Ложная красота - Наталья Кочетова

— Ты ведь знаешь, что побороть страх можно только, если как можно больше практиковаться? — Спросил, внимательно глядя на меня.

Я сглотнула. Я знала это. Конечно, знала. Но была ли я готова?

Стараясь игнорировать, как противный страх уже заговорщицки шепчет мне на ухо: “это опасно, будем действовать не сегодня, развернись и уйди”, я заставила себя поднять ногу и поставить ее на первую ступеньку. Так-так, все верно, искусство маленьких шагов. Да. Все получится. Просто подними вторую ногу и поставь ее на ступень выше. — Уговаривала я себя, но мои конечности будто налились свинцом, и мне казалось, что я больше не смогу сделать и шага. Я сокрушенно помотала головой, закрывая глаза и прижимаясь лбом к лестнице. Я старалась глубоко дышать. Я считала про себя. У меня были четкие инструкции, как действовать во время начинающейся панической атаки, у меня были инструменты, но у меня никак не получалось успокоиться.

До тех пор, пока я не почувствовала, как на мою руку ложится крупная мужская ладонь. А уверенный взгляд напротив обещает поддержку и защиту.

— Я буду держать лестницу. Я не отпущу. Обещаю. — Говорит Игнат тихо, но твердо.

И я медленно киваю. Ощущение прикосновения его руки к моей дарит уверенность. Рождает доверие. И вызывает странное тепло в моем животе. Мне нравятся эти ощущения. Мой страх уходит, испаряется. Мой страх боится Игната. Я благодарно улыбаюсь, вдыхаю полную грудь воздуха, и быстро поднимаюсь наверх.

А дальше все идет, как по нотам. Я быстро адаптируюсь к высоте, благо, здание всего в два этажа высотой. Прыгаю сверху вниз, снизу вверх, гоняя Игната, переставляющего лестницу туда, куда мне нужно.

Всего пару часов, и рисунок закончен. Я критично оглядываю результат своего труда, и удовлетворенно киваю сама себе. Это то, что нужно, это то, что я хотела. Это именно что сидело в моей голове навязчивой идеей.

Надеюсь, оно понравится и другим. Я звоню девушке-заказчику и приглашаю принимать работу. Она обещает прийти через полчаса. Игнат складывает лестницу, я оттираю краску от рук, шеи и лица, искоса поглядывая на то, как перекатываются под теплым серым свитером волны мышц, когда он напрягается.

— Как я могу тебя отблагодарить? — Спрашиваю, подходя ближе, когда он заканчивает закручивать крепежи.

— Не знаю. — Пожимает плечами Игнат. — Не опаздывай больше на тренировки.

Я смеюсь, он улыбается.

Черт возьми, у него красивая улыбка. Слегка скошенная вправо из-за стянувших кожу шрамов, но от этого еще более чарующая.

— Я хочу угостить тебя кофе. Ты не против? В знак благодарности. — Спрашиваю, глядя в его невероятные синие глаза. Я таких синих глаз никогда не видела. Я обязательно нарисую его портрет в цвете, чтобы отразить синеву этих невероятных глаз. Не знаю, почему не замечала этого раньше, но теперь, я уверена, эти глаза не дадут мне спокойно спать ночью, будут вечно мерещиться, и требовать взять в руки кисть и запечатлеть, наконец, их на холсте. Чувствую, эти глаза станут очередной навязчивой идеей.

— Вообще-то… — Отзывается Игнат, неловко переминаясь с ноги на ногу, глядя на наручные часы. — У меня мало времени, я должен…

— Я быстро. — Бросаю я, и до того, как он откажется, срываюсь с места.

Бегу в небольшое кафе через дорогу, беру два кофе в пластиковых стаканчиках и коробку пирожных. Так себе угощение, не густо, ну и ладно, мне нужно просто подольше его задержать. И дело уже даже не в задании. Мне приятно с ним находиться. Мне приятно его общество и те эмоции, что рождаются рядом с ним. Я хочу продлить их подольше и потому оттягиваю момент расставания.

Быстро возвращаюсь к Игнату. Он стоит и неуверенно мнется на месте. Передаю ему стакан с кофе, и усаживаюсь прямо на траву рядом с разрисованным мною домом. Игнат, немного посомневавшись, опускается рядом.

— Где ты научилась так рисовать? — Через пару минут спрашивает Игнат, прожевав пирожное.

— В художке училась пять лет. Да и… курсы всякие. — Пожимаю плечами, отпивая свой американо.

— А сейчас где учишься?

— Сейчас нигде. — Отвечаю нехотя, вздохнув. Настроение тут же катится по наклонной. Вот бывает же, одно неверное слово, один неправильный вопрос, и той приятной хрупкой атмосферы, как не бывало. Вздыхаю, отводя глаза. Не надо нам говорить обо мне, о чем бы он не спросил, все дороги ведут к тому, о чем я не хочу вспоминать. — А ты? — Стараюсь переключить внимание на него, но Игнат тоже сникает.

— И я нигде.

Я хочу спросить у него, почему, но не хочу расстраивать его еще больше. Да и ответ мне не слишком нужен: на его лице причины написаны довольно ясно. Мне любопытно, что с ним произошло, но я не стану его расспрашивать.

Повисает неловкое молчание. Да уж, мы — та еще парочка. Ни к черту собеседники. Даже спросить друг у друга ничего не можем. Куда ни коснись — везде больно.

Тяжёлое молчание затягивается, становится просто до смешного неловко, и я, чтобы заполнить паузу со вздохом решаюсь все же рассказать о себе, хотя бы какие-то крохи.

— Я поступила в университет киноискусства. На факультет художественной постановки. Проучилась полгода и бросила. Так вышло. Я больше… не могла. — Замолкаю, вставший поперек горла ком, не дает говорить. Но Игнат и не расспрашивает, только медленно понимающе кивает.

Размышляет несколько долгих минут, глядя куда-то вдаль, прищурившись от бьющего в глаза солнца. А затем говорит:

— Я учился в институте физкультуры и спорта, вместе со своим братом. Мы планировали связать свою жизнь со спортом, но… увы… жизнь пошла по другому сценарию. Мы два года проучились и бросили. Брат перешел в юракадемию, решил, что там у него теперь больше перспектив, а я… ну а я пошел работать.

Тысячи вопросов так и лезут в голову, атакуют, бьются в сознании, но я не задаю их. Не хочу, чтобы ему пришлось думать и говорить о том, что причиняет ему боль. Поэтому спрашиваю нейтральное:

— Кем ты работаешь?

— Таксистом. Тренером… Боксерской грушей. — Усмехается Игнат, искоса взглянув на меня.

Я открываю рот, чтобы спросить о последнем, но возле нас вдруг появляется молодая девушка. Она подходит быстрой походкой и вдруг останавливается, как вкопанная. Смотрит на результат моей работы, ее лицо вытягивается от удивления, граничащего с шоком, она прикрывает распахнутый рот рукой, глаза начинают блестеть от слез.

— О боже. — Судорожно всхлипывает девушка, лихорадочно разглядывая фасад здания. — Это, это совсем не то… что я себе представляла.

Я резко