Невеста сумеречной Тени - Мари Дюкам

— Это хорошо, — кивает Стефан. — Одно мне непонятно, — продолжает разговор брат, нервно выпрямляясь в кресле, — как эти проклятые проходят сквозь Стену? Ты что-то выяснил?

Я откладываю бумаги. Всю прошлую неделю объезжал места, где показывались маги Тени. Простой осмотр мало что дал, а использовать запретную силу я решился лишь дважды, когда был уверен в своей безопасности. Тень тянется к Тени, и тогда мы смогли пройти по следу беглецов глубоко в лес. Обнаруженные поляны, где маги побросали пленных, высушенных до состояния скелетов, не сообщили ничего утешительного. Тогда у меня появилось предположение, но стоит ли говорить его императору? Хоть чего уж теперь скрытничать, такое шило не утаить.

— Полагаю, проклятые не приходят из-за Стены. — Игнорируя недоумение брата, продолжаю. — Теневики создают их здесь.

— Что?! Создают? Но как?! — неверяще вскрикивает брат. — Маги Тени обращаются в проклятых после долгого использования дара, он сам их делает монстрами, своей оболочкой, вместилищем. Как их можно создать?!

Стефан вскакивает на ноги и принимается ходить по кабинету. Не смотрю на него, закрыв глаза, лишь устало потираю переносицу. После нападения на дворец появились кое-какие мысли на этот счёт, но выдавать их сейчас брату — лишнее. Зато можно сообщить, как я дошёл до такой идеи.

— За день до нападения мы нашли ещё одно место, где проводили ритуалы над похищенными из деревни жителями, — говорю тихо, и Стефан снова бросается в кресло. — Выглядит это так: сначала их заражают Тенью, а потом перекачивают дар в кого-то одного, поскольку тел всегда на одно меньше, чем количество похищенных.

— И ты молчал?! — ярится Стефан. Он сдвигает тонкий венец короны на затылок и запускает пальцы в кудри.

— Ты сам велел не беспокоить тебя по пустякам, — спокойно отвечаю я. — Я ищу хоть одного мага, чтобы попробовать его допросить, но они скрываются с такой ловкостью, будто знают о нашем приближении.

— Полагаешь, во дворце есть предатель? — подозрительно спрашивает Стефан.

— Скорее даже в армии, но я ничего не утверждаю. Если он и есть, то никак себя не проявляет. А загнать половину солдат в пыточные ради призрачной надежды раскрыть его мы просто не можем.

— Проклятье. — Стефан нервно расстёгивает верхнюю пуговицу рубашки. — Эмиль, ты должен с этим что-то сделать.

— Я стараюсь, государь, — вежливо отвечаю, указывая на бумаги. — Поэтому и просматриваю все донесения лично.

Дверь в кабинет открывается и входит перемазанный дорожной пылью посланец. Роули — он должен был сегодня сопровождать Илону в лечебницу за городом.

— Ваше величество. — Гвардеец кланяется Стефану, затем поворачивается ко мне и делает ещё один поклон. — Ваше высочество, вы велели сообщать, если что-то пойдёт не так.

— В чём дело, Роули?

Нехорошее предчувствие колет душу — хотя со дня нападения все предчувствия нехорошие.

— Герцогиня Келлер… Она… Мы везли её… — Он мнётся, подыскивая слова. — Одним словом, она сбежала.

Стефан фыркает, не в силах сдержать смешок, но мне вовсе не весело.

— Что значит — сбежала? — тихо спрашиваю я, стискивая в руке перо. — Эта женщина в полубредовом состоянии, она шла-то еле-еле. Как она сбежала?

— Мы остановились за городом, у трактира, — поспешно рассказывает Роули, вытягиваясь струной. — Герцогине стало совсем худо, её тошнило, и мы позволили ей умыться у бочки с водой на заднем дворе. Охрана была расставлена, никто из ребят не зевал, но, когда мы её хватились, оказалось, что во дворе никого нет. Её ищут, князь: в заборе дыра от магии, кусок ткани зацепился за разломанную доску, но пока — это всё.

Прелестно. На миг прикрываю глаза, собираясь с силами. Теперь нужно решать ещё и эту проблему.

— Я понял, Роули. Найди графа Шмидта, он поможет отыскать следы магии. И, Роули, — останавливаю гвардейца, уже собиравшегося уходить. — Убедись, что твои люди действительно не причём.

— Да, ваше высочество. Непременно.

Дверь за ним закрывается, и Стефан насмешливо смотрит на меня.

— Не везёт тебе с женщинами, братец.

* * *

Император скоро уходит, а я, собрав прочитанные бумаги, решаю всё-таки немного поспать. Может хоть тогда отойдёт на задний план мысль, два дня гулом стоящая в ушах: «Это ты виноват. Это всё твоя вина. Не нашёл способ снять проклятье. Не защитил Лияру. Не расстался с Илоной, когда пришло время. Тень тянется к тебе ото всюду, но ты по-прежнему делаешь вид, будто ничего не происходит».

Откинувшись в кресле, закрываю глаза. Но сон не идёт. Я будто проваливаюсь в лихорадочный бред. И вижу Лию: одновременно и яростно кричащую на меня, и горестно-задумчивую, и безжизненно-тихую. Её великолепное платье изодрано осколками, испачкано в крови, она выдыхает ледяной воздух, а сердце еле-еле бьётся. Обычно полное эмоций лицо застыло маской. Она больше никогда не скажет правду, которую услышать могу только от неё.

Рука свешивается с подлокотника, и я, вздрогнув, просыпаюсь. Иду к умывальнику, окунаю лицо в холодную воду, сбрасывая остатки кошмара.

— Эмиль?

В кабинете ждёт верный Отто. Кажется, за эти два дня, которые целитель тоже провёл почти без сна, он состарился лет на десять. Отшвырнув полотенце, я шагаю к нему навстречу.

— Лия? Как она?

Целитель горестно качает головой.

— Тень забирает её силу. Она и так слишком долго сопротивлялась. Боюсь, миледи не выкарабкается.

— Нет, — прерываю его. — Ты лучший целитель из всех, что я знаю. Найди способ вытащить это прочь.

— И я бы этого хотел, — тяжело вздыхает Отто. — Но жизни в ней почти не осталось. У неё не хватит сил, а у меня уже закончились варианты. Если хотите повидать её — сейчас самое время.

Два дня я избегал заходить к ней в спальню. Видеть её такой — бледной, с серыми губами и чёрными кругами под глазами, — было не менее тяжело, чем ловить на себе полные мольбы взгляды её матери. Будто я что-то могу сделать… За эти дни даже барон Армфельт утратил весь оптимизм: из энергичного, полного сил человека он превратился в блёклую тень самого себя. Смотреть на них невыносимо, но и бесконечно отворачиваться тоже нельзя.

— Идём.

В покоях Лияры тишина. Её мать спит на кушетке в гостиной, отец тут же в кресле.