В лабиринтах развивающегося мозга. Шифры и коды нейропсихологии - Анна Семенович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Следовательно, принципиально у человека имеется два основных путы диалога с новой информацией:
1) его собственные системы коадаптации (адаптивные ресурсы, связанные исключительно с внутренними возможностями организма, прежде всего – нервной системы);
2) использование культурно-исторического опыта; то есть, в сущности, опосредствованная речью (сначала – другого, а затем своей собственной) перестройка врожденных механизмов коадаптации. Взаимообусловливающее единство этих двух процессов и является психологическим онтогенезом человека во всех возрастах. А психологический онтогенез – это, в основе своей, факторогенез.
Поражение или несформированность того или иного фактора приводит к дизадаптации – различным формам психологической дисфункции разной степени выраженности: от нижненормативных до патологических. При этом на первый план вначале может выступать какой-то один патофеномен (психический, соматический или нейробиологический). Но затем ситуация приобретает все более генерализованный, системный характер.
Возможность планомерного, упорядоченного во времени развития и устойчивого состояния факторной организации психологических систем предопределена генетически. Она задана у человека врожденными моделями поведения, которые активизируются только благодаря контактам с внешним миром, выступающим в роли триггера («курка», пускового механизма). Врожденными и крайне индивидуализированными в каждом конкретном случае являются соответственно и пороги, допустимые значения крайних (положительных и отрицательных) показателей, и его динамические характеристики.
В миру эти пороги обозначаются формулой: «выше головы не прыгнешь», «не дано». Это, безусловно, отражает реальность, поскольку «нижняя и верхняя планки» потенциальной способности к чему бы то ни было (музыкальный слух или объем памяти, пластичность или зависимость, агрессивность, научаемость или сексуальность) у каждого из нас заданы от рождения. Так же задан и удельный вес каждого из перечисленных аспектов в целостном индивидуальном нейропсихологическом статусе.
Но реализация его абсолютно зависима от внешних воздействий. Более того, существует определенная (и достаточно богатая) возможность направленного формирования и абилитации отдельных факторов. Но все же их генетически заданные границы – достаточно устойчивый и консервативный механизм. Это – один из базовых аспектов системно-динамической мозговой организации психической деятельности. Если бы его не было, не пришлось бы нам сегодня ломать голову над проблемами отклоняющегося развития: любой пре- и/или перинатальный дефицит компенсировался бы без особых видимых осложнений.
То, что фактор является врожденным механизмом, то есть эволюционно одобренным конструктом поведения человека, подтверждается одним неопровержимым доводом. Практически у всех правшей, а они составляют подавляющее большинство человечества, его мозговая организация и соответственно синдромоорганизующая функция идентичны. Сенсорная афазия, связанная с патологией фактора фонематического слуха, всегда возникает при поражении задних отделов левой височной области и актуализируется в принципе одинаково: в литеральных парафазиях, словесной окрошке, отчуждении смысла слов и т. п., обнаруживаясь во всех формах речи (устной, письменной, чтении). Полевое поведение (нарушение факторов программирования и контроля) – патогномонично для лобного синдрома, а дефицит реципрокной координации (фактор межполушарного взаимодействия в кинетическом праксисе) – для дефицита передних отделов мозолистого тела.
Собственно, на этом и построена вся многовековая диагностика, коррекция и реабилитация не только в неврологии, нейропсихологии, логопедии и т. д., но и в психиатрии. Ведь при всех возможных гипотезах о сущности отклоняющегося поведения лечат этих больных совершенно определенными лекарствами, мишенью которых являются конкретные мозговые (и, шире, нейросоматические) системы, имманентно связанные с продуцированием конкретных психопатологических симптомов и синдромов. И доказательство от обратного: если эти закономерности не учитываются, имеет место то, что именуется «побочными (непрогнозируемыми, парадоксальными) эффектами».
Упомянем еще одну важную деталь понятийного аппарата нейропсихологии. Фактор – это нормативное звено, аспект психической функции или процесса; этот термин имеет исключительно «+» – звучание. Когда же мы говорим о патологии (дизонтогенезе, дизадаптивных состояниях), следует употреблять эпитеты «пораженный (дефицитарный, несформированный и т. п.) фактор» или «недостаточность (патология, незрелость и т. п.) фактора», иными словами – терминологически придавать сказанному «–» – звучание.
На сегодняшний день не существует какого-то единственного языка описания фактора, поскольку и функционально, и процессуально он существует на всех обозначенных уровнях и стадиях реализации (в статике и динамике). Выступает в едином потоке поведения человека то как фон, то как самостоятельная фигура, и (по аналогии с физическими реалиями) как квант, и как волна. Он может быть полноценно описан только через взаимодействие различных языков, отражающих его сущность как:
– отдельного функционального звена психической деятельности (фонематический слух, объем памяти, координатные представления и т. д.);
– специфической функции, индивидуального таланта определенной зоны мозга;
– паттерна соматических, био- и физико-химических процессов клеточного и молекулярного уровней, активности нейронных колонок, сетей и узлов, реализующегося в определенной форме психической активности.
В русле этой логики очевидно, что мозг не является материальным субстратом идеального психического. Хотя известно, что именно этот тезис долгое время был одновременно и точкой отсчета, и камнем преткновения в разгадке проблемы «душа – тело».
Во-первых: «психическая деятельность» = «психическая деятельность мозга». А еще точнее – психическая деятельность нашей нейросоматической системы. Нейросоматическая система = тело: системно-иерархическая интеграция прежде всего нервно-соединительнотканных процессов; совокупности нейронов, гормонов, клеток мышц, крови и т. п. Или в другой системе координат: рук, мозолистого тела, желудка и т. д. Ни в каком другом виде понятие «психическая деятельность», строго говоря, не имеет смысла, так как не существует в реальности. Точнее, существует в виде готового продукта: книг, вещей, рекламы, пиар-технологий, и т. д. Перечисленное – результат деятельности нашего или чьего-то мозга.
Во-вторых, все время совершается логическая подмена (реверсия). Дело в том, что не мозг – материальный субстрат идеальной психики, а психика – материализация нейросоматических процессов невообразимой сложности. И реализуется она на разных уровнях: в форме рефлексов, инстинктов, вегето-висцеральных реакций, высших психических функций (ВПФ) и т. д.
Чего мы действительно не знаем и, боюсь, не узнаем по-настоящему в обозримом будущем – так это истинного содержания именно внутренних нейросоматических, в частности, мозговых процессов. Мы пытаемся их описать, но это наше понимание, целиком зависящее от наших инструментов. Сначала был изобретен микроскоп, энцефалограмма, потом – компьютерная томография, ядерно-магнитный резонанс и т. д. И мы узнали о наличии (строении) нейрона, потом медиаторов; открыли «расщепленный мозг» и «зеркальные нейроны». Перечисленное – гениальные прозрения ученых. Но это наши идеальные модели, частично описывающие тот или иной аспект, строение, механизм работы мозга. То есть, не объективно существующую реальность, а ту ее часть, которая нами «увидена».
«Сознания без мозга не существует, а без поведения его невозможно распознать» – в этом тезисе X. Дельгадо содержатся, по сути, все ключевые понятия, овладение которыми обязательно для профессионального нейропсихологического минимума. Необъятные интимные мозговые механизмы видны ровно настолько, насколько они зафиксированы объективными методами или реализованы в поведении, тех или иных формах психической деятельности в норме и патологии. Поэтому психолог, не знающий клиники (хотя бы из книг) – некорректно работающий психолог. Ведь в норме многие психологические феномены просто не видны. Сказанное в полной мере относится и к соматическим процессам. Точнее – к нейросоматическим, поскольку денервированное (то есть лишенное нервного обеспечения) тело – набор неподвижных органов, мышц, костей и т. д.
