Избранное. Том второй - Зот Корнилович Тоболкин

Маша(убеждённо). Если бы я не верила, я бы не поехала сюда.

Шаман(задумчиво). Ты, однако, мешать мне станешь? А?

Маша. Я не буду тебе мешать, если ты будешь добр и справедлив с людьми. Скажи, Ефим... Вот ты спрашивал у духов, куда ушла рыба... А я видела недалеко озеро... Там очень много рыбы. Почему её не ловят?

Шаман. Это священное озеро.

Маша. Священное. Но рыба-то обыкновенная. Люди могли бы её ловить.

Шаман. И рыба в нём священная.

Маша(смеётся). А кто говорил только что, что не верит в святых, в духов? Если рыба священная, почему ты её ловишь? Даже мне приносил вчера.

Шаман(ворчит с угрозой). За головню голой рукой хватаешься! (Уходит.)

Маша. Я, кажется, рассердила его. Его пока ещё рано сердить. И опасно. (Снова заучивает ненецкие слова.)

Шаман, выйдя на улицу, оглядывает убогое селение, которое видел много раз. Всё, что есть, что будет, он знает.

Вот беременная женщина. Муж ведёт её в нечистый чум. Там она будет маяться одна, и никто к ней не подойдёт, пока роженица не «очистится».

Шаман. Что, Катерина, рожать пошла?

Катерина. Пойду, однако. Брюхо назрело. Человек жить просится.

Шаман (не без грусти). Жить... А для чего ему жить?

Катерина (равнодушно). Ты умный. Ты лучше знаешь.

Муж толкает её.

Шаман. Не бей её. Она родит тебе сына.

Муж. Верно – сына? У меня четыре девки. Верно – сына? Устал от девок. Их надо кормить. Им надо искать мужей. Верно – сына?

Шаман. С каких пор ты перестал мне верить?

Муж. Я подарю тебе оленя... двух оленей! Когда родится сын.

Шаман. Ты принесёшь их в жертву. А сейчас приди в мой чум. Я дам для неё рыбы.

Муж. Хороший ты человек, Ефим. Добрый человек! (Уходит вместе с женой.)

У другого чума, под деревом, Григорий снова бьёт Анфису. Та лишь защищает лицо, но молчит.

Григорий. Кто отец этого выродка? (Указывает на люльку.) Говори, кто?

Анфиса. Ты, однако.

Григорий. А может, Матвейка?

Анфиса. Может, и Матвейка. Как знать? В себя не заглянешь.

Григорий. Запор-рюю!

Шаман, усмехнувшись, равнодушно проходит мимо. Из лесу, ещё издали увидав, что бьют Анфису, выбегает Матвей. Отбрасывает Григория. Завязывается драка. Анфиса с восторгом смотрит на Матвея, избивающего её мужа.

Анфиса. Сладкий Матвейка! Молодой Матвейка!

Какая-то старуха несёт к священному дереву малицу, замирает подле него. Прося себе то ли жизни полегче, то ли скорой смерти.

Из школы вдруг опять доносятся «голоса духов» – это Маша завела патефон, слышится «Песня Сольвейг» Грига.

Драка прекратилась.

Ненцы кинулись врассыпную, но уж не так спешно. Как ласково, как необыкновенно нежно говорят с ними эти странные духи! Матвей, увидав, что они бегут, смеётся. Григорий, поднявшись, злобно погрозил ему кулаком, снова спрятался за дерево. Анфиса не побежала, тоже рассмеялась, не понимая, чему смеётся. Рядом с Матвеем ей ничто не страшно. Даже злые духи.

Анфиса. Винка хочешь, Матвей?

Матвей. Крепко он тебя разукрасил. Под глазами-то ровно чернику давили. Больно?

Анфиса (подавая ему кружку со спиртом). Раз обнимаешь пройдёт. Как стемнеет – приду к чёрному камню.

Матвей(выпив). Уходить тебе надо – убьёт.

Анфиса. Позови – уйду.

Матвей. Потерпи эту зиму... если охота удастся – богатый буду. Заберу и Костьку.

Анфиса. Мне и не надо твоего богатства. Мне тебя надо, Матвейка! Позови сейчас. Тошно мне тут.

Матвей. Куда же я позову тебя, Анфиса? Я бездомный. Как волк, день и ночь по земле рыскаю. А ты женщина, и с ребёнком.