Звезда Пандоры - Питер Ф. Гамильтон

За изображением с его камер в видимой части спектра следили почти на всех корабельных экранах. Ультрафиолетовое излучение добавило не слишком мно­го нового, а внутри не было обнаружено никакого движения. Самый тщательный анализ показал, что интенсивность света слабо, но регулярно менялась, но ни с гравитационной, ни с магнитной пульсацией его колебания не совпадали.

Спустя четыре часа после старта со «Второго шанса» спутник завис точно над отверстием, но даже при самом сильном приближении внутри не было видно ничего, кроме однородного темно-голубого свечения, словно полусфе­ра была заполнена флуоресцирующим туманом. Еще через двадцать минут, когда половина экипажа утратила интерес к наблюдениям, свет исчез, отвер­стие превратилось в темное пятно. Через восемнадцать минут свет появился снова.

Замедленное воспроизведение, подкрепленное программой выделения изображений, показало, что путь свету преградил какой-то объект.

— Твой повелитель зла только что моргнул, — пошутил Оскар, обернувшись к Жану.

Через три дня непрерывного наблюдения они выяснили, что свет перекрывался с интервалом в примерно семь с четвертью часов, а разница между пери­одами доходила до восьми минут. Длительность затемнения оставалась более-менее постоянной величиной и составляла чуть больше восемнадцати минут, за исключением единственного случая, когда света не было почти тридцать пять минут.

Поскольку за все это время из отверстия ничего не появилось, Уилсон разрешил приступить к более близкому наблюдению. Со «Второго шанса» старто­вал «Галилей», более крупный по сравнению с «Муром» спутник, оснащенный дорогостоящим комплектом самых точных сенсоров. При сближении с барьером Анна замедлила его скорость и вывела на высоту в двадцать километров над гладкой черной полусферой. Телеметрические датчики указали на колебания аппарата под воздействием магнитных и электромагнитных волн. Несмотря на то что аппаратура была рассчитана на самые суровые условия вблизи активных газовых гигантов, Анне приходилось постоянно следить за ее работой, опасаясь перегрузок и временных сбоев.

Интерференция вызвала сильные помехи на канале передачи информации, что сказывалось на качестве изображений и ошибках в измерениях.

Вся команда корабля смотрела, как на экране появляется неяркое голубоватое сияние, словно над горизонтом встает умирающее солнце. Но как только спутник подошел ближе, иллюзия рассеялась. Светящееся отверстие было со­всем небольшим. Спутник проплыл над его краем и остановился. Магнитная флуктуация вкупе с гравитационными волнами заставляли аппарат заметно покачиваться, создавая впечатление морской болтанки. Ради получения наи­более точной информации Анна изо всех сил старалась скомпенсировать ко­лебания. В четырехстах километрах ниже спутника в голубом сиянии медлен­но двигалась скругленная решетка из гигантских темных нитей. Дополнитель­ная фокусировка позволила разглядеть, что решетка представляла собой не что иное, как сеть из однородных шестиугольных ячеек с различными промежут­ками от простых треугольников до двенадцатиугольных секторов. При этом площадь отверстий была сравнима с площадью небольших стран, а толщина нитей достигала двух сотен километров. По степени кривизны с учетом дви­жения можно было предположить, что вся эта сеть замкнута в сферу.

Еще ниже, на глубине тысячи километров, виднелась вторая решетка, тоже образованная темными нитями, но ее структура была более упорядоченной, ячейки имели форму треугольников и пятиугольников. Вторая решетка тоже вращалась, но в другом направлении по сравнению с наружным слоем. В самом низу располагалась третья сетка, с более широкими ячейками. Ее сравнимые с протяженностью континентов нити испускали яркий синий свет, составляв­ший часть видного снаружи сияния. Его дополняли идущие снизу розоватые лучи, указывающие на четвертую сеть, увидеть которую не удавалось. Третью по счету решетку окутывал какой-то искрящийся туман.

— Черт побери! — прошептал Уилсон.

Он ожидал увидеть в Темной Крепости все, что угодно, только не кинетическую скульптуру, превышающую планетарные размеры. Масштаба барьера было вполне достаточно, чтобы поразить человеческое воображение, но если он пред­ставлял собой энергию, то все эти решетки явно выглядели массивными и твер­дыми. Обработка и манипуляции с такими объемами материи были непостижимыми для технологий Содружества. Сооружение строителей барьера с определенной точки зрения казалось до абсурда механическим, в самом прямом смысле этого слова. Теперь Уилсон был почти готов к тому, чтобы обнаружить редуктор с шестернями размером с луну, приводящий в движение всю эту си­стему.

— А эти нити действительно твердотельные? — спросил он.

— Не могу сказать точно, — ответила Анна. — Электромагнитные волны сильно искажают показания с радара спутника.

— Такой массив материи должен был рухнуть под собственным весом, — сказал Бруно. — Видимо, это энергетические образования.

— Нет, неправда, — возразил Рассел. — Там нет ничего похожего на планету. И вращение ослабляет давление.

— Чепуха, при таких условиях целостность подобной структуры может сохранить только металлический водород.

— Ну и что? Пусть будет металлический водород. Но это не относится к светящимся элементам. Они должны состоять из экзотической материи. Изнутри практически нет инфракрасного излучения.

— Интересно, внешний слой замкнут? — спросил Оскар. — Хотелось бы знать, есть ли внутри барьера аналогичная полусфера, или это только гигантская направляющая для решетчатых сфер?

— Хороший вопрос, — кивнул Танде. — Анна, нельзя ли сфокусировать телескоп спутника на области ниже решеток?

— Нет, сэр, это невозможно, — ответила она. — Туман вокруг третьей решетки не дает заглянуть глубже. И чем ниже, тем он гуще.

— Как масло, — пробормотал Оскар. — Смазка между сферами. — Он пой­мал взгляд Танде и смущенно усмехнулся. — Просто пришло в голову, — до­бавил он.

— Анна, спутник его выдержит? — спросил Уилсон.

Она глубоко вздохнула, не сводя глаз с основного изображения на большом экране.

— Почему бы и нет? Радарное сканирование показывает, что там пусто — по крайней мере, до первой решетки.

— Ладно, — медленно произнес Уилсон, ощущая прилив энтузиазма. — Давайте попробуем.

Анна запустила к входу Темной Крепости, как теперь все называли таинственный объект, второй спутник «Галилей». Вскоре он приблизился к цели, и тогда первый спутник она направила внутрь, а второй остался в качестве ретранслятора. По мере приближения аппарата к внешней решетке значительно усилились броски энергии, и в конце концов ей пришлось отказаться от попы­ток скомпенсировать колебания; при таком расходе топлива спутник мог про­работать всего несколько часов. Она позволила ему раскачиваться, так что ви­зуальные изображения получались смазанными. Теперь Анна останавливала его через каждые восемьдесят километров, стабилизировала и быстро снимала показания, пока колебания вновь не возрастали. Да и смотреть было почти не на что. Пространство между внешней оболочкой и первой решеткой оказалось пустым, и сенсоры определили его как абсолютный вакуум.

Спутник прошел примерно половину пути, когда одна из огромных нитей скользнула под отверстием, заслонив свет от внутренних решетчатых сфер. К этому моменту исследователи успешно завершили съемки первой решетки и выстроили план значительной части второй сферы. В их строении не было ничего общего, зато теперь стало проще предугадать момент затемнения.

По мере приближения к первой решетке качество изображения стало заметно улучшаться.

— Это очень странно, — заметила Анна, после того как в очередной раз стабилизировала положение спутника.

— Какие-то проблемы? — спросил Танде.

— Я использую параллакс для проверки расстояния между спутником и ни­тью, но результат отличается от показаний радара. Развертка радара выдает дистанцию на три километра меньше.

— Может, виноват туман, создающий оптический эффект?

Она покачала головой:

— Пространство чистое, вокруг этой решетки тумана нет.

Разница в показаниях продолжала увеличиваться по мере приближения спутника к цели. Исследование магнитных потоков вокруг нити выявило за­вихрение силовых линий, похожее на движение облаков в области циклона.

После продолжительного и напряженного совещания с членами исследовательской группы, Танде озвучил общее мнение:

— Помимо всего прочего внешняя решетка обладает свойством отталкивать электромагнитные импульсы. Луч радара не доходит до ее поверхности.

— Можно ли еще опустить спутник и попытаться посадить его на решет­ку? — спросил Уилсон.