Хроники Земли Простой - Цокто Жигмытов

Так они и шли: незнакомец, за ним на приличном удалении — Луб Сан, за Луб Саном — в паре шагов, Янданцэбэг Первый Проворный, мучимый попытками вспомнить — где я видел этого человека? На повороте незнакомец откинул со лба прядь волос. Движение было совершенно не мужское, и в голове императора всё стало на свои места. В самом деле, с чего это он взял, что незнакомец мужчина? А если незнакомец не мужчина, то…

Бритва, сжимая в правой руке мини-арбалет с отравленной стрелкой, осторожно приоткрыла дверь аудитории, в которой на импровизированных кроватях спали Микки и его друзья. Император в сей миг испытал доселе незнакомое ему чувство, которое тяжким камнем упало ему в душу. Отчего в столь поздний час Мерседес решила нанести визит мужчине? Что она в нём нашла? Да как они смеют?

Умудрённый жизненным опытом читатель, наверное, уже понял, что император попросту взревновал.

— Мерседес!

Испуганно замер Луб Сан, не ожидавший от императора подобной резвости; рефлекторно развернулась и выстрелила Бритва; совершенно не заметив стрелки, вонзившейся в дверную панель над его ухом, шагнул вперёд император. Словом, глупостей случилось более чем достаточно, но вопреки этому, что бывает нечасто, обошлось без жертв.

Мерседес опустила голову и быстро пошла прочь. Далеко уйти ей однако не удалось — император ухватил проходившую мимо девушку за запястье.

— Постойте, — сказал он резко, почти грубо.

Мерседес вырвала руку, но осталась стоять.

— Что за шум? — в дверях комнаты, той самой, куда так стремилась минуту назад Бритва Дакаска, стоял сонный владетель Бленда. Как и положено сонному человеку, был он в миг сей малопривлекателен — туповатое со сна лицо, взъерошенные волосы, отпечаток циновки на правой щеке.

Император внимательно посмотрел на юного Спиллейна, затем так же внимательно на Мерседес. Мерседес тоже посмотрела на Спиллейна и отчего-то смутилась весьма заметно. От обострённого ревностию взора императора это смущение не ускользнуло.

— Ах вот как, — чётко выговорил он тоном, от которого веяло морозной свежестью.

Мерседес откашлялась и произнесла вещь, ужасающую в своей банальности. Справедливости ради скажем: любому человеку в такой ситуации трудновато выглядеть достойно. Оправдываешься — значит, виноват.

Впрочем, судите сами.

— Это вовсе не то, что вы думаете.

Фраза эта, наверное, вселенский чемпион по неубедительности. В первую очередь, она свидетельствует о том, что говорящий прекрасно понимает, КАК это всё выглядит. И, как показывают многочисленные почти художественные произведения, она никогда не достигает поставленной цели.

— Ах оставьте, — воскликнул император. — Конечно, я вас понимаю. Прекрасно понимаю! — и император вскинул руку, указуя на владетеля Бленда. — Он молод, умён, красив!

— Спасибо, — улыбнулся Микки, что наглядно свидетельствовало о том, что до конца он всё-таки ещё не проснулся. Особую трагичность ситуации придавало то, что Бывший Король гномов действительно был моложе Императора, на целых восемь месяцев; насчёт других упомянутых Его Великостью качеств авторы, пожалуй, придержат своё мнение при себе, скажем лишь, что оба главных участника этой мизансцены безусловно в чем-то им, авторам, равно симпатичны. Как люди. В целом.

Император, однако расценил реплику Спиллейна по-своему и схватился за эфес несуществующего меча. Бритва испуганно прикрыла рот рукой, что в свою очередь свидетельствует о том, что она в сей миг более была Мерседес, нежели Бритва.

— Я не совсем понимаю ваш тон, Ваша Великость, — сказала Мерседес.

— А что это вы все не спите? — в дверях смежной со временной спальней Микки Спиллейна аудиторией появилась Белинда, закутанная в небрежно наброшенное на плечи покрывале. — Ах! — изящно воскликнула девушка, увидев императора, и сделала книксен, отчего шаловливое одеяло сползло и обнажило правое плечо Белинды. — Здравствуйте, Ваша Великость.

— Здравствуйте, — буркнул император и снял руку с эфеса несуществующего меча. Момент был упущен. (Вообще, количество упускаемых моментов прямо пропорционально степени воспитанности человека. Люди невоспитанные редко упускают момент. Отчего так? Это прям какая-то загадка. — Прим. авторов). Император угрюмо уставился на плечо Белинды, то самое, что столь предательски обнажило сползшее одеяло. Белинда перехватила взгляд императора и, довольно улыбнувшись, изящным жестом одеяло поправила.

— Ах вот оно что, — сказала Мерседес, внимательно следившая за этой мизансценой. — Вот чем объясняется ваша холодность!

Император недоумённо посмотрел сначала на Мерседес, потом на Белинду.

— Это вовсе не то, что вы думаете, — сказал он, чувствуя, что безвозвратно упускает инициативу. Подумал и добавил: — Вы не понимаете… (Будь император чуть постарше или хотя бы женат, он бы знал, что упустить инициативу в разговоре с женщиной — это нормально. — Прим. авторов. Солидарен полностью. — Прим. переводчика)

— Прекрасно понимаю, — сказал Мерседес и пошла прочь.

— Мерседес! Вы должны объясниться! — воскликнул император и кинулся следом.

— Интересно как, — сказал Микки Спиллейн и мощно зевнул. — Все всё понимают, один я ничего не понял.

Луб Сан одарил юного владетеля Бленда диковатым взглядом и поспешил за императором, время от времени оглядываясь на неудавшуюся жертву неудавшегося покушения.

Следующая сцена случилась утром, после завтрака.

— Это очень важное сообщение, — сказал Микки Спиллейн. — Вот потому я вас всех и собрал.

Этому спичу внимали следующие лица, удобно расположившиеся на лужайке напротив главного входа в университет.

Аманда, Белинда, Хромой Сом и Бухэ Барилдан. Последний оказался здесь случайно и закономерно одновременно. Случайно потому, что его сюда не звали, а закономерно, потому что неизвестно отчего в стенах университета ему было неуютно, и он инстинктивно стремился на свежий воздух и к людскому обществу.

Здесь же были Бэйб, Бойб и Буйб. Если Бэйб вёл себя сравнительно спокойно, то Бойб усердно пытался разглядеть кончик рога своего шлёма, отчего чрезвычайно походил на поросёнка-дебила. Деятельнее всех был Буйб, настойчиво пытавшийся стянуть с себя шлём. Выходило, разумеется, плохо, ну то есть вообще ничего не получалось, ибо шлёмы сидели крайне надёжно (Зог Гун зря объяснять не будет) и, тем не менее, Буйб попыток своих не оставлял.

— В общем, так, — продолжал юный Спиллейн, подсобравшись с мыслями, — Аристотель, возможно, может (Авторы хроник не несут ответственности за прямую речь героев. — Прим. авторов.) перенести нас во мгновение ока прямо в Билгейтц.