Факап - Михаил Харитонов

Далее, арканарская речь была целиком вырезана и заменена малышевским переводом на русский. А сверху ещё наложен синтетический компьютерный голос, типа объясняющий, что тут вообще происходит.

Разумеется, Левин заказал максимально полную реконструкцию речи по движениям губ и так далее, а также — восстановление цвета.

Сперва показалось, что это ничего не дало. Ну, выяснилось, что Антон убрал все грубые ругательства, брань и проклятия, из которых та самая живая речь наполовину и состояла. С другой стороны, а чего ещё ждать-то от средневековых людей? Вот представь, Лена: один мужик трескает другого по затылку бревном. Или сам трескается лбом о какую-нибудь торчащую хрень. В таких случаях даже я скажу что-нибудь вроде «пёс подери», а то и что-нибудь похлеще. А Сикорски, несмотря на всё своё эстетство, может по-немецки завернуть довольно крепко. Ну а средневековый человек такое выдаст, что нормального землянина просто стошнит. Или не стошнит, но дальше эту мерзость он слушать не будет ни за какие коврижки. Так что Антон разумно поступил, убрав хотя бы это. Там в кадре и без того грязи хватает. И не только грязи, извините за скатологический юмор.

Однако Левин таким объяснением не удовлетворился. Внимательно ознакомившись с переводом восстановленного текста, Борис — кстати, он подумывал загрузить себе арканарский язык, но не стал, языковые знания очень плохо вычищаются из головы — принялся скрупулёзно фиксировать и анализировать все сколько-нибудь значимые отличия малышевского подстрочника от оригинала.

Выяснилось, что отличия есть. Там фраза, тут слово. Где-то Малышев убирал реплику, где-то не совсем корректно перевёл какое-то выражение.

Касалось это нескольких тем.

В первую очередь, конечно — взаимоотношения с бароном Пампой. Надо отдать должное Званцеву: он-то знал, что его снимают, и барона отрабатывал не просто хорошо, а отлично. Хотя если знать, кто он на самом деле, то понимаешь, что сцены во многом постановочные. Вплоть до самой последней. Которая, впрочем, была не постановочной, а просто фальшивой. Правда, в ней-то Званцев вообще не участвовал. Или участвовал, но не сам. Ладно, об этом потом.

Очень сомнительны сцены встреч с другими землянами. Тут он, правда, работал аккуратно и использовал в основном монтаж. Однако настоящие голоса Кондорского и Бунге он всё же заменил компьютерными, так что насчёт того, что они там на самом деле говорили, особенно когда поворачивались к камере спиной — большой вопрос.

Он обычно оставлял без перевода слова слуг и прохожих. Неправильно перевёл крики ополумевшей от страха девки-ложкомойки. Довольно грубо сманипулировал в сцене с мёртвым Уно (ну, тут его понять можно). Ещё кое-что по мелочам, иногда совсем непонятное.

Ну и, конечно же, в кадре ни разу не появляется Кира. Даже не упоминается. Это всё он вырезал напрочь.

День 142

Перечитал вчерашнее. Прямо чувствую: как про Арканар — так из меня прёт Борька Левин. Его голос, его интонации. Фразы вот эти длинные. Левин примерно так и думал — длинно. У меня мысли короче. Зато разнообразнее. Мне так кажется.

Вот сейчас я, например, думаю о деятельном гуманизме.

Нет, не в в смысле всепобеждающего учения и тыры-пыры. А в самом простом. Как в интернате детям объясняют.

Нам Учитель говорил так. Что такое деятельный гуманизм? Вот лежит на дороге птенец, выпавший из гнезда. Со сломанным крылом. Его никто не видит, кроме мальчика, который бежит мимо по своим делам. Мальчик может пробежать мимо. Может сказать Учителю, что там на дороге лежит птенец: Учитель взрослый, ему виднее. А ещё он может птенца взять и отнести в медкамеру. И потом его выкармливать. И греть. Птенца носят в мешочке и греют теплом своего тела. Каждые сорок минут его нужно кормить. Не чем-нибудь, а гусеницами и личинками жуков. Они противные. А их придётся собирать. Ручками. Птенец какает, между прочим. Довольно обильно. Над мальчиком и его птенцом будут смеяться. А если он его успешно выкормит и птенец станет птицей, её придётся отнести к медикам. Птице сотрут память и вложат то, что нужно, чтобы быть нормальной птицей. В том числе недоверие к людям. И это всё ради того, чтобы увидеть, как птица улетит. На своих крыльях… Ну так вот — это и есть деятельный гуманизм в чистом виде. Отличающий человека от всех прочих разумных рас Галактики. Даже от тагорян. Которые мыслят примерно как мы и даже лучше. У них есть культура, похожая на нашу. Даже музыка есть, хотя и странная. Но вот чего у них нет — так вот этого. Не будут они птенца подбирать. И не потому что злые. А потому что очень этичные. По-своему, по тагорянски. А тагорянская этика предполагает невмешательство в природные процессы, например. Или, точнее, вмешательство должно быть обусловлено пользой для Великой Тагоры и её биосферы. Так что тагорянину подбирать птенца в голову не придёт.

Ну а мы — такие, какие мы есть. Много в нас разного. Но вот стремление делать бескорыстное добро — оно тоже есть. И многое искупает. Хотя не всё. В особенности — последствия этого самого добра.

В общем, деятельный гуманизм должен быть хорошо продуманным. И, как бы это сказать, бескомпромиссным. Потому что есть такой принцип: от добра добра не ищут. Если ты уж взялся делать бескорыстное добро, то не ищи от него выгоды или удовольствия. Даже самого невинного. Потому что тогда твоё добро обязательно обернётся какой-нибудь гадостью. Ну вот обязательно обернётся. Проверено.

Взять ту же ситуацию с птенчиком. Допустим, мальчик не спросит у взрослых, как его выкармливать. Решит, что он сам с усам. Посадит птичку в коробочку и начнёт кормить хлебными крошками. Птенчик умрёт. Потому что ему нужны именно гусеницы. Он бы, может, и так умер, а тут получится, что убьёт его этот самый мальчик. Который хотел как лучше. Вот только не знал, как.

Но это ещё ничего. Допустим теперь, что мальчик всё сделал правильно. Птенца выкормил, вырастил. Птица стала другом. С ладошки клюёт, даёт себя гладить. С птицей-другом расставаться не хочется. И мальчик её выпускает без стирания памяти. Птица, скорее всего, погибнет. Потому что вместо знаний о том, как охотиться и от кого спасаться, у неё в головёнке дружба с мальчиком и привычка получать корм с руки.

Вот это и называется — от добра добра искать. Даже маленького. Этой самой дружбы с птицей хотя бы.

Я к чему. Антон-Румата ровно на этом месте регулярно палился. Не он один, конечно. Но у него это было как-то особенно сильно выражено.

Несмотря на всякие завихрения, человек он был хороший. Ну, не очень умный, правда. Но — хороший. Добрый, честный. И к тому же — в добро и честность верящий.