Секреты в Дыму - Эш Мун

— Не неси бред, — сказал я. — Нет, ты поедешь на моей спине. — Я поманил Томаса к себе, наслаждаясь выражением его лица. — Давай, я не буду лететь слишком быстро.

Томас стоял на месте, ухватившись рукой за ящик со сферой, как будто его могло засосать в небо.

— У нас есть лестницы. Очень высокие лестницы.

— Томас Эверхарт, капитан Дозора, боится высоты, — сказал я усмехаясь. — Я никогда не возлагал на тебя больших надежд, но я не думал, что полет будет тем, что тебя подкосит.

— Легко оскорблять меня, когда ты тот, кто умеет летать.

Затем Томас отпустил ящик и направился ко мне, едва волоча ноги. Я изменился в дракона, вонзаясь когтями в землю, когда опустился на четвереньки, и расправил крылья. Томас побледнел, но продолжал приближаться, словно я был диким зверем, который может напасть в любую секунду. Я изогнул хвост, чтобы дать Томасу платформу, на которую он мог бы встать, а Томас протянул руку и нерешительно положил ладонь на бок моего тела. Каким бы легким не было прикосновение, я чувствовал его трепетное касание на своей чешуе так же отчетливо, как и на человеческой коже.

— Ну же, — сказала я низким голосом. — Тебе нечего бояться.

— Верно. — Он фыркнул. — И зная тебя, ты сделаешь какой-нибудь маневр, чтобы напугать меня. Сальто или кувырок.

— Что бы я ни сделал, я не позволю тебе упасть.

— Мне от этого не легче, — пробормотал Томас, а затем наступил на мой хвост. Он удивленно вскрикнул, когда я поднял его и толкнул на спину, прямо к пластинам хребта, которые спускались от основания моей шеи. Томас плюхнулся на меня животом, дико дрыгая ногами, и я еще раз подтолкнул его, чтобы Томас уселся как в седле.

— Ты хорошо держишься на лошади, — сказал я. — Считай меня гигантской, чешуйчатой, летающей лошадью.

— Я могу держать поводья на лошади. За что мне держаться…

Я прижал крылья и помчался по полю, а Томас прижался к моей шее и сжал меня руками и ногами со всей силы, крича, когда я прыгнул и поднял нас в небо.

— Клянусь богами, я сейчас умру!

— Заткнись и открой глаза, — рявкнул я. — Не нужно прилипать ко мне, как раздавленный жук. Расслабься, сиди на пластинах хребта как в седле. Все будет хорошо.

Я поднимался все выше и выше, почти по прямой через облака, а затем закрутился и выровнялся. Я поймал крыльями поток воздуха, и поплыл по нему, паря в своем полете над штаб-квартирой Дозора. Томас бормотал проклятия себе под нос, медленно садясь, обхватывая меня ногами, как тиски, и когда он, наконец, оказался в сидячем положении, я свернул крылья и резко пикировал.

— Ах ты, ублюдок! — крикнул Томас. — Райноооор!

Облака разверзлись, и под нами показались крыши Старого порта, солнце все еще стояло на востоке, заливая пейзаж чистым светом. Я выровнял нас еще одним потоком и снова перешел на планер. Ястреб летел рядом со мной, я удивленно вскрикнул, и поспешно удалился. Томас застонал.

— Я так и знал, — сказал он. — Так и знал, что ты сделаешь что-то безумное.

Я повернул длинную шею так, чтобы смотреть на Томаса одним глазом.

— Ты сказал не делать сальто. Я и не делал. В любом случае, ты жив, так? Я не дал тебе упасть. Теперь посмотри вниз. Открой глаза и посмотри вниз.

Томас открыл один глаз, затем другой, и его челюсть упала. Я улыбнулся про себя. Я видел, как страх перешел в удивление, когда Томас увидел под собой весь наш дом. Он оглядывался вокруг: суета рыночного района на западе, дым из кузницы, фермы и коттеджи на севере на краю леса, рыбацкие лодки, проплывающие вдоль побережья под скалами. Он смотрел вдаль, на горы и туманные дали за лесом Ивилирста, и глаза его блестели. Я знал, что он чувствовал. От вида дома, который я любил, с неба всегда перехватывало дыхание, а он впервые любовался им.

— Если бы только у нас были крылья, — сказал он.

— Когда твои люди научатся пользоваться драконьим льдом, и первые смогут справиться с любым огнем, вам не понадобятся крылья.

— Дело не только в этом. Каждый должен увидеть все с высоты птичьего полета. Напоминание о том, насколько мы малы и что у нас есть. О том, что нас всех объединяет, людей и драконов.

— Ты начинаешь философствовать? — поддразнил я.

— Просто немного раскаяния, — сказал он.

— О чем?

— О людях, которые могли бы хоть одним глазком взглянуть на этот вид.

— Ты как будто, говоришь о ком-то конкретно, — сказал я.

— О моем отце, — ответил он, к моему удивлению. Я ожидал, что он будет отнекиваться, а не откроется. — Он твердо верил в стратификацию всех людей и «зверей ниже их». Его слова. Люди — наверху, драконы — внизу, а омеги — самые ничтожные из всех. Но разве это имеет значение? Отсюда, сверху, никто не заметит разницы.

Томас окинул взглядом город, и я увидел, что он погрузился в свои мысли. Я прочитал, что скрывается за этим взглядом, и понял, что он такой же, как и я, когда вновь переживаю самые болезненные воспоминания прошлого.

Вот почему он так старается, подумал я и почувствовал злость за него. Я знал, каково это — не иметь никого на своей стороне, но я не мог себе представить, сколько боли нужно, чтобы заставить человека прятать свою суть, и притворяться кем-то другим.

И ради чего? Чтобы доказать, что он чего-то стоит?

— Бессмысленно об этом думать, — сказал он. — Его уже нет. И даже если бы он мог видеть все отсюда, это бы его не изменило. — Затем Томас рассмеялся. — Прошу прощения. Наверное, я начинаю философствовать. Я знаю, что это не то, что ты хочешь услышать.

— Я понимаю, — сказал я. — Небо может с тобой такое сделать. Это лучшее место, куда можно пойти, когда тебе нужно о чем-то подумать. Я так и поступаю, особенно в наши дни, когда трудно найти тихое место, и вокруг бегает маленькая девочка. Важно, что ты получаешь от