Во власти зверя - Людмила Александровна Королева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Присутствующие запели новую песню. Парни начали приглашать девушек на танец. Напротив меня встал мужчина в маске и протянул мне руку. Я удивилась. Неужели нашелся отважный парень в этом захолустье? Я нерешительно вложила свою ладонь в его. Он прижал меня к себе и закружил в танце. Скользила взглядом по широкой груди, по крепкой шее. Перевела взгляд на маску, а потом наткнулась на пристальный взгляд черных глаз. Померещилось? Я зажмурилась, встряхнула головой, а потом снова посмотрела на незнакомца, и сердце замерло в груди. Янтарные глаза буквально горели, прожигая меня голодным, хищным взглядом.
– Соскучилась? – он обжог горячим дыханием мою кожу на шее.
– Одди, – застонала я, цепляясь пальцами за его плечи.
Без нашей связи не почувствовала своего любимого, не узнала в толпе. Взяв за руку, Одди повел меня прочь от танцующих пар. Сорвал с себя маску, отшвырнул в сторону. Туда же полетела и моя. Уводил в сторону леса. Когда мы оказались одни на лесной поляне, вожак прижал меня к дереву. Нежно очертил линию моего лица, остановился на подбородке. Приподняв, слегка нажал пальцами. Запрокинула голову, встретилась с жадным взглядом черных глаз. Мое сердце трепыхалось, как бабочка, пойманная за крыло. За эти годы Одди очень изменился. Взгляд стал более грозный, черты лица казались в темноте более суровыми. Прекрасный мужчина с добрым сердцем и благородной душой. И что он во мне нашел? Высокий, широкоплечий, с проступающей сквозь тонкую темную рубашку развитой мускулатурой.
Мы смотрели друг на друга и молчали. Внутри меня душа кричала и рвалась к нему. Его грудь вздымалась мощно и часто, дыхание сбилось, стало рваным, частым, шумным. У меня внутри томительно ныло, тело пылало от желания принадлежать этому мужчине. Одди смотрел в упор. Не разрывая зрительного контакта, прокусил себе запястье и поднес руку к моим губам.
– Пей, – приказал.
На его скулах ходили желваки, а брови сошлись на переносице.
– Зачем? – промямлила, облизнув пересохшие от волнения губы.
– Я соскучился до безумия. С трудом себя сдерживаю. Не хочу убить тебя в порыве страсти, – процедил он, сквозь стиснутые зубы.
Его глаза мерцали янтарным цветом. Он боролся с внутренним зверем, чтобы сохранить остатки разума.
Осторожно припала губами к запястью Одди, пила его кровь, пытаясь подавить приступ тошноты. Как только я отстранилась от его руки, вожак сразу же обрушился на мои губы. Целуя. Терзая. Кусая. Никакой нежности. Лишь страсть. Острая. Обжигающая. Всепоглощающая.
Застонала. Цеплялась пальцами за его рубашку. Дернула ткань в разные стороны, отчего все пуговицы разлетелись в разные стороны. Одди довольно зарычал, прошелся острыми клыками по моей шее. С шумом втянул в себя воздух.
– До сих пор пахнешь, как человек, – цокнул он языком.
– Я соскучилась, – призналась, отвечая на его поцелуи с жадностью.
Скользила ладонями по твердой груди, ухватилась пальцами за ремень. Расстегнула. Одди, не церемонясь, стащил с меня платье, отбросил на траву. Я поежилась от холода. Любимый не позволил замерзнуть, прижался ко мне своим горячим телом. Одди грубо, по-звериному, впился в мой рот. Он буквально кусал меня, до боли впиваясь зубами в нежную кожу. Он жадно припал губами к груди, зубами покусывал возбужденный сосок.
– Ах… – из моих легких вырвался мучительный, сладкий стон.
Казалось, что нервы обнажились до предела. Каждое прикосновение горячих, сильных рук током отзывалось во всем моем теле. Без всяких прелюдий, резко, одним сильным, яростным толчком Одди вошел в меня, зубами вцепившись в мою шею. У меня чуть сердце не разорвалось в груди.
– Одди, – застонала, лихорадочно цепляясь за его плечи дрожащими пальцами.
Мне не хотелось, чтобы он останавливался. Мечтала, чтобы это безумие никогда не заканчивалось. Он агрессивно двигался, а я сходила с ума от этого, потому что чувствовала всю силу и могущество этого волка. Его эмоции были как на ладони, он не мог спрятать их. Оборотень скучал по мне, точно так же, как и я по нему. Мы были самой ужасной, неправильной парой, но все же парой, как ни крути. Ведь после всего пережитого, нас по-прежнему тянуло друг к другу.
Я томно выдохнула, прикусив его губу, двигаясь навстречу, сливаясь с этим мужчиной в единое целое. Мне было плевать, что будет завтра, я наслаждалась этим мигом. Ощутила вкус к жизни.
Чувствовала его желание, его злость. А злился он на меня за то, что стала человеком, и на себя за то, что допустил это. Мой вожак сходил с ума, точно так же, как и я. Мое тело покрылось россыпью пота, я погрузилась в сладкую эйфорию, получив долгожданную разрядку. Одди сдавленно застонал, уткнувшись своим лбом в мой лоб. Его янтарные глаза буквально горели, и них едва можно было уловить нотки человечности. Мы молчали, приходя в себя. Тишину нарушало лишь наше тяжелое дыхание и стрекот сверчков.
– Я пришел попрощаться, – оглушил он меня новостью.
Захлопала ресницами, удивленно уставилась на любимого волка. Он нежно провел пальцами по моим припухшим губам.
– Ты решил остаться с Шэйной? Понимаю, она – нормальная волчица. Подарит тебе сыновей, сделает тебя счастливым, – проговорила дрожащим голосом.
– Во время близости ты ударилась головой? Что ты несешь? – зарычал он, сжав кулаки до хруста.
– Сирена мне рассказала о том, что Шэйна хочет сделать тебя своей парой, – призналась я, покусывая свою губу от волнения.
– Мне плевать на других женщин. Когда же ты поймешь, что мне нужна только ты? Я спас твоих родителей, участвовал в ужасном плане Маркуса, чтобы освободить тебя от Мэл, простил тебе смерть брата. Меня все это время разрывало на части от осознания того, что другие мужчины прикасались к твоему телу. Ты же знаешь, какой я собственник. С трудом заглушил в себе ревность и ярость, – тяжело дыша, ответил он. – Но ты до сих пор считаешь, что мне нужна какая-то другая волчица.
– Прости. Спасибо тебе за все, что ты сделал для меня. Просто ты сказал, что пришел проститься, вот я и подумала… – отвела взгляд в сторону.
– Я увожу свою стаю далеко на север. Мы с Николаусом будем осваивать новую территорию. Надо занять выгодное местоположение заранее. Эйнар присоединится к нам со своей стаей через год.
