Неудавшаяся империя: Советский Союз в холодной войне от Сталина до Горбачева - Владислав Зубок

Андропов надеялся угрозой войны встряхнуть государственно-бюрократическую машину и все советское общество от спячки и застоя. Однако Брежнев был против радикальных шагов. Генсек не переставал твердить о разрядке и ждал, что рано или поздно наступит примирение с американцами. Многие в Политбюро с надеждой думали о том, что Рейган «опустится на землю» и начнет сотрудничать с СССР. Желая успокоить общественное мнение Запада, Брежнев произнес в июне 1982 г. речь, в которой заявил, что СССР отказывается первым применить ядерное оружие. Вскоре после этого Устинов официально объявил о том, что Советский Союз «не рассчитывает на победу в ядерной войне»{1019}. Фактически это означало отказ от наступательной военной доктрины 1960-х гг.

10 ноября 1982 г. Леонид Ильич Брежнев скончался во сне. Почти тотчас Политбюро объявило о том, что новым советским руководителем будет 68-летний Юрий Владимирович Андропов. Впервые в Кремле обошлось без интриг и жестокой борьбы за власть, как это бывало в предыдущих случаях при наследовании высшего государственного поста. Такому исходу, скорее всего, способствовало напряжение нового пика холодной войны, но значение имела и твердая поддержка со стороны Устинова и Громыко. Трагедия Андропова заключалась в том, что к этому времени болезнь почек, которой он страдал много лет, перешла в окончательную стадию.

К Рейгану Андропов всегда относился с недоверием. Когда Рейган прислал Брежневу написанное от руки письмо с предложением провести переговоры о ядерном разоружении, то Андропов и остальные члены правящего триумвирата в Кремле отклонили это предложение, сочтя его грубой уловкой. Тем временем американо-советские отношения становились все хуже. 8 марта 1983 г. президент США провозгласил Советский Союз «империей зла». Тем самым он превзошел предыдущую администрацию по градусу своей риторики: Картер хотя бы не ставил публично под сомнение легитимность существования советского строя. 23 марта 1983 г. Рейган взорвал еще одну информационную бомбу, объявив о начале разработки Стратегической оборонной инициативы (СОИ). Эта программа ставила задачу сделать ядерное оружие «устаревшим и ненужным». Советские военачальники и кремлевское руководство восприняли СОИ как угрозу нейтрализовать все советские МБР, чтобы СССР стал уязвимым для американского ядерного удара. Рейгановские речи об «империи зла» и СОИ еще больше усилили беспокойство Андропова, и без того обостренное лихорадочной активностью американских вооруженных сил и спецслужб по всему миру. В течение апреля — мая 1983 г. Тихоокеанский флот США проводил крупные учения, попутно отслеживая, насколько хорошо у советской стороны работает система наблюдения за акваторией Тихого океана, а также система раннего оповещения. Помимо прочего, американцы отрабатывали условные нападения на советские атомные подводные лодки с ядерными боеголовками на борту. Москва ответила целой серией крупных военных учений с участием армий стран Варшавского договора. В том числе впервые была проведена репетиция всеобщей мобилизации и взаимодействия обычных войск с войсками стратегического назначения.

Разумеется, все это создавало зловещий фон для проведения операции РЯН. Сотрудники и агенты КГБ и ГРУ за рубежом получили оперативное задание осуществлять постоянное слежение за «приготовлениями НАТО к ракетно-ядерному удару по СССР»{1020}.

Оценивая события того времени, некоторые ветераны администрации Рейгана считают, что именно оттуда берут начало последующие изменения в поведении Советского Союза. Сотрудник ЦРУ Роберт Гейтс заключил, что «СОИ действительно серьезно повлияла на политическое и военное руководство СССР», создав перспективу «новой, невероятно дорогостоящей гонки вооружений в той области, в которой СССР едва ли мог успешно состязаться с США». Гейтс уверен, что «идея СОИ» убедила «даже самых консервативных членов советского руководства в необходимости серьезных перемен в самом СССР»{1021}. На самом же деле реакция кремлевской верхушки на СОИ была куда неопределенней. У высших партийных и военных кругов Советского Союза не было предчувствия надвигающейся гибели. Экспертная группа из ученых и специалистов под руководством физика Евгения Велихова пришла к заключению, что инициатива Рейгана с СОИ, скорее всего, не требует принятия немедленных контрмер. Однако этим заключением спор о СОИ не завершился. Советские военные осознали, что данная программа со временем сможет стимулировать развитие новых военных технологий. Устинов проявил активный интерес к проблеме СОИ. Вместе с президентом Академии наук СССР Анатолием Александровым он начал составлять долгосрочный план работ в ответ на инициативу Рейгана. Внутри военно-промышленного комплекса и раньше находились люди, такие как академик Андрей (Герш) Будкер и конструктор ракетной техники Владимир Челомей, которые выдвигали идеи по созданию советской СОИ{1022}.

Рекламируя программу СОИ на обсуждении в конгрессе США, администрация Рейгана утверждала, что эта инициатива заставит Советы начать переговоры по ядерному разоружению на американских условиях. Однако на первых порах все вышло совсем иначе. Едва заняв свой новый кабинет, Андропов развернул в советской стране несколько кампаний: по борьбе с коррупцией, за восстановление трудовой дисциплины, а также за усиление патриотической бдительности. К тому же он сделал «последнее предупреждение» тем гражданам СССР, кто «осознанно или неосознанно служит рупором иностранных голосов, распространяя всякого рода небылицы и слухи»{1023}. Как это уже часто случалось в прошлом, жесткие меры по наведению порядка в стране, укреплению дисциплины на рабочих местах и усилению бдительности среди населения вызвали у ряда представителей партийной номенклатуры и большинства народа широкую поддержку. Михаил Горбачев, который позже выразит свое неодобрение в адрес жестких мер Андропова, в 1983 г. их всецело поддержал. Военнослужащие, офицеры КГБ, а также многие члены дипломатического корпуса приветствовали «твердую руку» Андропова. Годы спустя довольно значительная часть населения России, может быть, даже и большинство, будет отзываться об Андропове уважительно и с ностальгией{1024}.

Ничто не могло переломить глубокое недоверие нового генсека к Рейгану, подкреплявшееся личными эмоциями — презрением, враждебностью и некоторым страхом. Анатолий Добрынин слышал, как Андропов отзывался о президенте США: «Надо быть бдительным, ибо от него всего можно ждать. Но одновременно не проходить мимо любых проявлений его готовности улучшать наши отношения». 11 июля 1983 г. президент США прислал Андропову собственноручно написанное письмо. Он заверил генерального секретаря в том, что правительство и народ Соединенных Штатов Америки выступают за «мирный курс» и «ликвидацию ядерной угрозы». В заключение Рейган написал: «Исторически так сложилось, что наши предшественники добивались большего прогресса, когда общались лично и откровенно. Если Вы пожелаете поучаствовать в таком общении, то я к вашим услугам». Добрынин полагал, что Андропов был заинтересован в активизации конфиденциального канала и диалоге с Рейганом. Но Александров-Агентов вспоминал, что подозрительный генсек скорее воспринял обращение Рейгана «как проявление лицемерия и желание запутать, сбить с толку руководство СССР». Андропов ответил вежливым официальным письмом, оставив предложение Рейгана о личной встрече без внимания{1025}.

Чем сильнее давили из Вашингтона, тем жестче была реакция Политбюро. Война нервов достигла своей наивысшей точки в связи с трагическим инцидентом, произошедшим 1 сентября 1983 г. во время рейсового полета самолета южнокорейской авиакампании КАЛ. В этот день в закрытое воздушное пространство СССР над Курилами, где располагались военные объекты, вторгся сбившийся с курса пассажирский «Боинг-747» южнокорейской авиакомпании. Советские силы ПВО, ошибочно приняв гражданское судно за американский самолет-разведчик, уничтожили самолет вместе с его 269 пассажирами. Введенный в заблуждение Устиновым и военными, которые пообещали ему, что «все будет в порядке, никто никогда ничего не докажет», Андропов, уже находившийся в больнице из-за острой почечной недостаточности, согласился скрыть факт уничтожения самолета. Рейган и его госсекретарь Джордж Шульц были искренне потрясены человеческими жертвами и возмущены тем, что СССР лжет и уходит от ответственности. В то же время в ЦРУ, Пентагоне и американских СМИ нашлось немало желающих набрать пропагандистские очки за счет «империи зла». Отказ СССР обнародовать правду о сбитом самолете давал им блестящую возможность разоблачить советские власти перед лицом всей мировой общественности, выставить их бессердечными убийцами невинных людей{1026}.