Зеркало. Итоги лирики - Сергей Осипов

Селигер

Опять я здесь. Балкон-бинокльв природу вперил крепь перил.Дубов коряжистых бароккоскрывает взмахи птичьих крыл.Многоголосая полянас пригорка к озеру бежит.И соловьи в берёзах рьяноизводят слуха рубежи.

Весеннее утро

Кряхтенье, карканье и всхлипы.Кто, как умеет, так поёт:цикады в поле, дятлы в липах,все прославляют дня приход.Роенье пчёл в цветущей вишнеста свадеб правит хоровод,лишь я на празднике чуть лишний,но это, как и всё, пройдёт…

Майский дождь

Вот дождик долгожданный вышел,ступает робко по полям.Минута – ливень бьёт по крыше,и гром грохочет: Тарарам!Природы русской превращеньянеобозримы и чудны,но нет в её природе мщенья,пускай и ласки холодны.

Звезда и лоза

Звезда на лозе виноградной горит.Далёкое с близким во мне говорит.Я – связь между ними, другой связи нет.За это пред Богом держу я ответ.

Летнее солнцестояние

Закат с зарёй вступали в сделку —– их северу не развести!И ночь в оставленную щелкупыталась звёзды пронести.Луна в подмогу дню вставалаи тоже с неба ночь гнала,своим светящимся оваломитожа темени дела.И, темя года отмечая,поэт лампадой не чадил,но над остывшей чашей чаянемного рифмами чудил.

Летняя зарисовка

Вот дождь-лентяй свалился с тучи,гром по периметру гремит.и ветер пробежал летучий,как выдох хора аонид.Ха! я отметил стих свой словом,которым Батюшков грешил,и Баратынский взял в основу,а Пушкин – просто для души.И мандельштамовы рыданья,и Бродского «прости-прощай»не обошлись без дружной данишуршанью ветра в камышах.

«Вороны дерутся в дубовых ветвях…»

Вороны дерутся в дубовых ветвяхнад потоком беглой воды,каркают злобно и второпях,возвестники чёрной беды.Но вдруг разогнал их солнца луч,бесплотен и не могуч,словно на каторжника лицеулыбка…

Иволги в июле

Июль в разгаре. Иволги призывтропической тропинкой душу дразнити говорит: пока ещё не праздник,но к празднику готовятся призы.В лесу, в полях, повсюду зреет плодтрудов природы. Славная потеха!И иволги заходятся от смехадо октября, пока дрожит тепло.

Летний закат

Сижу на золоте балкона,облитый светом от звезды,ближайшей к нам, что с неба склонанисходит к буйству резеды.Уж птицы петь давно устали.Цикад не слышно трескотни.Меняльщик дня и сна местами,ещё немного диск катни!

Перед грозой

Тревожный шум частиц природыв душе рождает древний страх.На небе бьются в дребезг воды,и дрожь кромешная в листах.И всё живое приумолкло:не слышно птиц, собак, цикад.Сам Бог посматривает в щёлку:как хаос свой творит расклад.

Август

Берёзы треплет ветер, как девушек гуляка,подвыпивший, но им не привыкать:подол свой отряхнут – и с милым покалякатьу изгороди дома, коль изгородь крепка.Дрова к зиме наколют из тех, кто будет сваленза изгородью крепкой, сурепкой порастутвесной сухие корни, лишь выглянут из спаленсчастливые подружки, с фатой, что парашют.

Осенний сад

Дивлюсь в саду негромким звукам:вот – словно тронут тетиву —и плод с шуршанием и стукомстрелой сбегает сквозь листву.Сад в равновесии достойноми в напряжении тугом,стоит, не дремля, чутким воином,оберегая мир кругом.

«Вот и кончилось лето…»

Вот и кончилось лето.Даже «бабье» прошло.Песни птицами спеты.Солнце низко взошло.В опадающей шалилес встаёт в полный рост,и природа в печаликрасит медленно холст.

«Опять проливной дождь…»

Опять проливной дождь.Позднего лета дрожь.Распоряжается дожнад водяной державой.И на дрожании же,как на дрожжах ржи,к истине не во лживсходят горькие травы.

Глухарь

Вострепетал охотник, встретив глухаря,оглох от счастья, спёр во рту дыханьеи, в наст скрипучий втиснув прохоря,застыл недвижно, словно изваянье.Глухарь был слеп, не видел ничегои походил на «безнадёги» слепок.Бедняга только пел: «Чиво, чиво»пред тем как рухнуть с потрясённых веток.Снег окроплён рябиною сырой.Бровь глухаря, как в удивленьи, вздета.К нему спешит охотник. Он – герой!Ещё трофей, ещё одна победа.

Осенний дождь

А дождь шуршит и шарит за окном.К стеклу летят оранжевые рыбыгустым безвольным липким косяком,как купленные меценатом трибы.Всё голосует: близится зима.С дерев срывает ржавые погонысуровый вихрь, и листьев кутерьманапоминает краски на иконах.

Петербург

Апраксин

Ступеньки праздной атараксиименя к блаженству приведут.Пойду гулять под свод Апраксина,как сквозь шпицрутены идут.Сначала Гегеля штудирую,потом иду под людный свод.Мне говорят: куда ты с лирою,кругом торгующий народ.Я верую, что лёд расплавитсяот беззащитного тепла.Не оттого ли мне так нравитсясамовлюблённая толпа?Когда-нибудь весь мир (без робости!)от этих выщербленных плитдо ваших лиц в земной подробностимоя душа вообразит.

Пантелеймоновская улица

Вышел на улицу, купил сигареты,прошёл мимо церкви, выпил вина,так постепенно сживаясь со света,я становился похож на слона.Он тоже рассеянно щупает почвуподошвами в складках подкожного зла.Какая-то в мире безмерная порча!Или я сам вдруг душою ослаб?Тысячеглавая гидра империи«нагло просила на чай, на ночлег»,в небе качалась дымными перьямии усмехалась: «Ну что, человек.Помянем тех, кто в грозный век обидызамечен не был пламенной судьбойи не имел на жизнь большие виды,но всё же поплатился головой?»За что легли? Они того не зналии не узнают видно никогда,как в сумерках обыденной печаливсходила оправдания звезда.

Таврический ангел

Тревожный ангел реет над Тверской.Куда спешит сей известковый вестник?Или он мертв? Гербарной стрекозойпришпилен к городу и не воскреснет…Прошли года, а может и векас тех пор, когда рабочие лепили,поднявшись в люльке, крылья и бока,а после, опустившись в город, пили.Они ушли, но верили в него,в его трубу, звучащую негромконад садом, над домами, над Невой,над головами глохнущих потомков.

Ариадна

Старинный парк стряхнул лохмотья листьеви обнажился.Греческий борец готовится к суровому ристаньюс зимой железной.Бешено летит шум времени,шум одичавших листьев.Среди деревьев девушка идет.Как хороша, как царственна, как ладна.Почти ребенок, но уже – и нет.Мерцает красота, не меркнет Свет.Из лабиринта смерти выведет твой след.Дай только нить шагов запомнить, Ариадна!

«Бежать бы мне по Петербургу…»

Бежать бы мне по Петербургу,срезая сумерки дворов,спешить зигзагами, по кругу,за тот, за этот поворот.Куда? Не важно. Мне бы толькоуйти от дыма тех обид,что Мир в глаза мои клубит:то кнут, то пряничная долька.Но, цыц! Не хныкать! Больно хрупкий!Дым ест глаза? А Млечный путь?Он тоже дым… Из чьей он трубки?В лицо б Курильщику взглянуть.

«Сентябрьский день в Ленинграде…»

Сентябрьский день в Ленинградесерый, словно лист газеты,лишь к вечеру его расцветятгризетки, накрасив губы,и нарисовав на лицахтушью свои глаза.

Метро