Извини, меня ждут… - Аньес Мартен-Люган

– Он не вернется? – спросила я срывающимся голосом.

Абуэло пожал плечами, в его глазах промелькнула искорка грусти. Он еще сильнее сдавил меня.

– Не жди его, – шепнул он.

Я высвободилась и убежала, не закрыв за собой дверь. Он вышел на лестничную площадку и позвал меня, но я не хотела больше ничего слышать и заткнула уши. Я помчалась к Алисе и Седрику, чтобы все рассказать. В тот период я чувствовала себя такой одинокой без него, считала, что он меня предал, и одновременно страшно по нему тосковала. А потом мы, не сговариваясь, стали все реже упоминать его имя. Жизнь пошла своим чередом. Однако никто его не забыл. Просто Марк стал для нас запретной темой. Я срочно переводила разговор в тех редких случаях, когда кто-то произносил его имя.

И вот в этот вечер, благодаря случаю и дождю, наши пути снова пересеклись. Марк сидел передо мной и пытался оправдаться.

– Ну и?.. Как там твои странствия? – в конце концов спросила я, чтобы прервать поток своих воспоминаний.

Я узнала, что он провел год в Канаде, где ему было очень плохо: мучило одиночество, не удавалось ни с кем сблизиться. Неспособность взять себя в руки не испарилась чудесным образом, когда он очутился на другом континенте. Деньги, с которыми он уехал, таяли, как снег на солнце. Он пересек страну с востока на запад на поезде, обеспечивая минимальные жизненные потребности разовой работой, за которую ему платили наличными. Он выучил английский – эта новость вызвала у меня улыбку – и заодно приобрел умение выкручиваться самостоятельно. Год, прожитый в одиночестве, стал своего рода пинком под зад, который был ему необходим: он повзрослел, «это было эффективнее, чем служба в армии», – объяснил он. В Ванкувере он встретил некую Жюльетту, которая не только пролила бальзам на его измученное сердце, но и увлекла в путешествие по французским заморским территориям. Так начались вечные каникулы, которые не прерывались, даже когда он мыл посуду, чтобы заработать несколько евро. Они с Жюльеттой постоянно переезжали из города в город, рассказывал он, и им не грозили ни рутина, ни монотонная жизнь. Каждая минута могла стать началом нового приключения. А потом, шатаясь однажды по городу, он наткнулся на мебельный базар, где и провел всю вторую половину дня. И хотя этнический стиль его не привлекал, он не скучал, болтал со столярами, с обивщиками, со всеми мастерами подряд. Там, на базаре, он очутился в своей стихии и понял, что у него неплохие знания в данной сфере. Несколько дней он не мог не думать об этой истории, и в конце концов ему пришлось признаться себе в истоках этого наваждения: Абуэло передал ему свою страсть, он тоже стал охотником за сокровищами. Наконец-то он знает, чем хочет заниматься в жизни: он будет антикваром, будет работать вместе с дедом. Пробил час возвращения в родные пенаты.

– Когда это было?

Он помолчал, поскреб в затылке и глубоко вздохнул.

– Пять лет назад, – ответил он, избегая моего взгляда.

– Пять лет! И тебе не захотелось связаться с нами?! – заорала я.

Но это же невозможно! Он столько прожил совсем рядом и пальцем не пошевелил, чтобы с нами встретиться. Зачем я теряю с ним время? У меня есть другие дела, а я сижу и слушаю галиматью задержавшегося в развитии подростка! Что за бред! Какое еще лживое оправдание он придумает?

– Тебе известно, что за десять лет успели изобрести гениальную штуку? Социальные сети называется, – иронизировала я. – Адриан даже отыскал приятелей по детскому саду!

– Это не мое…

– Не твое?! – возмутилась я. – Ты что, издеваешься, Марк?! Когда хочешь, можешь! На самом деле, я думаю, ты просто не хотел… Я даже сомневаюсь, что мы вообще для тебя что-то значили!

– Не смей так говорить! Без вас я пережил ад…

– Твой ад – чепуха по сравнению с нашим! – рявкнула я. – Ты нас предал, Марк. По твоей милости мы все очутились в заднице: Адриан на несколько месяцев утратил способность шутить, Седрик завалил из-за тебя выпускной экзамен, мы перестали ходить в «Эль Паис», потому что пару раз попробовали и выяснили, что не можем не плакать! Достаточно или тебе нужны еще подробности?

У него на глазах выступили слезы, он обхватил голову руками. В другой ситуации и не разозлись я так, возможно, меня бы это тронуло. Но сейчас у меня было единственное желание: высказать ему все.

– А теперь отвечай! Как ты мог за все пять лет в Париже не попытаться разузнать, что с нами стало?

Он выдержал мой взгляд, глаза у него снова были сухими.

– Все это сложно… У меня уже так давно была другая жизнь, не имеющая ничего общего с вами. Я предпочел сохранить свои воспоминания, а не встречаться лицом к лицу. Представь себе, что было бы, если бы я вас нашел? Я бы свалился как снег на голову… Мы потеряли друг друга из виду, Яэль… У всех была собственная жизнь, и у меня в первую очередь… Я вернулся не один, Жюльетта приехала со мной, мы поженились перед самым возвращением в Париж.

– Ты женат!

Этого я совсем не ожидала. Не знаю почему, я еще больше разозлилась, если такое было возможно. Он смотрел в окно, дотрагиваясь до безымянного пальца левой руки, где сохранился след от обручального кольца.

– Теперь уже ненадолго, – вздохнул он. – Жду, когда назначат дату развода.

– У тебя, наверное, были неправильные свидетели, – ухмыльнулась я.

– Я это заслужил. – Он горько рассмеялся.

Мы замолчали. Марк мелкими глотками пил вино. А потом тишину резко нарушили: распахнулась кухонная дверь, и на пороге вырос хозяин.

– Ну и ну, что за настроение!

– Обмениваемся воспоминаниями, – ответил Марк.

– Н-да… не похоже, что они веселые, эти воспоминания!

Он поставил передо мной тарелку. Мне действительно подали зеленую фасоль, прекрасные большие стручки… но только с распластавшимся рядом толстым ломтем сала.

– Ты себя превзошел! – похвалил его Марк, оценив содержимое своей тарелки.

Его блюдо – плавающий в соусе говяжий язык – вызвало у меня приступ тошноты, но я изо всех сил постаралась ее скрыть.

– Великолепно, спасибо, – заявила я нейтральным тоном, борясь с отвращением.

– Подойдет? – уточнил он, явно гордясь собой.

Я кивнула и скупо улыбнулась, надеясь, что моя улыбка покажется ему искренней. «Шеф-повар» пожелал нам приятного аппетита и исчез. Я старательно отодвинула сало и подцепила на вилку фасолину. Марк тоже приступил к еде.

– Яэль?

– Да, – ответила я, бросив на него осторожный взгляд.

Он ерзал на стуле.

– Ну что еще?

Надо держать себя в руках, не давать воли своей злости.

– Как ты? И остальные? Умираю хочу узнать.

Я вздохнула, уже заранее устав от необходимости пересказывать события их жизни и придумывать что-то про себя.

– Через два года после твоего отъезда Алиса и Седрик поженились, их примеру последовали Адриан и Жанна.

– Адриан в роли мужа! Хотел бы я это увидеть!

Я промолчала, но в моем молчании явственно проскользнуло неодобрение.

– Прости, не нужно было это говорить.

Мне понадобилось какое-то время, чтобы успокоиться.

– Знаешь, тебя ждало почетное место за свадебным столом, – сообщила я ему с улыбкой, которая помимо моей воли вышла грустной.

– Что-о-о?

– Седрик поступил так же, впрочем. На их свадьбе за столом тоже стоял пустой стул…

Он сжал кулак и одним духом допил вино.

– Алиса родила двоих детей, – продолжила я. – Мариусу семь лет, а Леа три. Адриан официально удочерил Эмму.

Я еще долго рассказывала обо всех, не давая ему вставить ни слова. Он слушал внимательно, словно ребенок волшебную сказку. Время от времени он улыбался, я понимала, как он потрясен тем, что столько всего пропустил. Наши тарелки исчезли, будто сами собой – Луи не мешал нам, только предложил кофе: наверняка догадался, что от десерта я откажусь. И правда, я не отношусь к поклонницам крема и взбитых сливок. Он принес нам кофе с маленькой шоколадкой, которую я машинально сгрызла, несмотря на полное отсутствие аппетита.

– А ты, Яэль?

Я опустила голову. Напоминание о сегодняшнем провале заставило меня свериться с дисплеем телефона. Пусто. Это ненормально.

– Я? Ничего особенного… работаю все в той же конторе.

– Да ты что? Не может быть! А чем ты на самом деле занимаешься? Когда я уезжал, ты этого не знала.

– Перевожу, и еще разное другое.

– Какая-то ты таинственная… А в остальном? Как ты живешь? Ты счастлива? Мне хочется знать… Расскажи мне о себе, – оживленно настаивал он, улыбаясь.

Моя жизнь интересовала его. Но я не сомневалась: он не лучше остальных поймет, чем я занимаюсь. И вообще, уже слишком поздно…

– Извини, Марк, но мне пора, завтра у меня тяжелый день.

Я достала портмоне, чтобы заплатить за ужин, но он протянул руку, останавливая меня.

– Не надо, я зайду завтра и расплачусь.

– Спасибо.

– А где ты теперь живешь?

– В пятнадцатом.

– Поедешь на метро? Могу подвезти, если хочешь.

– Не стоит, вызову такси. Оно будет здесь через пять минут. Когда я им расскажу, что нашла тебя…