Таинственный Ван Гог. Искусство, безумие и гениальность голландского художника - Костантино д'Орацио

Его слова полны пафоса и одновременно смирения. Дядя нашел подходящего человека для задуманного им проекта и не скупится на похвалу, чтобы вовлечь того в предприятие. В послании Винсента сквозит фальшивый альтруизм, особенно когда он выражает обеспокоенность состоянием Гогена. Очевидно, что он приглашает коллегу не на каникулы, а для осуществления творческой миссии, которая подразумевает выполнение определенных обязательств. Однако Гогену дядя рисует исключительно радужную возможность сочетать отдых с ненапряженной, размеренной работой.

Весьма вероятно, что в игре, где Винсент занял позицию ухаживания по отношению к неприступному Гогену, последнего привлекала в большей степени перспектива получать финансовую помощь от Тео, чем компания его брата. Как бы то ни было, Винсент возлагает большие надежды на сотрудничество и в последующие дни после отправки письма с головой погружается в работу.

Я рассчитываю произвести на Гогена впечатление, так что пока я жду в одиночестве его приезда, все, что мне нужно, — работать как можно больше. Его появление наверняка внесет перемены в мою творческую жизнь — надеюсь, что это пойдет мне на пользу. А пока что я очень горжусь тем, как украсил свой дом: он похож на расписной кусок терракоты.

Сегодня каждый знает, какая обстановка была в комнате Ван Гога в Арле — человеческая любовь к подглядыванию и чрезмерный интерес к личной жизни художника сделали свое дело: одно из самых знаменитых его произведений — изображение интерьера спальни в Желтом доме. Винсент бросил вызов самому себе, из которого он вышел победителем, о чем свидетельствует решение воспроизвести повторно данный сюжет, с минимальными вариациями. В течение многих лет я рассматривал изображения, пытаясь представить себе, как дядя неуверенными шагами перемещается в тесном пространстве с кривыми стенами. Похоже, что межкомнатные перегородки возводили наспех — во всяком случае, такой вывод можно сделать из чертежа квартиры, отосланного Винсентом моему отцу в одном из писем летом 1888 г.

Над кроватью Ван Гога легко узнаются портреты Эжена Боша и Жозефа Рулена — вероятно, он очень дорожит их отношениями, раз чувствует необходимость видеть друзей рядом с собой каждую ночь. С ними он чувствует себя защищенным. Рядом с окном мы видим зеркало, полотенце и одежду. В углу стоят маленький туалетный столик и два стула. Кровать кажется гигантской — такое ощущение, что она занимает все свободное пространство: пропорции кровати искажены, словно мы рассматриваем ее через выпуклую линзу. Предметы не имеют тени, полотно лишено темных частей — на нем преобладают простые и четкие цвета, как на японских эстампах. Для первой версии Ван Гог сам выбрал раму белого цвета — весьма оригинальное решение, если учитывать, что в самом изображении белый цвет отсутствует.

В очередной раз Винсент показывает: сами предметы не важны, значение имеет только цвет.

Здесь цвет — это все, своей простотой он придает вещам значительность и вместе с тем воплощает идею отдыха, вызывает желание поспать. Одним словом, созерцание картины дает отдохнуть голове, а точнее, воображению.

Стены бледно-фиолетового оттенка.

Пол — красная плитка.

Кровать и стулья желтые, цвета свежего сливочного масла.

Одеяло и подушка светло-лимонные.

Покрывало алое.

Окно зеленое.

Туалетный столик оранжевый, поднос для умывания синий.

Двери цвета сирени.

В комнате с закрытыми окнами нет ничего лишнего, и в то же время в ней заключено все.

Сегодня фиолетовый и сиреневый выцвели, приобретя голубой оттенок, однако время пощадило красный и желтый — и яркие пятна словно передают трепет ожидания. Проходят недели, а ответа от Гогена все нет и нет. Винсент в нетерпении, он не может найти себе места и пытается занять себя хоть чем-нибудь, лишь бы не бездействовать.

Тем временем наступила осень, дневной свет становится более тусклым, солнечные лучи менее яркие, цветовые контрасты в природе постепенно сглаживаются. Ночь же по-прежнему свежа и уютна, горящие фонари и свет ресторанных окон придают ей оживление. Неказистые местные улочки преображаются в свете газовых ламп, которые окутывают дымкой лица и одежды посетителей, сидящих за столиками кафе. Излюбленным местом дяди было заведение на Пляс-дю-форум — он часто сидит там в одиночестве, вооружившись мольбертом, холстом и красками. Винсент представляет собой довольно необычное зрелище — настолько, что о нем даже пишут в местных газетах.

В журнале «Хроника творческих и музыкальных событий» 30 сентября 1888 г. появилась небольшая заметка под названием «Бронзовый человек».

Господин Винсент, художник-импрессионист, работает — как рассказывают местные — на одной из площадей нашего города в свете газовых фонарей.

Ван Гог довольно скоро становится предметом насмешек. В первые восемь месяцев жизни в Арле он ограничивается работой в полях и рисованием моделей, так что его присутствие вызывает разве что сплетни. Но, когда дядя начинает бродить по городу и пытается рисовать сцены и людей без разрешения, добродушный настрой местных жителей резко меняется. Винсент подливает масла в огонь: он прикрепляет к шляпе свечи, чтобы они освещали холст, — в таком виде просто невозможно остаться незамеченным. Ходячий фонарь. Пока он чудит в своей комнате или в загородных садах, это никого не волнует, однако, когда дамы в мехах понимают, что за ними следят, поднимается волна недовольства.

Я нашел способ преодолеть темноту ночи и беловато-бледный свет луны: самая обыкновенная свеча способна придать изображению богатые желто-оранжевые тона.

Ван Гог по-прежнему выбирает позицию наблюдателя, находящегося с краю: глядя на его полотна, мы словно подглядываем за вечерней жизнью города, подслушиваем разговоры людей в кафе. Должно быть, уже поздно: половина столиков пусты, люди спешат домой по выложенной брусчаткой улице. На веранде кафе под желтой перголой, выступающей на тротуар, осталось всего несколько посетителей. Они пьют, их лица невозможно разглядеть. Большие желтые фонари освещают всю террасу — стену, пол — и отражаются в булыжниках мостовой, придавая им фиолетовый оттенок. Ритмичными мазками дядя передает неровность брусчатки, которая совсем не изменилась с того момента до наших дней.

Я