Подземелье - Ваня Мордорский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вдруг, на долю мгновения ему показалось, что глаз моргнул, один из восьми, самый маленький, неприметный. Черный, блестящий.
Гоблиненок всем существом почувствовал, что на него смотрят: пристально, внимательно, изучающе. Не те тени, а именно этот мертвый глаз. Тени, сосущие тьму, были слишком поглощены процессом, чтобы отвлекаться на что-то другое.
Взгляд его соприкоснулся с этим маленьким глазом, и уже оторваться от него Зур’дах не мог. Блестящая тьма засасывала, гипнотизировала не отпуская, не давая вырваться из ее плена. Оторваться от его созерцания было просто невозможно. В тот же миг Зур’дах ощутил, как внутри него что-то радостно шевелится.
Паучья кровь.
Она рвалась наружу, хотела выскочить, будто на короткое мгновение обрела самосознание.
Моя кровь. Часть меня. Вижу. Чувствую.
Голос прозвучал прямо в сознании Зур’даха.
Он напоминал шепот, легкий отзвук, случайных шорох, будто кто-то говорил, но сотни, тысячи лет назад, и эхо этого голоса доносилось до гоблиненка сейчас. От этого пробирало до дрожи.
Шепот мертвых.
Существо было мертвым, вне всяких сомнений. И тем не менее, оно обращалось к Зур’даху напрямую, словно живое.
Найди меня. Шанс.
Несмотря на бушующую внутри кровь, Зур’дах попытался мысленно задать вопрос, однако получился совсем не тот, который он хотел задать.
Кто ты?
Его вопрос сопровождался мучительным мысленным усилием, будто бы для того, чтобы подумать эти два слова, ему нужно было сдвинуть каменную стену. И он инстинктивно знал, что его мысль точно услышат, так как он слышал мысли этого существа.
Праматерь. Эхо ушедшего.
Существо продолжало в него всматриваться, отчего холодок пробежал внутри гоблиненка. Паучья кровь в нем встрепенулась в ответ на этот взгляд, и попыталась выползти наружу, попасться на глаза,стать заметной. Кровь паука внутри буквально кипела от предвкушения.
Ты слишком слаб.
Ответ существа прозвучал как огромный разочарованный вздох и прокатился в голове с эхом. Осколки поглощенного паука в нем будто сникли в унынии, придавленные безжалостным вердиктом Праматери.
Стань сильнее.
Зур’дах ничего не понял.
Слишком скупы и отрывочны были мысли, передаваемые ему. Да и вообще…точно ли ему? То, что он слаб, он и так знал. Слабы были все они, весь отряд, даже старик. Хотелось спросить слишком много: что это за место, что за тени, и как мертвое может говорить? Поэтому не успел спросить больше ничего.
Шепот вновь раздался в сознании. Вот только в этот раз он прозвучал так, что приходилось сильно напрягаться, чтобы расслышать слова, доносящиеся до него. Будто ветер былого уносил их прочь.
Моя кровь. Найди ее. Поглощай. Тяжело говорить. Мало сил. Рано.
Внезапно Зур’дах ощутил, что контакт оборвался и одна из теней повернула к нему лицо, словно внезапно заметив его присутствие. Будь у Зур’даха в этом состоянии тело, его бы затрясло и вывернуло наизнанку. То, что на него посмотрело, было чем-то страшным, пробирающим до жути, и запредельно бесчеловечным. Существо начало затягивать его сознание, его всего целиком, а он до сих пор не мог понять как оно выглядит. Сознание просто убрало зрение, убрало из памяти вид этого существа. Он помнил только, что там была извращенная, мерзкая тьма.
Его засасывали так, как огромное существо случайно втягивает мошку в свою пасть, даже не заметив ее. Гоблиненок начал рваться, дергаться. Попытался вырваться, освободиться. Его держали крепко и цепко, как надежно спеленатую добычу, которой некуда сбежать. От отчаяния, нахлынувшего ужаса скорой смерти, он закричал. Это его и спасло.
— Тихо! Ты чего кричишь! — Драмар закрыл ему ладонью рот, — Не шуми.
Зур’дах ошалело оглядывался вокруг, постепенно приходя в себя после кошмара.
Никакой тьмы вокруг не было. Только привычный полумрак. Сумрак той пещеры, в которой они остановились. Никакого огромного паука, никаких существ, никакого голоса. Только знакомые и обеспокоенные лица вокруг.
Приснилось!
Ничего не было. — подумал он сразу.
Просто сон.
Он встретился глазами с остальными детьми. Все пристально смотрели на него.
Дышалось ему тяжело, будто после тяжелого забега.
Он оттянул от себя ладонь старика.
— Все, пришел в себя?
Зур’дах кивнул.
Честно говоря, таких снов ему еще не снилось
— Приснилось что-то страшное? — с издевкой спросил Саркх.
Гоблиненок не обратил на вопрос внимания, он был поглощен другим. Он еще раз вспоминал пещеру, теней, и паучиху…и сглотнул.
Почему-то от самой паучихи страшно не было, зато от тех существ, присосавшихся к ней, пробирало страхом до самых костей. До сих пор. Непроизвольно нога задрожала.
— Все хо…хорошо… — еле выдавил он из себя, отвечая старику, после чего с трудом, на трясущихся ногах поднялся.
Старик пристально посмотрел на него суровым взглядом, затем прищурил глаза и сказал:
— Вот и ладно, бери бурдюк, мы выдвигаемся.
— Собираемся! — кинул он уже детям. Как бы говоря — смотреть тут не на что. Ну приснился плохой сон. С кем не бывает.
Гоблиненок пошел к выходу, стараясь не встречаться ни с кем взглядом, полностью погрузившись в себя. Он прокручивал в голове сон. Тот был…или казался таким…реальным. Слишком реальным.
Теперь, правда, с каждым шагом, и с каждым мгновением он тускнел. А через пару минут Зур’дах так и вовсе вспоминал его без страха — тот быстро улетучился.
— Все нормально? — от неожиданности Зур’дах чуть вздрогнул.
Его взяла за руку Кайра, а возле нее уже привычно стояла Кая не отходящая от нее ни на шаг.
— Да… — растерянно ответил гоблиненок, — Что-то приснилось…нехорошее. А так все хорошо.
Ему совсем не хотелось говорить на эту тему, тем более, что он сам не разобрался в том, что же это было на самом деле.
Взгляд его упал на пол.
