Синдзи-кун и искусство войны - Виталий Хонихоев

— Скажешь ей… — бурчит Иошико. Она уже освоилась в коллективе и вполне себе может подать голос. Как говорит Майко — нашла свою социальную нишу. Нишу она нашла как раз между Майко и Юки, сидит и пышет праведным гневом.

— А мне даже нравится. — говорит Питер, поднимает голову, видит устремленные на него гневные взгляды большинства и поднимает руки. — Но я не настаиваю! У меня просто вторая жена такая же была — все должно быть в порядке. Зато я на работу всегда в глаженых рубашках ходил. А Эрика-тян вообще гладить не умеет.

— Твои половые драмы никого тут не интересуют. — шипит Майко. — Вы мне лучше объясните, почему я должна это терпеть?! Мне уже скоро тридцать лет будет, я взрослая женщина в конце концов! Мало того, что я свои вещи теперь стопкой у кровати складываю, цветные и черно-белые — раздельно, так я еще и вставать должна в семь утра! Я всю свою жизнь положила на то, чтобы, в конце концов, вставать тогда, когда я захочу! А хочу я не раньше, чем в десять. Ну, девять, максимум.

— В самом деле, Син. — говорит Читосе. — Когда она в гостях и недолго — ну, помнишь у нее депрессия по Джуну была, — это один коленкор. А когда она считает, что тут хозяйка и жить с ней вместе — ну невозможно. Заставила меня промаркировать все зубные щетки, разложить пасты в алфавитном порядке и запретила мое лучшее белье одевать! А у меня другого приличного нет!

— Одевай неприличное. — шутит Майко, но тут же спохватывается, тема-то серьезная. — А вообще Читосе права, Акира — она только в малых дозах хороша. Это как алкоголь, если немного, то весело, а как перебрал — так и проснулся утром в каком-то мотеле с татуировкой тигра на жопе и филиппинской проституткой под боком. И трупом в ванной, да.

— А ты что скажешь? — поворачиваюсь я к Юки. Юки краснеет и говорит, что она тут новенькая и ее все устраивает. Вот бы еще вечерних перекличек не было, она потом долго заснуть не может, и Сакура пугается. Ее, Юки все устраивает, но требование Акиры носить приличное белье … немного смущает. Нет, не то, что приличное белье носить надо, тут она как раз с Акирой-сан согласна, и то, что Читосе-сан собиралась носить — вообще за гранью добра и зла. Ее, Юки, только немного, ну то есть самую чуточку смущает то, что Акира-сан каждый раз требует это самое приличное белье ей показывать, по десять раз на дню, а это смущает. Чуточку. Совсем немного. Она, конечно и потерпеть может, но раз уж тут все высказывают…

— Вот! — торжествующе поднимает палец к потолку Майко: — все тебе скажут что это беспредел! Пора свергать эту самодуру, кто ее тут начальником назначил? Нанасэ — ты с нами? — сидящая с нами Нанасэ спохватывается, прекращает заполнять какой-то кроссворд и говорит, что она, в принципе, с Акирой-сан согласна, и то, что в тренировочном зале установили такие вот занавески, что Синдзи и Питер-сан спят за ними — это очень хорошо. Плохо то, что некоторые тут умудряются раздеваться прямо перед этими занавесками, а свет так падает, что прямо театр теней получается. А Питер-сан женат, ну или был женат… дважды кажется. И у него Эрика-тян есть. Что до Синдзи, то для его неокрепшего организма и еще неустойчивых моральных принципов, такие вот спектакли — очень вредны. И могут привести ко всякому. А она, Нанасэ, еще морально не готова внуков нянчить. И не думайте, что я не знаю, что тут без меня происходило — при этих словах Нанасэ пытается пронзить взглядом Линду, но получается откровенно плохо. Линда говорит, что то, что происходило, действительно не является тайной и она может показать всем — как именно все происходило, если Син будет в настроении. Син в настроении, конечно же, но Нанасэ больно бьет меня по голове костяшками пальцев. Нельзя — говорит она, это только по любви, а иначе — будешь потом как Питер-сан. Я задумываюсь и понимаю, что в моей подростковой жизни появился кумир. Хочу быть как Питер-сан. О чем и говорю и еще раз получаю по голове. Майко говорит, что тема нашего собрания — Черная Метка, которую мы должны вынести Акире, а то еще несколько дней в этом аду и мы все будем через обруч прыгать и палку в пасти носить.

— Она еще заставляет выключать плеер в десять вечера. — говорит Иошико. — А у меня на плеере лекции, я математику запустила. И свет выключает.

— Ну, я согласен, что иногда Акира перегибает палку… — говорю я. На мой взгляд самым главным перегибом явилась пресловутая перегородка «мальчики-девочки», натянутая посредине зала веревка на которую повесили шторы, найденные где-то на складах убежища. Шторы висели только посередине, буквально несколько метров, но этого было достаточно, чтобы единственным человеком в пижаме, которого я мог бы наблюдать — был Питер. Что, конечно, меня не устраивало. Вот только коварная Акира взяла себе в союзники Нанасэ-онээсан, а против такого тандема кишка у меня была тонка. Открыто не повиноваться этим двум тиранам могла позволить себе только Линда.

— Вот! — еще раз тыкает пальцем в потолок Майко. — Вот! Нанасэ, ты смотри, кровинушка твоя, твой Син — мучается под гнетом диктатуры. Ему тоже в семь вставать, а зачем, если каникулы? Он же измучился, посмотри! — она хватает меня за щеки и демонстрирует «измученное лицо» моей сестричке.

Нанасэ вдумчиво изучает его и говорит, что мне надо бы кушать больше и слушаться старших, а не … заниматься всяким. Опять взгляд в сторону Линды. Линда делает вид что ее тут нет. Она читает «Шведское военное обозрение», периодически цокает языком и даже переворачивает журнал разворотом, словно бы разглядывая фотографию полуголой модели. Полагаю, что скорей всего там фотография новой штурмовой винтовки. Или гранатомета. Читосе заинтересовано заглядывает ей через плечо, они о чем-то спорят вполголоса.

— Ну?! — взывает к нам Майко: — давайте уже голосовать! Свергнем власть тирана Акиры! Черную Метку ей! И уже сегодня вечером будем спать без этих дурацких штор! И пить что хотим! И ходить к холодильнику по ночам! И — Читосе, сможешь одеть свое белье с вырезами! И …

Дверь в комнату для