Вторжение - Иван Валерьевич Оченков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С командиром второго брандера у них была договоренность, что первым подрывается «Кинбурн», если дальше не будет возможности двигаться, команде «Ингула» следовало как можно ближе встать к намеченным для атаки судам, в полной готовности.
Но все как обычно пошло не по плану. Оказавшись среди огромного количества вражеских кораблей, командовавший им лейтенант Сергей Поль занервничал и направил свой брандер к ближайшему противнику, после чего лично поджег фитиль и приказал команде занять место в заранее спущенных шлюпках.
Грянуло так, что, казалось, весь мир вздрогнул. Полыхнул высокий столб огня. Во все стороны от бортов рванули длинные языки пламени. И тут же сонный флот ожил. Загудели боцманские дудки, тысячи матросов бросились по трапам наверх из своих кубриков, стуча ботинками.
Как ни была внезапна вспышка, Голенко успел при первых звуках тревоги отвернуться и в моменте умудрился разглядеть часть надписи «…de Par…» на высокой корме и три светлых полосы деков с задраенными пушечными портами вдоль борта.
'Повезло! Дошли, — захотелось крикнуть лейтенанту, но он не без труда сдержавшись, переложил штурвал на два румба вправо, направив свой маленький транспорт прямо под корму исполинского линейного корабля. Их заметили, поднялся гвалт, крики, ударили первые выстрелы из ружей, начали подниматься порты и греметь колесами откатываемые пушки. Но было уже поздно. С треском и грохотом брандер навалился на французский флагман. В тот же момент с треском сломалась фок-мачта и грохнулась прямо на высоченный борт вражеского трехпалубника.
— Теперь не отцепитесь! — с удовлетворением подумал лейтенант и, чтобы добыть огонь разбил лампу. — Пали! — уже не таясь проорал во всю мощь легких Голенко.
По растекшемуся по палубе маслу заплясали веселые огоньки, затем вспыхнул огнепроводный шнур и катастрофу стало не остановить.
— Ваше благородие, пожалуйте в гичку! — крикнул командиру Пономарев.
Тот собирался последовать этому весьма своевременному совету, но поскользнулся и едва не расшиб голову о фальшборт. Заметившие это матросы, подхватили его тело и перетащили в шлюпку.
Дальнейшее лейтенант помнил плохо. Пытаясь уйти на своем утлом суденышке, они то и дело лавировали между чужих кораблей, буквально чудом не попав никому под форштевень.
Затем раздались звуки артиллерийской канонады, и стало понятно, что пароходофрегаты великого князя Константина вступили в бой.
— К нашим не пробиться! — решительно заявил принявший на себя командование Пономарев. — Погребли к берегу…
— А ну как хранцузы заметят? — мрачно отозвался один из его товарищей. — Небось не похвалят за наши подвиги!
— Ничто! Форма у нас похожая, сразу не поймут, а там поминай, как ветра звали! Греби, давай!
Глава 8
Ночной бой — это всегда сложно, а уж в нынешние времена, когда не то, что про радары, но даже про прожектора никто не слышал так и вовсе. Но при сложившемся соотношении сил иначе все равно не получится. Поэтому дождавшись, когда прогремит второй взрыв, я приказал Бутакову начать атаку.
— Вперед, Григорий Иванович, пощупаем просвещенных мореплавателей за вымя!
В ответ на лице капитан-лейтенанта появилось нечто вроде недоумения, как будто или сам не знал, что такое вымя, или же не ожидал наличия подобных знаний у великого князя.
— С удовольствием! — кивнул он и отдал команду прибавить ход.
Поскольку никого кроме врагов вокруг нас не было и быть не могло, мы просто кружились вокруг транспортов противника, награждая залпами всякого, кому не посчастливилось оказаться рядом. И хотя вооружение «Владимира», как в прочем и остальных пароходо-фрегатов нашего отряда не поражало суммарной мощью своего залпа, зафрахтованным для перевозки войск и военных грузов купцам хватало и этого. Тяжелые десятидюймовые бомбы с короткой дистанции гарантированно проламывали с адским грохотом и треском борта, картечь и ядра двадцатичетырехфунтовых карронад крушили такелаж, поражая осколками и деревянной щепой матросов, снося надстройки и все живое с палуб.
Многие суда в тщетной попытке покинуть опасное место сталкивались между собой. После чего их экипажи в панике бросались к шлюпкам, и отплывали прочь от своих кораблей, то и дело, попадая под форштевни соседей. Останься они на борту и, кто знает, возможно, успели получить помощь, а теперь медленно погружались в пучину ставшего им могилой моря.
Немногочисленные пароходы охранения, выставленные мористее и сами не могли разобраться кто и где стреляет. Опасаясь подходить близко, они били с расстояния, не видя, в сущности, противника, просто в сторону вспышек, так что большая часть снарядов просто уходила мимо, но и те немногие, что все же попадали, через раз доставались все тем же несчастным транспортам, пытавшимся в панике вести ответный огонь. Из-за чего дело доходило и до ожесточенных перестрелок между своими.
Впрочем, обо всех этих подробностях мы узнали много позже, а сейчас нам следовало уходить, чтобы столь удачно начатая операция не закончилась не менее эпичным фиаско.
— Пора! — велел я Бутакову.
— Слушаюсь! — вздохнул капитан-лейтенант и отдал команду специально принятым на борт ради такого случая поручику Щербачеву и его солдатам.
Один из его подчиненных подпалил фитиль, и в темное небо взмыла ракета Конгрива-Константинова-Засядько, примерно на полминуты осветившая все вокруг. Согласно отданным мною перед выходом распоряжению, это означало, что пора выходить из боя и возвращаться в Севастополь. К слову сказать, ракеты сейчас применяются достаточно широко, причем не только для подачи сигналов, но и в качестве боевого оружия.
К примеру, именно с их помощью англичане в свое время сожгли Копенгаген. Неплохо они действовали и при отражении атак иррегулярной конницы. Непривычные к такому зрелищу лошади пугались, и уносились прочь, подчас теряя своих седоков. Более широкому распространению препятствовала крайне низкая точность нынешних ракет. Для удара по крупной цели вроде города или военного лагеря они еще годились, но не более того.
Скажу больше. В Николаевской батарее Севастополя еще десять лет назад наряду с почти 200 артиллерийскими казематами были выстроены семь бойниц для запуска ракет из полуподвальных помещений на левом фланге.
Впрочем, все это в прошлом. Сейчас боевых ракет на Черноморском флоте, равно как и в Севастополе почти нет, да и сигнальных, в общем, тоже. О чем мне с легким смущением сообщил лично начштаба Корнилов перед самым отходом. На что, ваш
