История отечественной философии XI-XX веков - Борис Емельянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вернувшись в Москву, философ работает в Институте международного рабочего движения (1966–1968), а спустя несколько лет – в академическом Институте истории естествознания и техники (1974–1980). В эти годы он читает лекции в различных московских вузах: на психологическом факультете МГУ, в Институте кинематографии, на Высших курсах сценаристов и режиссеров, в Институте общей и педагогической психологии Академии педагогических наук. В каждом из них педагогическая деятельность была недолгой и прекращалась по идеологическим соображениям. Участие в протестах московской интеллигенции против ввода советских войск в Чехословакию, открытая поддержка своих друзей-диссидентов сделали Мамардашвили более чем на двадцать лет «невыездным».
Наиболее адекватно М. К. Мамардашвили реализовал свой талант в лекционных курсах, которые он читал в различных городах страны – Риге, Вильнюсе, Ростове-на-Дону, Тбилиси и др. Эти лекции, восстановленные в настоящее время по магнитофонным записям и конспектам и опубликованные, можно считать основой теоретического наследия философа.
С 1968 по 1974 г. Мамардашвили работает заместителем главного редактора журнала «Вопросы философии». В это время была опубликована первая его книга – «Формы и содержание мышления. К критике гегелевского учения о формах познания» (1968). На эту тему в Тбилиси в 1970 г. он защитил докторскую диссертацию. А всего при жизни у М. К. Мамардашвили вышло четыре книги: помимо вышеназванной, в Иерусалиме совместно с А. М. Пятигорским он опубликовал книгу «Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке» (1984), в Тбилиси – «Классические и неклассические идеалы рациональности» (1984) и в Москве – «Как я понимаю философию» (1990).
С 1980 г. М. К. Мамардашвили живет в Тбилиси, работая в Институте философии Грузинской АН. Скончался Мамардашвили 25 ноября 1990 г. в Москве, в аэропорту Внуково от инфаркта. Похоронен в Тбилиси. Специальный фонд его имени собирает и издает произведения философа, проводит конференции, посвященные его творчеству. Издано несколько материалов этих конференций: «Мысль изреченная» (1991), «Конгениальность мысли» (1994) и др.
Историки философии отмечают сложность анализа философских взглядов Мамардашвили, поскольку его многочисленные оригинальные идеи «не складываются в целостную систему, а часто и прямо противоречат друг другу; возможно, именно это объясняет его склонность к устной форме изложения своих мыслей, поскольку здесь главным является не логическая последовательность и строгость, а яркость отдельных идей и сюжетов. Это делает весьма сложным адекватное изложение всего комплекса идей Мамардашвили»1531. А сам философ заявлял, что в философии приоритетов не может быть, поскольку каждый философ повторяет с необходимостью все онтологические открытия прошлых систем.
Индивидуальность философа не в содержании, а в изложении, уникальности ракурса видения проблемы. Философию он определял как «оформление и до предела развитие состояний с помощью всеобщих понятий, но на основе личного опыта»1532. В другом месте он подчеркивает, что философ «может говорить только от своего имени», называя это «публичным сознанием», «сознанием вслух»1533. Отсюда становится понятно, почему проблема сознания является основной в философии Мамардашвили, почему многие его работы («Проблема сознания в работах К. Маркса», «Сознание – это парадоксальность, к которой невозможно привыкнуть», «Сознание и цивилизация», «Сознание как философская проблема», «Три беседы о метафизике сознания», «Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символе и языке» (последняя работа – совместно с А. М. Пятигорским) и другие посвящены сознанию. Именно сознание, по его мнению, дает философу возможность его личной реализации и в виде достижения суммы знаний, и в виде реализованной мысли и способа бытия.
Признавая исходные посылки экзистенциализма, – жизнь как неподлинное существование, «зомби» (понятие Мамардашвили), человек как бытие в возможности и его постоянное стремление реализоваться, – философ их по-новому осмысливает и считает, что духовную смерть человек может остановить. Для этого нужно «остановиться и оглянуться», то есть задуматься о жизни, ее смысле. Пока человек думает, мыслит, он жив. В этом случае закономерен вывод: думание, философствование – это сущностное определение человека, то есть философия – это культура и стратегия духовного выживания. Философское наследие прошлого, философские традиции могут помочь человеку реализоваться, найти свою экзистенцию в одном из философских учений прошлого. В этом случае философия, утверждает Мамардашвили, – это «трансцендирование человека к человеческому в нем самом». Другими словами, она призвана научить человека жить в культуре, сообщая мышлению высокий пафос человеческого существования. Философию человеку передает только философ в рамках диалога, имеющего единое основание, каковым является экзистенциальный опыт пережитого, испытанного. То есть, чтобы передать философию, надо «быть», и тогда философия есть «оформление и до предела развитие состояний с помощью всеобщих понятий, но на основе личного опыта»1534.
Человек имеет много экзистенциальных состояний, среди которых страх – одно из важнейших. Страх сопровождает человека всю жизнь, принимая разные обличия: страх смерти (самый сильный), страх несостоятельности как человека и т. п. Мир противостоит человеку, враждебен ему, и человек, ощущая это, также испытывает страх перед этой враждебностью. А частое невыполнение человеком своих планов и желаний лишь подпитывает этот страх. Чтобы хоть как-то противостоять этому враждебному миру, человек бунтует. Формы протеста бывают разными, и одна из них – мысль как осмысление моего существования в собственной отчужденности, в конечности земной жизни. Это постоянное стремление выжить, состояться Мамардашвили определяет как «воскресение», а Э. Ю. Соловьев называет это состояние «спасением». В качестве доказательства он приводит высказывание философа из «Лекций о Прусте»: «Первая форма, в которой появилась философская мысль, – это философия личного спасения. Она основана на предположении, что жизнь, в которой мы рождаемся, точнее – случайным образом родились (ведь нас не спросили, хотим ли мы родиться; а если хотим – то где и когда), построена таким образом, что приходится спасаться. То есть проделывать какой-то специальный путь, делать что-то с собой, чтобы вырваться из обыденного круговорота жизни, который сам по себе абсурден, случаен…»1535. Основываясь на изучении текстов философа, Э. Ю. Соловьев утверждает, что «все определения философии, которые содержатся в текстах Мамардашвили, ссылаясь друг на друга как тождественные по смыслу метафоры – все они включены в контекст рассуждения о духовном спасении»1536. И еще одно интересное наблюдение Э. Ю. Соловьева: «Ключевое слово философской концепции М. Мамардашвили (слово, которого не ведает классический западный экзистенциализм) – это усилие. Усилие удержания истины, духа и самой жизни. Оно могло быть найдено лишь экзистенциальным мыслителем, всей плотью ощутившим, что такое загнивающий, во смерть засасывающий коммунистический тоталитаризм»1537.
Сам философ в интервью испанской журналистке Пилар Бонэт осенью 1988 г., характеризуя свою позицию философа в советской действительности, говорил: «…у меня всегда было острое неприятие всего окружающего строя жизни и не было никакой внутренней зависимости от того, в какую идеологию, в какие идеалы можно оформить этот строй… Я считал, что мое дело – философия, я не могу, чтобы мой труд кем-то планировался или кто-то о нем судил с позиций, где есть какие-то критерии, внешние тому, что я могу подумать или придумать, если повезет. В философии – я имею в виду»1538.
Таким свободным Философом (с большой буквы), постоянно утверждавшим «возрождение» мысли как выражение самоосуществления человека, и вошел Мераб Константинович Мамардашвили в историю отечественной и европейской философии.
1
Энциклопедический словарь / Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон. Т. XXVIII. СПб., 1899. С. 833.
2
См.: Общая история философии. СПб., 1912. Т. II. С. 235.
3
Введенский А. И. Судьбы философии в России // А. И. Введенский, А. Ф. Лосев, Э. Л. Радлов, Г. Г. Шпет. Очерки истории русской философии. Свердловск, 1991. С. 27.
4
Там же.
5
Герцен А. И. Собр. соч.: в 30 т. М., 1956. Т. 7. С. 198.
6
Асмус В. Ф. Круг идей Лермонтова // Лит. наследство. М., 1948. Т. 43–44. С. 83–84.
7
Журнал министерства народного просвещения. 1821. Ч. 1. С. 310.