Рифейские горы - Александра Турлякова

— Да. Если его убьют, нас убьют тоже. Если он выйдет победителем, нам сохранят жизнь, — сказал Лидас, и они вместе с Кэйдаром посмотрели в одну сторону, на мара-га. Тот с любопытством прислушивался к их разговору, но не смел встревать.

— Что за бред?! — возмутился Кэйдар, старался резко не двигать головой, но она бо-лела даже тогда, когда он говорил в полный голос. — Как он смел вообще такое ска-зать? Я, что, буду прятаться за спину этого вот щенка?! — Руку выбросил в сторону Айвара, и тот громко хмыкнул, но промолчал.

— Он не совсем беспомощен. Мечом владеет неплохо, ты сам про это знаешь… — на-чал Лидас, пытался объяснить, хоть и представлял ответную реакцию Кэйдара на свои слова. — А тебе самому куда? Со своей головой… Он из нас самый здоровый…

Но Кэйдар не взорвался сразу. Какое-то время в немом изумлении смотрел на Ли-даса сверху широкораскрытыми глазами. Выдохнул наконец:

— Прекрасно сказано!.. Повтори-ка ещё раз: неплохо владеет мечом! Мне это осо-бенно понравилось… Готов ещё слушать и слушать… Неплохо владеет мечом… Ха! — хохотнул, потирая лоб. — Ты понимаешь, что это не ритуальный бой на празднике Ночных Бдений? Здесь ставка — не деньги, а жизни наши с тобой! Ты готов подох-нуть потому лишь, что эта тварь неплохо владеет мечом?

— О, Кэйдар, хватит! — взмолился Лидас, зябко поводя плечами. — Не я принимал это решение…

— Конечно, не ты! Но ты поспособствовал… Своим нытьём, своими жалобами. Скажи честно: ты был против того, чтобы на бой вышел я?

— Ты ранен, твоя голова…

— Замолчи! Не смей даже думать о том, что ты можешь решать за меня! Сохраняй своё место! Ты не Наследник, и никогда им не будешь!

— Я хотел сам… — слабо возразил Лидас, но Кэйдар снова перебил его, грубо, резко, властно:

— Да ты на себя посмотри! Любой же видит, что ты из себя представляешь. Чего ты будешь стоить в поединке со своей сломанной рукой? Ни щита взять, ни меч пере-бросить… Посмотри на себя! — Кэйдар смерил Лидаса пренебрежительным взглядом и отвернулся, подошёл к двери, заколотил в неё кулаком.

— Откройте! Откройте, демоново вы племя! Я хочу говорить с вашим царём!.. Я сам буду говорить с ним…

— Если они так хотят, я готов выйти, — заговорил Айвар, поднимаясь. — Что в этом такого? Конечно, я не могу обещать победу уже сейчас… Я и противника не знаю…

Кэйдар за грохотом в дверь не расслышал его слова, обернулся, недоумённо хмуря брови: "Что он там болтает, этот мараг? Кто вообще дал ему право рот раскрывать?" А Айвар, встретив его взгляд, повторил:

— Я буду биться! Хотя бы ради себя…

— Кто вообще спрашивает твоё мнение, раб? — Кэйдар повернулся к нему всем те-лом, всё ещё держа поднятой сжатую в кулак руку. — Вернись на своё место и сиди там! Я не собираюсь…

Кэйдар не договорил — дверь с грохотом распахнулась, и в сарай буквально ворва-лись воины из охраны. Первый же удар пришёлся Кэйдару в живот, его аж отбросило к стене. Он настолько не ожидал ничего подобного, что даже не успел руками за-крыться. Съехал вниз по стене на пол, получая одновременно пинки под рёбра. За-тих.

— Ну, кто тут ещё чего просил? — Аран смотрел поочерёдно то на Айвара, то на Ли-даса. Другие воины в это время внесли плетёную корзину, накрытую белым поло-тенцем. Уже уходя, один из них швырнул Лидасу чуть ли не в лицо его скомканный плащ, оставленный на улице при встрече с царём.

— Нас здесь отлично принимают. Почёт и уважение, — усмехнулся с горечью Айвар, прислушиваясь к тому, как закрывают на засов двери.

Лидас ничего не сказал, перебрался к Кэйдару, принялся проверять, как он.

Араны принесли им поесть: варёного мяса, мягкого сыра, хлебных лепёшек из дрожжевого теста, в небольшом кожаном мешке с пробкой было пиво, а в глиняной бутыли — ледяная вода.

Но поели они мало. Кэйдар боялся тошноты, больше пил, он даже во время еды держался обособленно. То, что варвар поднял на него руку, в прямом смысле слова разъярило его. Он долго не мог успокоиться, даже этот овечий сарай был тесен ему в его ярости, не имеющей выхода. Но и в двери стучать он больше не решился.

Айвар тоже почти ничего не ел: перед поединком не хотелось нагружаться. Да и голова должна сохранять ясность. Аппетита-то и не было, если честно, но и не есть было нельзя. На голодный желудок быстро ослабеешь, а это ещё хуже.

Лидас провозился с едой дольше всех. Ему трудно было управляться с одной ру-кой. Ни хлеба отломить, ни сыра. Кэйдар не предложил ему свою помощь, а сам Лидас стеснялся попросить.

Айвар со своей пайкой ел отдельно, подальше от господ аэлов. Кэйдар никогда бы и не позволил ни себе, ни ему, тем более, есть с общего куска.

Так они дождались вечера, и время это показалось им всем растянувшимся до бес-конечности. А когда стемнело настолько, что они перестали различать лица друг друга, за ними пришли.

Айвар всё это время мысленно Матери молился, помощи просил и защиты. Он со-всем не был уверен в своей победе и в своих силах. Сколько месяцев меча в руках не держал, та минутная стычка с Аксетием — не в счёт. Последний его настоящий по-единок был на арене, с Антирпом, во время Празднеств.

А после много чего успело произойти: сломанная рука, искалеченные пальцы, многодневные пытки, жизнь впроголодь. Как это скажется сейчас? Явно не в твою пользу. Конечно, эти пять дней, пока шли с аранами в их земли, тебя никто не бил, не гнал из последних сил, да и кормили сравнительно неплохо. У тебя было время не-много отдышаться, поднабраться сил. Но не для этого же!

Наверняка против тебя выпустят лучшего из воинов, лучшего из аранов. Да, это последний вечер в твоей жизни. Всё понятно, ты так и думал с самого начала: араны проведут какой-то обряд, связанный с похоронами, они придумают, как убить нас так, чтоб всё это выглядело торжественно, но почему оно названо "тайтан"? Если дословно, "шкура белого зверя". Что бы это могло значить?

Что это значит, Айвар понял позднее, когда их привели. Расчищенная от снега и тщательно утоптанная поляна недалеко от посёлка, окружённая со всех сторон дуба-ми. Огромные костры горели тоже по кругу. На нескольких из них в котлах варилось мясо для поминального ужина, в стороне от живых лежали тела убитых в походе воинов, приготовленные для захоронения.

Участники похорон — взрослые мужчины, от пятнадцатилетних подростков, уже прошедших инициацию, до глубоких стариков — располагались на поляне среди костров. Почётное место отведено было царю аранов, и он был уже тут, когда приве-ли пленных.

Их встречали криками и свистом, пока проводили до положенного места, Айвар, не отрываясь, смотрел в центр площадки, на расстеленную шкуру свежезабитого быка. Его мясо варилось на огне, им поминали умерших, а шкура, белая, чистая шкура без единого пятнышка чёрной шерсти и крови, лежала на земле кверху шер-стью. Её уже порядком прихватило на мороженной-то земле.