Надежда - Шевченко Лариса Яковлевна

Раннее утро следующего дня. Солнце еще не поглотило серость неба, а мы уже в лесу. Я вьюном кручусь между деревьями и смеюсь:

— Теперь меня никто не упрекнет, что я чужие грибы собираю.

— А кто тебя ругал? — спросила мать.

— Мария Ивановна. Она не разрешала далеко от нее уходить. Вот я и успевала три ряда осмотреть. Как ящерка шмыгала между кустами. Я же не могу стоять на месте! А она насупилась. Тогда я грибы, найденные на соседних просеках, ей стала отдавать.

— Это когда вы за белянками прошлой осенью ходили всем классом?

— Ну да. Я тогда еще в логово змей влезла. Они кольцами свернулись и грелись на солнышке. Я сначала остолбенела, а потом, буквально не дыша, выбиралась с жуткой поляны. Ужас как боюсь змей!

Присела на пенек перекусить хлебом с огурцами. Дома спросонья не хотелось есть. Над головой на суку сидит кукушка в серо-белой матроске. Строгий клест кричит из укрытия. Из куста выпорхнула сойка в ярком оперении (так назвал эту птицу сгорбленный древний старичок, прошедший мимо нас с такой же древней изношенной, залатанной корзинкой). Головка ее красная. Бока цвета летнего неба. Кончики крыльев и хвоста — черные. И белых перышек всюду хватает. Ишь, какая модница! Кому-то природа черно-белую одежду подарила, а эту не поскупилась разрисовать! Вдруг к сойке подлетели еще две и давай ссориться, как соседки в коммунальной квартире. Глянула я под орешник, а там огромная птица сидит. Спинка золотистая. Головка и крылья с черным ободком. Подошла ближе. А это всего-навсего сухая ветка клена! Интересно! Получается, что я мысленно дорисовываю увиденное согласно своей фантазии? А кто-нибудь вместо птицы увидел бы здесь маленький мостик или сумку, или сказочный цветок. Желаемое превращается в реально видимое? Здорово!

Ох! До чего же хороша шляпка белого гриба под дубом! Бегу, затаив дыхание, наклоняюсь — и разочаровываюсь. Опять сухой лист! Ничего! Все равно я найду редкого красавца, и не одного!

На пути мне встретилось болото. Здесь пахло теплой стоячей водой. Под ногами захлюпала вода. Не стану рисковать. Обойду. Не растут в воде грибы. Вдруг услышала странный звук: будто вздохнул или всхлипнул кто-то большой и грустный. Удивительно знакомое, неприятное ощущение охватило меня. Болото стонет, как и тогда, в том далеком детстве, в темном лесу с жестокой Валентиной Серафимовной. Меня мгновенно сковала боль, и я вновь ощутила, как мы измученные, обессиленные страхом в оцепенении лежим на земле в ожидании последних минут жизни, и представляем, как дикие звери разрывают наши неподвижные тела... А рядом вздыхает болото... Мне тогда казалось, что оно живое. Оно слышит, видит и жалеет нас. А еще я думала, что наши истерзанные души, прячась от зла, погружаются в болото, и только вздохи вырываются наружу...

Я вздрогнула. По телу пробежала судорога прошлой детской жути и унесла боль. Только сердце тихонечко ныло. Немного посидела, а когда сумела прогнать тени старых страхов, медленно пошла дальше, разглядывая окрестности, отвлекаясь от грустных мыслей. По пути встречались молоденькие маслята. Сверху все в росе, а низ шляпок сливочный-сливочный!

Подчиняясь зову природы, отдаваясь влечению сердца, медленно углублялась в лес. Воздух здесь как парное молоко: теплый и пахучий. Но, несмотря на перенасыщенность влагой и запахами, дышать легко, потому что еще не жарко. Поднялась по склону. Передо мною маленькая низина в форме чаши. Деревья склонились над нею. Косые лучи солнца высветили воду на ее дне. Я замерла от неожиданного восторга. Вокруг озерца, метра три в диаметре, где рядами, где семьями расположились подберезовики-великаны. Они будто торопились спуститься с пригорка к воде. Пораженная невиданным зрелищем, я присела на мох. Жалко уничтожать красоту. Насладилась чудной картиной и, осторожно ступая между грибами, все-таки начала срезать самые молодые. Разглядываю каждый, наполняюсь прелестью.

Из кустов выныривает Люба. Она учится с моим братом в одном классе.

— Ой! — шепчет она. — Здесь недавно нашли мертвую женщину.

Меня обуял мистический страх. Сердце затряслось. Дыхание стало отрывистым. Что делать? Бежать? А почему она сама не уходит? Нарочно пугает? Не может свои зависть и злопыхательство обуздать? Слышала про странности ее характера от девчонок! Вспыхнула раздражительная неприязнь к Любке. И тут же возникло сомнение. А может, это пагубное заблуждение, как говорит в таких случаях моя бабушка, и зря девчонку огульно охаивают? Нередки такие случаи. Досконально ведь о ней никому не известно. Не стану слушать байки каждого встречного и поперечного!

Пересилила себя. Рву грибы, правда, уже без удовольствия. Волнение поглотило радостные чувства. Грибов еще много, но мы, набрав по полной корзине, расходимся в разные стороны. Изогнувшись, как тонкая лоза, иду к месту встречи. Мать даже вскрикнула от радости. Я показала ей нужное направление, а сама осталась караулить грибы. Коля тоже не терял времени даром. У него целая корзина мелких засолочных маслят. Брат схватил пустое ведро и помчался за матерью. А я легла в траву и засмотрелась на маленькое прямоугольное болотце затянутое нежно-зеленой, будто весенней, ряской. Почему оно зацвело! Ровное, неподвижное, яркое, оно совсем не вписывалось в августовскую картину леса. «Чудо природы! — удивляюсь я. — Ни дня без чудес! Ни дня без дождей, без двоек, без любви... Фу, ни дня без фокусов... Да, права Юлия Николаевна... сколько еще глупости во мне!..»

Меня привлек звонкий радостный возглас:

— Таболин! Толя! Наконец-то!

Бархатный рокочущий мужской голос жизнерадостно ответил:

— Ой! Как я рад, что мы встретились! Два часа блуждаю, а вроде бы на минутку от машины отошел!

На тропинке три женщины и мужчина дружески обнимаются, оглушительно хохочут и бурно делятся впечатлениями.

— Какой удивительный лес! Солнце сегодня не выходило из облаков, а вокруг светло и прозрачно от белых стволов. Земля словно огромными упругими коврами устлана! Никогда такого количества сочного высокого мха не видела!

— А грибов сколько!

— А где наша машина? — вдруг вспомнила одна из женщин, очевидно жена Анатолия.

— Не знаю, я пока только вас нашел. Машину оставил, где скрещиваются дороги у приметной гривы камыша. Помнишь, болотце проезжали?

— Ха-ха! Нашел нас! Это мы тебя окликнули. Иначе мимо прошел бы! — смеются женщины.

Анатолий задумчиво и смущенно чешет затылок:

— Милые дамы! В какую сторону теперь имеет смысл «навострить лыжи?»

— Нам какой-то шофер-инфарктник посоветовал попробовать отправиться направо, — ответила Татьяна Семеновна, энергичная женщина невысокого роста.

— Почему инфарктник, — искренне удивился Анатолий Николаевич.

— Он так нам представился. А сам чуть тепленький стоял и двумя руками за березу держался, — копируя пьяного, объяснила бойкая женщина.

Не успела веселая компания и десяти шагов пройти, как навстречу им вышел еще один мужчина, высокий, степенный.

— Тишевский! Слава, дорогой! На тебя одна надежда! — в один голос радостно закричали женщины.

— А мой нож у тебя откуда? Я его еще утром потерял. Даже от супруги моей Клавдии Павловны порицание успел получить, — воскликнул Анатолий Николаевич, изумленно таращась на друга.

— В лесу нашел, в метрах ста от машины, — со спокойной улыбкой ответил Слава.

— Найти в лесу нож?! Такого не бывает! Это надо же было умудриться! Терять — сколько угодно! Но отыскать! — захлебываясь смехом, вскрикивал Анатолий Николаевич.

— Я чуть ли не каждый год ножи теряю. Муж уже шутит, что урожай пора собирать. Придется попросить Славу заняться их поиском, — внесла свой вклад в веселье третья женщина, ее называли Ларисой.

— Везучий я. И вас, и машину нашел, — скромно и радостно сообщил Слава. Мне как-то случилось отыскать в лесу нож, который теща потеряла несколько лет назад. Вижу его, воткнутым в огромный пень и глазам своим не верю. Только чуть-чуть заржавел. И место я сразу узнал. Обедали мы там.