Целитель #07. Послание лекаря Олександра - Валерий Петрович Большаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дюха усмехнулся про себя — старый сварщик будто стеснялся выражаться при нем.
«Боится травмировать нестойкую детскую психику!»
— Спросим, — кивнул завгар.
Из тускло освещенного коридора донесся женский взвизг.
— А ну, убрал грабки!
Сердитый голос Алины, бойкого диспетчера таксопарка, угас в басистом гоготе.
— Черт патлатый… — поправляя жуткую мохеровую шапочку, молодая женщина вышла в мастерскую. Стрельнув глазками в упор по Дюхе, она громко воззвала:
— Товарищ Проскурин! Там новое такси пригнали, экспериментальное!
— ВНИИТЭ-ПТ? — оживился Андрей.
— Слыхал чего? — обернулся к нему Владимир Ильич, метко зашвыривая ветошь в мусорный ящик.
— И слыхал, и видал! — авторитетно выдал Дюха. — ПТ — это «перспективное такси». Оно на минивэн похоже, вроде «буханки». Движок сзади и поперек, пол в салоне гладкий, дверь раздвижная. Четыре пассажира сидят друг против друга, а багаж между ними помещается. И сесть удобно, и выйти! А еще там перегородка, так что, если пассажиры чихают и кашляют, водитель не заразится…
— Самое то, — оценил Проскурин.
— Поглядим еще, как бегать будет это ваше «ПТ», — заворчал Кузьмич.
— Андрей, — хитро заулыбалась Алина, — там твоя звонила.
— Да? — покраснел Жуков.
— Ага! — довольно засмеялась диспетчерша. — Пошли, я номер записала, перезвонишь…
* * *
В диспетчерской было светло и пусто. За окнами открывался просторный двор, где стояли в рядок, приезжали и уезжали такси, а за бетонным забором белели высотки вдоль Полярной.
Дюха, сверяясь с четким почерком Алины, набрал номер.
— Алло? — провод донес нежный голос Зиночки.
— Привет! — расплылся Андрей. — Звонила?
— Ага… Ты еще долго будешь?
— Да нет, всё уже, — мигом заторопился Жуков. — А что?
— Зайдешь за мной? Я у Маши.
— А-а! В Черемушках? Жди!
— Жду, жду! — хихикнула трубка.
Дюха осторожно положил трубку, и нарвался на добрый и печальный взгляд Алины.
— Да не красней ты так, — улыбнулась она. — Тебе стыдиться нечего. Всё же хорошо, а будет еще лучше!
— Думаете? — пробормотал Жуков, рдея.
— Знаю!
— Ну, я побежал?
— Беги уж… — проводив взглядом студента, женщина вздохнула, ловя себя на том, что завидует его девушке. У этой Зины всё впереди — и радости, и горести… Хотя… Ей самой всего тридцать четыре!
Алина решительно сорвала шапочку, и распустила по плечам роскошную волну волос.
Глава 5
Суббота, 5 ноября. Утро
Псков — Дахла — Эль-Аюн
На утро вылета небо провисло серыми, клубистыми тучами, а под ногами хрупал снежок. Морозов особых не чувствовалось, но ветруган по-над «Крестами» задувал студеный — пока дошагал до рампы, лицо онемело. Десантники расселись в гулкой самолетной утробе, навьюченные рюкзаками, парашютами, оружием, сухпаями, и «семьдесят шестой» взлетел.
«Летайте самолетами „Аэрофлота“…» — подумал Зенков.
Ребята, возбужденные дальней дорогой, перешучивались да пересмеивались, пока не утомились. Где-то над морем залегли дрыхнуть, а Жека, пользуясь лычками сержанта, устроился у маленького иллюминатора. Высмотрел он немного, но синий гофр Атлантики и красноватые наметы Сахары запечатлел на всю оставшуюся.
В новенькой форме пустынной расцветки было зябко, однако, стоило «Илу» сесть в Дахле, как грузовую кабину заволок зной. Плюс тридцать!
— Пацаны! — заорал «Квадрат», поводя широченными плечами. — Готовим мыльно-рыльные! Сегодня банный день!
Десантура захохотала, а Женька, улыбаясь заранее, как бы авансом всем тропическим кудесам, сбежал на горячий бетон впереди своего отделения. Красота!
Налево двинешь — к океану выйдешь. Волны блестят, как пряжка дембельского ремня. Направо пойдешь — в бухту Дахла упрешься. За нею истинная пустыня виднеется, а на ее фоне сереют корпуса БПК — узнавались силуэты «Упорного» и «Стройного».
— Ну, ва-аще! — выразился рядовой Кузин, азартно крутя головой.
— Африка, мон шер «Кузя»… — сощурился Зенков, и повысил голос: — Отделение! Очки надеть! Тут солнце злое…
Достав темные очки, нацепил их — глазам полегчало.
Хотя все эти телодвижения совершались Женькой почти бессознательно, на рефлексе, вбитом учебой и тренировками. А вот в голове полный кавардак — и чисто детский восторг.
В армию он пошел по призыву души, еще классе в пятом решив для себя, кем быть. Родину защищать — вот его профессия. А тут…
Кто ж знал, что еще и мечты о дальних странах сбудутся!
Африка же! Самая настоящая! С гориллами, крокодилами и Бармалеями…
Валкой трусцой подбежал офицер, и бойцы выстроились, не дожидаясь команды. Капитан Марьин был свой — одолеть его в спарринге не мог никто, даже «Квадрат», КМС по дзю-до. И кроссы Марьин пробегал первым, и… Да что там говорить — воин. Лапа у него железная, но уставными строгостями командир не увлекался. «Мне без разницы, — говорит, — как вы тянете носок. Торжественным маршем войну не выигрывают».
— Все здесь? — осмотрелся капитан, щуря глаза.
— Так точно! — отозвался лейтенант Бергман.
Вот взводный был помешан на «орднунг унд дисциплинен». Правда, не пасовал — ни в жаркие бакинские денечки, ни в душные ферганские. «Нациков» гонял, как все. За что «Бормана» и терпели…
— Поесть, оправиться — на всё у вас два часа, — Марьин выпростал запястье из рукава, краем глаза ухватывая «Командирские». — Ждем еще три борта — и готовимся к десантированию. Место высадки — город Эль-Аюн, столица Сахарской Арабской Демократической Республики, оккупированная марокканцами. Оттуда до границы с королевством — семьдесят километров, до морского порта — тридцать. Мои два взвода выбрасываются на северную окраину Эль-Аюна, и перекрывают дорогу на север. Никого не впустим и никого не выпустим. Уличные бои — этим местные займутся. У сахарцев там техники нет вообще, так что не ошибемся: едет танк — подбиваем к такой-то матери. Парочку АСУ-57 гарантирую. Взвод товарища Бергмана захватывает аэропорт на западной окраине, две БМД вам в помощь.
— Есть! — вытянулся лейтенант.
— И держим связь с мариманами — в океане наш ракетный «Севастополь», и авианесущий крейсер «Киев». Если что, вызываем «Яки», пусть долбят по скоплениям техники… — смолкнув, капитан приставил ко лбу ладонь козырьком, и глянул в бледно-голубое небо, словно выцветшее на жаре. — Летят, орёлики…
Две расплывчатые черточки в блеклой лазури оформились в «семьдесят шестые».
— Вольно! Разойдись!
* * *
Ниже безымянной высоты скучились розоватые здания Эль-Аюна. Оттуда наплывали
