Двадцать лет спустя - Александр Дюма

– Да, да, – продолжал раненый. – Так вот, увидя, что король взят в плен, он вспомнил обо мне. Когда они проезжали мимо моего дома, он от имени короля потребовал остановки. Просьба была исполнена. Сказали, будто король проголодался. Его ввели в эту комнату, чтобы он здесь пообедал, и поставили часовых у дверей и под окнами. Парри знал эту комнату, потому что несколько раз навещал меня во время пребывания его величества в Ньюкасле. Ему было известно, что из комнаты есть подземный ход в погреб, а оттуда в плодовый сад. Он сделал мне знак. Я понял. Но должно быть, часовые заметили и насторожились. Не зная, что они подозревают нас, я горел только одним желанием – спасти его величество. Решив, что нельзя терять времени, я вышел будто бы за дровами. Я пошел подземным ходом в погреб, с которым сообщался люк, и приподнял головой одну доску. Пока Парри тихонько запирал дверь на задвижку, я сделал королю знак следовать за мной. Но увы, он не соглашался, точно ему претило это бегство. Парри умолял его, я тоже убеждал его, со своей стороны, не упускать такого случая. Наконец он уступил нашим просьбам и решился последовать за мной. К счастью, я шел впереди, а король в нескольких шагах позади. Вдруг в подземелье передо мной выросла огромная тень. Я хотел крикнуть, чтобы предупредить короля, но не успел. Я почувствовал такой удар, точно целый дом обрушился на мою голову, и упал без сознания.

– Вы добрый и честный англичанин! Верный слуга короля! – сказал Атос.

– Когда я пришел в себя, я все еще лежал на том же месте. Я дотащился до двора. Король и его конвой уехали. Целый час, быть может, я употребил на то, чтобы добраться сюда. Но тут силы оставили меня, и я снова лишился чувств.

– Ну а теперь как вы себя чувствуете?

– Очень плохо, – отвечал раненый.

– Можем ли мы чем-нибудь помочь вам? – спросил Атос.

– Помогите мне лечь в постель. Я думаю, это облегчит меня.

– Есть ли с вами кто-нибудь, кто бы мог за вами ухаживать?

– Моя жена в Даргеме, я жду ее с минуты на минуту. Ну а вам-то самим, не нужно ли вам чего?

– Мы, собственно, заехали к вам с намерением подкрепиться.

– Увы, они всё взяли! В доме нет ни куска хлеба.

– Слышите, д’Артаньян? – сказал Атос. – Нам придется искать обеда в другом месте.

– Мне теперь все равно, – сказал д’Артаньян, – я больше не голоден.

– И я тоже, – сказал Портос.

Они перенесли раненого на постель и позвали Гримо, который перевязал рану. На службе у четырех друзей Гримо приходилось столько раз делать перевязки и компрессы, что он приобрел некоторый опыт в хирургии.

Тем временем беглецы вернулись в первую комнату и стали совещаться о том, что им делать.

– Теперь, – сказал Арамис, – мы знаем самое главное: король и его стража проехали здесь; значит, нам надо направиться в другую сторону… Согласны вы с этим, Атос?

Атос не отвечал; он был погружен в размышления.

– Да, – сказал Портос, – поедем в другую сторону. Следуя за отрядом, мы нигде уже не найдем съестного и в конце концов умрем с голоду. Что за проклятая страна эта Англия! Первый раз в жизни я остаюсь без обеда. Обед – любимейшая из моих трапез.

– А как вы думаете, д’Артаньян? – сказал Атос. – Согласны ли вы с мнением Арамиса?

– Отнюдь нет, – сказал д’Артаньян. – Я держусь противоположного мнения.

– Как, вы хотите следовать за отрядом? – сказал испуганный Портос.

– Нет, ехать вместе с ним.

Глаза Атоса заблестели от радости.

– Ехать с отрядом! – воскликнул Арамис.

– Дайте высказаться д’Артаньяну; вы знаете, что он хороший советчик, – сказал Атос.

– Без сомнения, – сказал д’Артаньян, – нам следует ехать туда, где нас не будут искать. А никому не придет в голову искать нас среди пуритан. Потому примкнем к пуританам.

– Отлично, мой друг, отлично! Великолепный совет! – сказал Атос. – Я только что хотел его подать, но вы опередили меня.

– Значит, вы с этим согласны? – спросил Арамис.

– Да, они будут думать, что мы хотим выбраться из Англии, и станут искать нас в портах. Тем временем мы успеем доехать с королем до Лондона, а там нас уже не разыщут. В городе с миллионным населением нетрудно затеряться. Я уж не говорю, – прибавил Атос, бросив взгляд на Арамиса, – о тех возможностях, которые предоставляет нам такое путешествие.

– Да, – сказал Арамис, – понимаю.

– А я решительно ничего не понимаю, – сказал Портос, – но это не важно: если д’Артаньян и Атос оба за это, значит, ничего лучшего не придумаешь.

– Однако же, – спросил Арамис, – не вызовем ли мы подозрений у полковника Гаррисона?

– Черт возьми! – сказал д’Артаньян. – На него-то я и рассчитываю. Полковник Гаррисон – наш приятель. Мы видели его раза два у генерала Кромвеля. Он знает, что мы были присланы к нему из Франции самим Мазарини. Он будет видеть в нас друзей. К тому же он, кажется, сын мясника, не правда ли? Ну, Портос покажет ему, как убить быка одним ударом кулака, а я – как повалить вола, схватив его за рога. Этим мы приобретем его полное доверие.

Атос улыбнулся.

– Вы лучший товарищ, какого я встречал, д’Артаньян, – сказал он, протягивая руку гасконцу, – и я очень счастлив, что вновь обрел вас, мой дорогой сын.

Как известно, в приливе дружеской нежности Атос всегда называл д’Артаньяна сыном.

В это мгновение Гримо вышел из комнаты. Рана была перевязана, и больной чувствовал себя лучше.

Друзья простились с ним и спросили, не даст ли он им каких-нибудь поручений к брату.

– Попросите его, – отвечал этот честный человек, – передать королю, что меня не совсем убили. Хоть я и маленький человек, я уверен, что его величество сожалеет обо мне и упрекает себя в моей смерти.

– Будьте покойны, – сказал д’Артаньян, – он узнает об этом сегодня же.

Маленький отряд продолжал свой путь. Сбиться с дороги было невозможно, так как следы ясно были видны на равнине.

Часа два они ехали безмолвно; вдруг д’Артаньян, бывший впереди, остановился на повороте дороги.

– Ага! – воскликнул он. – Вот и они.

Действительно, большой отряд всадников виднелся в полумиле от них.

– Друзья мои, – сказал д’Артаньян, – отдайте ваши шпаги Мушкетону; он возвратит их вам, когда будет нужно. Не забывайте, что вы наши пленники.

Затем они пришпорили утомленных коней и вскоре нагнали конвой.

Окруженный частью отряда полковника Гаррисона, король ехал впереди, бесстрастно, с достоинством, как будто добровольно.

Когда он заметил Атоса и Арамиса, с которыми ему не дали даже времени проститься, и прочел в их глазах, что в нескольких шагах от него находятся друзья, то – хотя он считал их тоже пленниками – все же взор его загорелся радостью, и краска залила бледные щеки.