У каждого свой путь - Любовь Рябикина

— Здорово ты того гада прикладом дунула! Если б не ты, мне бы конец. С двумя бы не справился. Спасибо.

Она недовольно проворчала:

— Да ладно тебе. Ты ведь тоже мне спину прикрывал. Думаешь, не видела, как ты тесак метнул? Лучше посмотри, что это такое мне в правое плечо впилось. Я рукой шевельнуть не могу. Больно.

Он посмотрел и ничего не обнаружил, кроме большой дыры в бушлате. Так и сказал. Она попросила:

— Помоги бушлат стащить…

Расстегнула пуговицы. Мешков взялся за правый рукав и снял одежду с плеча. Посмотрел и присвистнул:

— Не шевелись, Марина. Сейчас вытащу…

Мужики сгрудились рядом, поглядывая на двух сержантов. Один заранее вытащил из кармана перевязочный пакет и теперь внимательно смотрел на ее плечо. Все почему-то затихли. Степанова попыталась вывернуть шею и посмотреть, но ничего не получилось. Резкая боль в плече заставила ее вскрикнуть. Мешков успокоил, придерживая ватно-марлевую подушечку на ране:

— Вот и все. Держи на память. Видно на излете был, иначе у тебя руки бы не было. Пошли в вертолет, перевязать надо. Вроде и неглубоко влез, а крови много…

Он всунул Марине в левую руку здоровенный осколок с зазубринами по краям в виде пилы. Начиналась посадка. Двое мужчин подхватили женщину под руки и помогли подняться на борт. Кто-то прихватил ее рюкзак. В вертолете Степанова скинула бушлат и куртку. Попросила Ивана:

— Пусть Бутримов палатку подержит, пока ты меня перевязываешь. Не раздеваться же при всех? Знала бы, что это осколок, в медчасти попросила бы вытащить. Думала, просто забилось что-то…

Они отошли в хвост вертушки. Володя держал ткань, искоса поглядывая на по пояс раздетую женщину. Марина была сверху лишь в бюстгальтере. Холод пробирал до костей. Мешков торопливо перевязал плечо. Помог натянуть тельник и куртку. Бутримов убрал завесу и сел вместе с остальными. Иван наклонился и тихо спросил:

— Марин, откуда у тебя шрамы от ожогов на руках?

Она посмотрела ему в глаза:

— Афганистан. Это была моя последняя операция под кличкой «Искандер»…

Подполковник Силаев узнал, что Марина вернулась в Чечню и улетела в Кизляр, столкнувшись с полковником Огаревым возле полевой кухни. Костя решительно подошел к нему и без обиняков спросил:

— Товарищ полковник, разрешите обратиться?

Спецназовец пожал плечами:

— Говорите, Константин Андреевич. О Марине хотите спросить? Она в Кизляре из-за произошедших событий.

Силаев кивнул:

— О ней. Что с тем слепым полковником?

— В Москве лечится. По словам Марины генерал-полковник Бредин оставляет его своим адьютантом. Олег Маркович обучается работе вслепую на компьютере и пишущей машинке.

— А Марина?

Огарев не знал о планах женщины и искренне удивился:

— Что, Марина? Продолжает воевать. С Ахмадом драку устроила, а убить не смогла. Хотя сама говорит — возможность была. Теперь решила сцапать его живьем.

Костя вздохнул:

— Вы не могли бы сообщить мне, когда она появится? Мне с ней поговорить надо…

Геннадий Валерьевич чуть улыбнулся:

— Сообщу. Вы все там же располагаетесь?

Силаев кивнул, попрощался и ушел.

Но встретиться в Дуба-Юрте еще раз им не пришлось. Огарев ждал женщину у вертолета с ее рюкзаком в руках. Схватил за руку и потащил к соседнему, готовому взлететь вертолету со словами:

— Генерал звонил — ты срочно нужна в Москве. Он ничего не объяснил. Просто потребовал найти. Я связался с Кизляром, а мне сказали, что вы уже вылетели. Задержал вертолет. Твои вещи собрал. Сейчас свяжусь с Москвой. Передам, чтобы встречали…

Ошеломленная Степанова снимала автомат и жилет с остатками боезапаса на ходу. Успела кивнуть мужикам на прощание и скрылась в вертолете, который тут же взлетел. Спецназовцы смотрели вслед с откровенной жалостью. Они могли отдыхать, а Марине снова предстояла работа. Все понимали, что Бредин не стал бы просто так вызывать женщину. Видимо случилось что-то серьезное, раз генерал решил привлечь Степанову. В последнее время, мужики заметили, она все чаще разрывалась между столицей России и Чечней.

В самолете многие поглядывали на женщину с удивлением. Все летели чистые и аккуратные, а ее камуфляж говорил сам за себя — побывала в переделке. Весь перелет она спала, прижавшись головой к стене. Усталость на измученном лице заставляла соседей разговаривать вполголоса. Все летевшие были бывалыми вояками и не осуждали за подобный вид. Хотя кое-кто с сочувствием подумал: «Если не встретят, первый московский мент в камеру засадит, как бомжа».

Генеральская «Волга» стояла у взлетной полосы. Изодранный бушлат и грязное лицо с синяками, ссадинами и кровоподтеками здорово ошеломили генерала. Он впервые видел подчиненную в таком жутком состоянии. Бредин, когда она устроилась на заднем сиденье, не выдержал и спросил:

— Где побывала? На тебе, надеюсь, не собак тренировали?

Марина усмехнулась:

— В Кизляре побывала.

Генерал быстро спросил:

— Это Огарев приказал? Мне, кстати, он ни словом не обмолвился о том, где ты находишься.

— Да нет, полковник не при чем. Я сама заставила его включить меня в группу. Вы же знаете, как я умею настаивать. Что случилось?

Евгений Владиславович покачал головой, еще раз поглядев на измазанное порохом и кровью лицо:

— Давай так, я тебя увезу в твою комнатенку. Себя в порядок приведешь. Переоденешься. Потом в управление придешь. Я не думал в подобном виде тебя увидеть, собирался прямо к себе увезти. Тут не столько рассказывать надо, сколько показывать. Времени у нас осталось чуть больше суток. Соберись, Марина! Понимаю, что устала, но надо!

Женщина пожала плечами:

— Надо так надо. Товарищ генерал, пока едем, я посплю. Вы не против?

— Не против.

За стеклом автомобиля мелькали заснеженные деревья. Дорога представляла собой длинный туннель из сосен и елей с редкими вкраплениями берез и дубов. На улице стоял мороз и каждая иголка покрылась белым налетом инея. Зрелище было безумно красивое и даже генерал поддался очарованию зимнего русского леса. Ехать предстояло больше часа. Бредин молча смотрел на мелькавшие деревья какое-то время. Затем задумчиво взглянул на спокойно спавшую женщину и вполголоса сказал солдату-водителю:

— Гляди, Коль, как сержант наш измучилась. Спит так, словно в постели дома находится.

Солдат взглянул в зеркальце над лобовым стеклом и ответил:

— Устала. Вон лицо-то как почернело. Товарищ генерал-полковник, а это правда, что она уже пятнадцать лет в армии? И все годы в спецвойсках?

— Правда. Я и сейчас мог бы кого-то из более молодых подключить к операции, да только у нее опыта побольше и решения она научилась принимать крайне быстро. Даже я иной раз в тупик заходил. Вот так!

Солдат с любопытством поглядел на Марину через зеркальце, а затем снова перевел взгляд на генерала:

— Товарищ генерал-полковник, разрешите еще один вопрос? Почему она воюет? Ведь война не женское дело.

Бредин усмехнулся:

— Что ты подразумеваешь под «женским делом»? Как у немцев перед войной — церковь, кухня, дети? Марина своим примером доказала, что может справляться с трудностями не хуже мужчины. Почему воюет? Сложный вопрос и на него, извини, я не могу тебе ответить…

Генерал лукавил. Он прекрасно знал, почему Степанова воюет, но эта информация пока считалась секретной. Он уставился в окно, бездумно разглядывая мелькавшие дома и людей, спешивших по своим делам.

Бредин вызвал Марину не просто так. В последнее время, при помощи спецаппаратуры, было сделано несколько очень важных радиоперехватов. Исламисты в Москве, в последнее время, развили бурную деятельность и часто выходили на связь с Афганистаном, Пакистаном, Ираком, Ираном, Саудовской Аравией, Египтом и даже Англией и Америкой. Переговоры велись на трех языках — английском, фарси и арабском. Перевод дал ошеломляющие сведения.

За три недели до съезда должны прибыть два эмиссара из Англии. Оба были прекрасно известны российской разведке, но закралось подозрение, что личину эти оборотни сменят. Оба владели русским и немецким языками вполне сносно и легко могли сойти за прибалтов. К их приезду исламские организации готовились провести серию взрывов в Москве, чтобы показать иностранным хозяевам, что их деньги не тратятся впустую. Требовалось захватить заграничных эмиссаров. Генерал прекрасно сознавал, что чем больше людей будет знать о намечавшемся съезде, тем больше вероятность провала задуманной им операции. Он решил использовать знания Степановой в области языков и подключить ее к делу.

Марина буквально вползла в комнату. Это была однокомнатная квартира в доме, принадлежавшем разведуправлению. Направилась в ванную. Сбросила на пол изодранный камуфляж вместе с нательным бельем. Обнаружила оставшиеся в карманах бушлата две гранаты Ф-1. Усмехнулась про себя, но решила не сообщать Бредину о боеприпасах. Надеялась, что вернется в Чечню и увезет опасные «шарики». Оставила их на кучке одежды. Оставшись неглиже, задернула клеенчатую шторку и залезла под душ. Поочередно включала то горячую, то холодную воду, стараясь привести себя в рабочее состояние. Это ей удалось.