БЕЛЫЙ РАБ - РИЧАРД ХИЛЬДРЕТ

Не знаю, воздействовал ли на Гордона этот намек или же здесь сыграли роль другие, более благородные побуждения, но настроение его вдруг переменилось.

- Что до денег, Арчи, - произнес он с некоторой торжественностью, - то между такими друзьями, как мы с тобой, о них и речи не может быть. Если ты продолжаешь стоять на своем, то, принимая во внимание услугу, которую ты мне когда-то оказал, я поступил бы дурно, если б не доставил тебе все необходимое. Но не вылезешь ты из этого дела, нет, не вылезешь! Послушайся меня! Полковник клялся, что не пожалеет и пяти тысяч долларов, лишь бы удалось изловить вас. Он приказал отпечатать и повсюду расклеить объявления с таким заголовком: "Пятьсот долларов награды". Пройдем-ка со мной в лавку, и я покажу тебе это объявление. Пятьсот долларов! Н-да… Не тому, так другому достанутся эти денежки.

Мне не понравился тон, которым были произнесены эти слова. Волнение, с которым мистер Гордон говорил об этих сотнях долларов, не сулило мне ничего хорошего. Чувствовалось, что мысль об обещанной награде сильно действовала на его воображение.

Домик мистера Гордона состоял из двух комнат. Одна из них служила ему спальней, гостиной и кухней. Во второй помещалась лавка. Весь наш разговор происходил в спальне, освещенной только светом луны. Последовав его приглашению, я прошел с ним в лавку.

Гордон разжег смоляную лучину и показал мне наклеенное против дверей объявление. Подойдя ближе, я прочел следующее:

ПЯТЬСОТ ДОЛЛАРОВ НАГРАДЫ!

В прошлую субботу вечером из дома нижеподписавшегося (плантация Спринг-Медоу) бежало двое рабов - Арчи и Касси. Задержавший их получит указанное выше вознаграждение. У обоих цвет кожи довольно светлый. Невольница Касси несколько более смуглая, чем ее спутник. Рабу Арчи около двадцати одного года. Рост его - пять футов и одиннадцать дюймов; крепко сложен. Держится при ходьбе очень прямо. Благообразен. Улыбается, когда с ним заговаривают. Волосы каштановые, вьющиеся; глаза голубые; лоб высокий. Раб этот вырос в моей семье, где с ним всегда хорошо обращались. В чем он был одет при побеге - неизвестно.

Касси - девушка лет восемнадцати. Рост - пять футов и три дюйма или около этого. Прекрасно сложена. Красивое лицо. Волосы темные; глаза карие, блестящие. На левой щеке - ямочка, заметно обозначающаяся, когда она улыбается. Голос очень приятный; хорошо поет. Особых примет нет. Она выполняла обязанности камеристки и захватила с собой значительное количество хорошей одежды.

Есть основание предполагать, что оба эти раба бежали вместе.

Кто доставит их ко мне или посадит под замок так, чтобы я мог беспрепятственно захватить их, - получит обещанную награду.

Доставивший одного из них - получит половину обещанной суммы.

Чарльз Мур.

N. В. Предполагаю, что они направились по дороге в Балтимору, где одно время проживала Касси. Нет сомнения, что они попытаются сойти за белых.

Пока я читал объявление, мистер Гордон заглядывал через мое плечо и сопровождал каждый пункт своими комментариями. Ни само объявление, ни дополнения Гордона не могли доставить мне особенной радости.

Возможно, что мистер Гордон заметил это, - он поднес мне рюмку виски и посоветовал взять себя в руки. Он и сам опорожнил стаканчик за мои "успехи и удачу". Это проявление дружелюбия меня несколько успокоило. Должен признаться, что меня перед этим очень напугало выражение жадности, появившееся на лице Гордона, когда он заговорил о пятистах долларах. Виски, - а Гордон по ограничился первым стаканчиком, - словно оживило в нем чувство благодарности. Он поклялся, что готов служить мне, чем бы ему это ни грозило, и попросил меня перечислить необходимые мне предметы.

Я отобрал из оказавшихся у него в лавке вещей две шляпы и башмаки для себя и для Касси. Но Касси нуждалась еще в мужском платье. Гордон не торговал готовым платьем. Зато у него нашлось подходящее сукно, и он взялся заказать мастеру костюм. Я указал ему приблизительно размер, и мы условились, что я через три дня приду за своей покупкой. Он твердо обещал, что все будет готово к назначенному сроку.

Говоря по совести, я предпочел бы приобрести костюм сразу и немедленно пуститься в путь. Но, к сожалению, это оказалось невозможным. Касси необходимо было переодеться мужчиной, и было бы безумием надеяться обойтись без этого.

Я умолял мистера Гордона быть аккуратным и приготовить костюм точно к назначенному дню. Возможность получить обещанные пятьсот долларов, да вдобавок еще надежда заслужить благоволение полковника Мура и тем самым упрочить свое положение - представляли чересчур большой соблазн, и благоразумнее было не подвергать ему мистера Гордона слишком долго.

Я спросил его, сколько я ему должен за приобретенные вощи. Он взял грифельную доску и принялся что-то быстро подсчитывать, но вдруг прервал это занятие. Он бросал неуверенные взгляды то на доску, то на сложенные в стороне покупки. На мгновение он словно заколебался.

- Арчи, - произнес он наконец, повернувшись ко мне. - Ты спас мне жизнь. Не хочу я брать с тебя денег.

Я по достоинству оценил такое редкое великодушие. Все деньги, заработанные Гордоном, немедленно уходили на карты и выпивку. Он был не просто беден, а вечно находился в погоне за заработком, который дал бы ему возможность удовлетворить свои порочные страсти. Деньги были для него тем же, чем виски для пьяницы. Человеку в таком положении трудно было проявить бескорыстие. Это явное желание помочь мне усыпило мою подозрительность. Я пожелал ему спокойной ночи и направился в обратный путь со значительно более легким сердцем, чем шел сюда.

Во время нашей беседы мистер Гордон пытался расспросить меня о место, где мы скрываемся, но я счел лучшим уклониться от ответа.

Несмотря на временное успокоение, я все же продолжал оставаться настороже. Выйдя от мистера Гордона, я пошел к направлении как раз обратном тому, в котором должен был итти. Временами мне казалось, что кто-то следует за мной.

Луна уже готова была скрыться и лишь слабо освещала окрестности. Тропинка, по которой мне приходилось итти, пересекала густые заросли, и в них легко мог укрыться человек, который пожелал бы выследить меня. Несколько раз я останавливался, напрягая слух. Но ничего не было слышно, и я вскоре откинул все опасения, сочтя их плодом моего разгоряченного воображения.

Сделав большой крюк, я обходным путем добрался до покинутой плантации. Когда я вернулся, уже светало. Касси выбежала мне навстречу. Впервые со времени нашего бегства из Спринг-Медоу мы были так долго в разлуке. Я так радовался встрече, словно отсутствие мое длилось годы, а порыв нежности, с которым она бросилась в мои объятия и прижалась к моей груди, свидетельствовал о том, как сильно я любим.

Последующие три дня были заполнены дорожными приготовлениями. Мы старались найти способы избежать всех могущих нам встретиться затруднений. Минутами мы безмятежно наслаждались, предвкушая грядущее счастье.

В назначенный день я направился к мистеру Гордону. На этот раз я приближался к его дому уже без трепета, быстрым, твердым шагом человека, уверенного, что его ожидает друг.

Я постучал. Мистер Гордон распахнул дверь и, подхватив под локоть, попытался втащить меня в комнату, но в это самое мгновение я сквозь полуоткрытую дверь заметил, что он не один.

Высвободив руку, я отступил назад.

- Господи, мистер Гордон, - проговорил я шопотом, - кто это у вас?

Он ничего не ответил; но едва я успел произнести эти слова, как из соседней комнаты донесся грубый голос мистера Стаббса.

- Хватайте его! - заорал он.

Мне сразу стало ясно, что меня предали.

Я бросился бежать и уже на бегу почувствовал, что чья-то рука опустилась мне на плечо. К счастью, в руках у меня была толстая палка. Быстро обернувшись, я одним ударом сбил моего преследователя с ног. Это был предатель Гордон. Я почувствовал искушение остановиться и вторично ударить его. Но мимо уха моего просвистела пуля, и в нескольких шагах от себя я увидел мистера Стаббса и еще какого-то человека. Оба были вооружены пистолетами и целились в меня. Нельзя было терять ни минуты. Я снова пустился бежать, спасаясь от неминуемой смерти.

Раздалось еще несколько выстрелов, но пули не задели меня. Наконец мне удалось достигнуть густого кустарника. Здесь опасность была не столь велика.

Надо полагать, что я был более ловок, чем мои преследователи, и вскоре я оказался вне поля их зрения. Еще с полчаса я все же продолжал бежать. Наконец, совершенно обессиленный, я опустился на землю и постарался перевести дух и хоть сколько-нибудь собраться с мыслями.

Ночь была безлунной, легкий туман застилал небо, звезд не было видно. Я не мог отдать себе отчета в том, где нахожусь, но постарался все же угадать направление и двинулся к заброшенной плантации. Только сейчас я заметил, что раньше на бегу сильно повредил ногу. Я не мог бы даже сказать, когда это случилось, но боль была очень сильна, и мне было трудно итти. Я напряг все силы в надежде до наступления рассвета добраться до нашего убежища.