нужно. Тут нет ничего опасного, — успокаивающе прибавил он. — Если ваш паж и в самом деле попал в руки разбойников, то они не сделают ему ничего дурного; они отберут у него всё, что у него есть при себе, и отпустят на все четыре стороны или, может быть, задержат его, чтобы вынудить большой выкуп... Так или иначе вы, ваше сиятельство, скоро услышите о своём паже.
— А что, если наша тайна открыта? — прошептал граф Потоцкий. — Ступайте, ступайте, нельзя терять время! — нетерпеливо приказал он.
Хозяин поспешно вышел.
Вскоре появился и бургомистр города Новогрудка. Он был в высшей степени удивлён нападением на графа, так как, по его словам, уже давно ничего не было слышно о разбойниках в окрестностях, в особенности о такой многочисленной шайке. Пока граф и его свита подкреплялись закуской, он уже собрал лошадей и людей.
Спустя час, показавшийся графу вечностью, собралось около сотни вооружённых всадников. С факелами в руках все двинулись из Новогрудка и вскоре достигли места, где было совершено нападение; на песчаной дороге отчётливо виднелись следы подков, но за мостом через Неман они совершенно терялись на глинистой почве леса, и при ненадёжном свете факелов было невозможно проследить то там, то здесь оставшиеся заметными отпечатки подков.
Потоций был вне себя; дикие припадки гнева сменялись в нём горькими сетованиями; казалось, что этот ужасный, неожиданный удар совершенно подкосил его. Он со всей страстностью своей натуры привязался к красавице-гречанке. Если бы внезапная смерть унесла от него любимую женщину, он был бы спокойнее и лучше владел бы собою, чем теперь; но ужасная неизвестность, в которой как раз для неё открывались страшные опасности, так разбередила его нервы и заставила его так забыться в своём необузданном горе, что он несколько раз, напрягая весь свой голос, кричал на весь лес имя Софии. Однако это едва ли было замечено другими, так как каждый из них искал в другом направлении.
— Наши розыски ни к чему не могут привести, ваше сиятельство, — сказал бургомистр, — не стоит искать здесь более; если бы ваш паж был где-нибудь здесь, в окрестности, то мы должны были бы уже найти его или услышали бы его; он или возвратился и вскоре будет снова в Минске, или нашёл дорогу и в таком случае прибудет в Новогрудок, или наконец, если он всё-таки попался в руки разбойников, они вскоре постараются получить выкуп за него, так как убить его, право, было бы для них невыгодно. Прошу вас, ваше сиятельство, успокоиться и подождать до утра.
Лишь с трудом мог решиться Потоцкий отказаться от поисков пропавшей Софии, но ему пришлось признать справедливость доводов бургомистра и он в конце концов согласился вернуться в Новогрудок, откуда на самом рассвете должны были быть разосланы гонцы в Минск и по всем окрестным местечкам, чтобы объявить повсюду о пропавшем паже и предложить властям приступить к усердным розыскам.
Граф Феликс в течение двух дней оставался в Новогрудке, ожидая результатов организованных поисков, но все гонцы возвращались с неутешительным известием о том, что все труды остались напрасными и что нигде нет и следа пропавшего.
Графу пришлось решиться возвратиться ни с чем в Варшаву, чтобы не возбудить всеобщего внимания своей чрезмерной и для всего света необъяснимой заботой о паже и тем самым не повредить ещё более Софии.
Потоцкий велел оповестить во всех окрестных городах, местечках и деревнях, что обещает десять тысяч дукатов в награду тому, кто доставит ему какое-либо достоверное известие о его пропавшем паже, а затем печальный и убитый собрался в дальнейший путь.
Этот могучий, сильный человек с жизнерадостным мировоззрением был совершенно надломлен; никогда ещё в своей жизни он не испытывал чувства, пустившего столь глубокие и крепкие корни, что они в состоянии были нарушить его равнодушный эгоизм. Но София де Витт совершенно овладела им не благодаря одной лишь своей красоте, обольстительной и дышавшей всё новою и новою прелестью, а благодаря своему богатому, изобретательному уму, благодаря своей гордости и непреклонной самоуверенности; он привык делиться с нею своими самыми сокровенными мыслями и во всём следовать её испытанным советам. Поэтому граф лишился в ней не только предмета своего страстного чувства, но вместе с тем и сильного, свободного и смелого ума, которому он доверял всё более и более, доверял так, как никогда не доверял ни одному из своих друзей.
Мрачный и убитый ходил граф Феликс; его совершенно изменившийся характер был загадкою для всех, так как никто ведь не знал, чем он обладал и что потерял в лице своей красивой и умной подруги; никто не мог и представить себе, какие муки претерпевал он под гнетом заботы о её участи.
Вскоре после возвращения домой графа Феликса Вацлав Пулаский известил его, что всё подготовлено для похищения короля Станислава Августа и что оно может быть совершено при первом же удобном случае.
Но Потоцкий попросил отсрочки; он потерял всю свою уверенность, он не рисковал приступить к такому важному, решительному плану без поддержки сильного и тонкого ума своей приятельницы, возвращения которой он со дня на день ждал всё страстнее, хотя его рассудок всё труднее верил в это. Ведь, если бы София была свободна, она уже давно была бы снова у него. Поэтому можно было лишь предполагать, что она убита или находится в плену. Возможность последнего угнетала Потоцкого ещё большею заботою, чем мысль об убийстве Софии. По временам в нём возникало сомнение, не рассталась ли с ним София по своему собственному желанию, не использовала ли она для того случайного нападения, не были ли разбойники в заговоре с нею. Но он отгонял от себя мысль об этом, которая тяжело оскорбила бы его гордость и его собственное чувство любви
