Иркутск – Москва - Александр Борисович Чернов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Молодой человек, сидевший напротив, был Петровичу безусловно симпатичен. Безотносительно того, сколь хорош и сбалансирован оказался составленный им аванпроект минного линейного крейсера, или каким бесценным кладезем стала для некоего Карпышева книга, которую Володя Костенко повзрослев уже не напишет. Просто с самых первых минут их общения, Петрович почувствовал в нем родственную душу человека, больного корабликами на всю голову. Конечно, по понятным причинам, он и раньше был в этом уверен, но, как говорится, «одно дело услышать, совсем другое — пощупать».
В то же время для самого Костенко и человеческое, и «железячное» нутро Руднева, стали, похоже, полным откровением, граничащим с изумлением. После первых минут определенного стеснения, когда молодой офицер откровенно тушевался, оказавшись наедине с самим графом Рудневым-Владивостокским, командиром героя-«Варяга» и легендарных больших крейсеров авангарда Тихоокеанского флота, с тем самым «Русским Нельсоном», который продиктовал под Токио условия мира побежденному Микадо, некая невидимая преграда «различия весовых категорий» между ними разом рухнула, когда Петрович, отложив в сторону чертежи, с улыбкой решительно заявил:
— Все это прекрасно, Володечка… Да-с… Вы не возражаете, надеюсь, если в приватной обстановке я буду Вас величать просто по имени? Все-таки Вы, мой дорогой, мне в сыновья годитесь. Согласны?
— Конечно, Ваше…
— Вот и чудненько… Но, во-первых, у нас нет такой мины. И я понятия не имею, Володя, когда она у нас появится. Думаю, пока даже на фирме мистера Уайтхеда в Фиуме ни о чем подобном не помышляют. Во-вторых, каким Вы представляете себе оснащение завода, способного выпустить за пару-тройку лет сотню с гаком стволов калибром 406 миллиметров, при длине каждого в четверть стометровки?..
Думаю, не только Вы и я, но и советы директоров Круппа и Карнеги не представляют. Не говорю, что это несбыточная фантастика. Я лишь акцентирую наше внимание на том, что это — годы. Это огромная научная и инженерная работа. Это громадные деньги, которых у казны никогда не бывает вдосталь. Но главное, все-таки, это фактор времени.
Когда Вы выполнили блестящую работу по модернизации старых кораблей с предельно достижимым увеличением их боевых возможностей, на «Варяге» мы с офицерами крейсера и штаба подняли в кают-компании тост за Вашу светлую голову и большое будущее. Поскольку это было вовремя! Это было реально. И это было оптимально! Но то, что сейчас вы предложили со Степаном Осиповичем, при всей инженерной и тактической красоте, может просто не успеть на войну… Почему? Я расскажу Вам подробно, чуть позже…
Когда я изучал эти проекты, я понял, что не ошибся на Ваш счет. Однако, мой юный друг, позвольте сделать небольшое лирическое отступление. Вашему возрасту присущи, причем естественно присущи, максимализм, нетерпеливость, и даже в некотором роде радикализм. В человеческих отношениях, в творческих помыслах, во взглядах на людей вокруг или на общественное устройство нашей жизни. Это нормально, так и должно быть. Но, думаю, Всевышний не зря так установил, что рядом с вами находятся люди пожившие и кое-что повидавшие. И наш долг — не подрезать молодые, сильные крылья, но вовремя подсказать их счастливым обладателям: до каких высот вам, молодым, пока залетать не следует. И чем это чревато… Кстати, как Вы думаете, почему разбился Икар?
— Э… Полагаю, Ваше Сияте…
— Давайте без этого, мой дорогой. Просто — Всеволод Федорович.
— Думаю, что молодой Икар недостаточно внимательно слушал предупреждения своего отца, из-за чего…
— А вот я полагаю, — рассмеялся Руднев, — Что беда Икара не только в его непослушании или духе противоречия. Господин Дедал попросту оказался паршивым папашей и педагогом. Думал о том, как бы им скорее бежать из рабства, а не о том, что при работе с любым новым сложным изделием безусловное выполнение техники безопасности и знание его тактико-технических характеристик подчиненными — превыше всего! Он не сумел внушить своему сыну эту важнейшую прописную истину, кстати, прописанную немалой кровью, если брать за всю историю человечества. Ни добрым словом, ни ремнем по заднице. Так что смерть бедолаги Икара на девять десятых на совести его родного батюшки.
— Это значит, что если, как Вы сказали, Всеволод Федорович, я Вам гожусь в сыновья… то…
— Да! Именно-с!.. — Его сиятельство, генерал-адъютант Свиты, граф Руднев неожиданно молодо, по-хулигански, подмигнул обалдевшему Костенко, — Я тотчас по-отечески надеру Вашу задницу, если замечу, что Вы, мой дорогой, начали залетать слишком высоко и дюже швидко. Поспешность сама по себе не грех, конечно. Но нужна она в первую очередь при ловле прыгающих, кусающихся насекомых. А к чему она, а также ее частые спутницы — самоуверенность и авантюрность могут приводить, хорошо известно. В нашем деле примеры особенно показательны: «Мэри Роуз», «Васа», «Кэптен», «Виктория»… А наш «Орел», едва не попавший в этот же синодик прямо на Ваших глазах? И «Витязь», попавший. Тот, что сгорел вместе с эллингом… Хорошо, что лишь трое человек погибли. Хотя, что в смертях хорошего, будь их хоть три, хоть тысяча?
— Есть жесткое высказывание на эту тему, мол, смерть одного или нескольких людей, это трагедия, а гибель тысяч — лишь статистика. Особенно, если виной тому война. Но пожар тот был поистине страшен. Половину Питера дымом закрыло…
— Это медицинский цинизм реалиста. Я, кстати, лично знаю того, кто эту строчку в народ пустил. Банщиков его фамилия, слышали?.. Но есть вещи, Володя, в чем-то похуже гибели. Например, поломанные судьбы… Тяжко, когда на душе лежит груз смертей. Причем смертей многих. Мне ли не знать этого после стольких боев. Но как жутко, наверное, было слышать крики тех троих несчастных клепальщиков, сгорающих заживо в стальной клетке на стапеле. Когда на дворе сияет мир, и ни тайфунов, ни землетрясений…
Но даже в мирное время этот мой груз, эта ноша, этот проклятый счет, того и гляди норовит вырасти. Он может вырасти даже сегодня, причем независимо от того, хочу я сам этого или нет… — Руднев неожиданно пристально и сурово взглянул своему молодому собеседнику в глаза, — Три молодые судьбы могут быть
