Каждый Наследник желает знать… - Светлана Багдерина

– И стирать. И рыбу разводить. И проводить соревнования по гребле, – поддакнула царевна. – А зимой – по фигурному катанию. Или падению. Как получится.

– Может, взять с них за работу? – забеспокоился менестрель. – Озера нынче, поди, дорого стоят!

– Как бы они с нас не взяли, дорогуша… – с подозрением покосилась Эссельте на вооруженных мечами и копьями мужчин, медленно прокладывающих себе путь через обломки сражения магов по направлению к будущему озеру.

– Приди и возьми, – ухмыльнулся Олаф, веселея при одной мысли о возможной драчке, и вытянул из-за спины топор номер двенадцать.

Продвижение доблестного отряда народного ополчения резко замедлилось.

При виде второго топора и приглашающей улыбки юного конунга[63] – остановилось и как бы невзначай дало обратный ход.

– Кхм… Кстати, друзья мои… Если мне не изменяет память, то пока эти прихвостни Гаурдака не напали на нас предательски, мы собирались осчастливить своим посещением местный трактир? – деликатно напомнил калиф.

– А может, нам лучше осчастливить какое-нибудь другое заведение атланского общепита? – нервно зыркнул бард на сбившийся в плотную кучку отряд местной самообороны.[64] – Пока они не осчастливили нас? Своим посещением?

Сенька смерила взглядом продвигающийся со скоростью умирающей черепахи ударный отряд из трех человек, подгоняемых громко, но не всерьез таким же неторопливым командиром.[65] Потом обозрела тающие под утренним солнцем ледяные глыбы, бывшие еще десять минут назад их продуктовым запасом и решительно постановила:

– Осчастливливать будем это.

– А они? – опасливо мотнула головой в сторону того берега Эссельте.

– Им тоже место найдется, – со шкодной усмешкой успокоила ее Серафима. – Если духу хватит войти. Пошли. Время идет.

– Куда? – замогильным голосом вопросил Масдай.

– Что – куда? – не понял Кириан, мыслями уже за столом перед тарелкой горячего жаркого.

– Куда оно идет, говорю. Пятого Наследника нет всё равно. Так что времени у нас – мешок…

Напоминание об обрушившейся на них катастрофе повлияло на настроение почище новой атаки ренегатов и, подобрав уцелевшие пожитки, поисковая группа угрюмо и безмолвно направилась к постоялому двору, и даже Олаф забыл улыбнуться и помахать рукой[66] отважным ополченцам на прощание.

Стол и ненавязчивость сервиса в третьеразрядном трактире оказались выше всяких похвал,[67] и путники, деловито покончив с завтраком, с таким же увлечением перешли к десерту – пирожкам с вареньем и травяному чаю.

Убедившись, что гостям больше ничего от них не надо, прислуга и хозяева тактично, но проворно ретировались на кухню, прикрыли дверь, подперли ее с той стороны и сделали вид, что их тут не было с момента основания поселка. Чтобы избежать необходимости взимания платы за еду, хозяин догадался бросить через плечо: «Всё за счет заведения», и теперь Иванушка сидел с раскрытым кошельком и мучительно пытался сообразить, сколько стоит в Красной Стене плотная трапеза на восемь персон.[68]

Надо ли упоминать, что неотвязные мысли о так внезапно и бесславно закончившемся поиске пятого наследника смышлености ему отнюдь не прибавляли. Равно как и хорошего настроения антигаурдаковской коалиции.

Агафон полулежал на скрещенных под головой руках, бледный и чумазый, как его повязка. Серафима выцарапывала на столешнице засапожным ножом «Здесь были» и далее – поименный список их отряда с таким выражением лица, будто готовила не местную достопримечательность в веках, а надгробие для братской могилы. Эссельте, рассеянно вооружившись носовым платком и зеркальцем, макала батист в остатки чая и оттирала грязь с лица. Ахмет работал подставкой для зеркальца Эссельте, глазами, улыбкой и восхищенным прицокиванием – хоть и несколько вымученными – одобряя ее малейший успех на поприще борьбы с последствиями магической атаки. Кириан, не зная, чем занять руки, бесцельно проверял настройку то одного инструмента, то другого, вызывая нервный тик у волшебника. Олаф пасмурно разглядывал прожженное зеленой гадостью лезвие топора, словно пытался увидеть в нем отражение будущего. Вяз задумчиво хмурил брови и тер пальцами заросшие черной щетиной щеки.

Говорить было не о чем, да и слов не было.

– Ваше премудрие?.. – наконец, произнес контрабандист – не то из настоящей любознательности, не то в попытке развеять кладбищенскую атмосферу и вырвать спутников из медленно поглощающего их болота уныния. – Если ваше состояние позволяет… то не могли бы вы объяснить любопытному непосвященному…

– Не могли, – потусторонним голосом выдавил чародей, – но постараюсь.

Атлан удовлетворенно кивнул и продолжил вежливо:

– Мне интересно узнать… Всегда ли в опасности у магов высвобождаются э-э-э… не уверен, что запомнил правильно термин… потайные заначки организма? А если нет, то почему?

– Тебе приходится протаскивать беспошлинный товар мимо королевских таможенных чудодеев? – как всегда, зрила в корень проблемы Серафима.

Вяз усмехнулся подобной прозорливости и галантно склонил голову:

– Вашему высочеству, вероятно, приходилось сталкиваться с такими, как мы?

– Скорее, с такими, как они, – вспоминая недалекие времена бурной молодости, ответила усмешкой на усмешку Сенька.

Остальные оставили свои занятия – даже Иван – и заинтересованно глянули на сотоварищей.

– Ты мне никогда про это не рассказывала, – упрекая жену то ли в противозаконной деятельности, ускользнувшей от его внимания, то ли в том, что не знал такой занимательной, без сомнения, истории, проговорил царевич.

– Чем меньше знает муж, тем крепче он спит в нужный момент, как сказал Бруно Багинотский, – обезоруживающе улыбнулась царевна.

– Так… – отложил финансы в сторону лукоморец и полушутя – но и полусерьезно – воззрился на супругу. – Чего, интересно, ты мне еще никогда не говорила – исключительно из заботы о моем крепком сне, естественно?

– Вообще-то, мы с Вязом про Агафоновы секреты речь заводили… – Сенька устремила невинный взор на приятеля.

– Нет у меня никаких секретов… дайте бедному обломку былого величия спокойно уйти в небытие… – сдавленно промычал волшебник, не поднимая и не поворачивая головы.

– А эти… силы организма? Высвобожденные? Не высвобождаются больше? – дотошно припомнил с соседней лавки Масдай. – Хотя, откровенно говоря… больше всего мне этот феномен напомнил кое-что иное…

– Что? – принцесса с любопытством повернула голову в его сторону.

– Действие какого-нибудь камня стихий, – шевельнул кистями ковер – словно плечами пожал, демонстрируя неуверенную задумчивость. – Потому что больше ничего похожего я уже давненько не видал. Не в этом столетии, по крайней мере. И даже не в прошлом. И не в позапрошлом.

– Действие камня стихий? – вскинул на чародея вопросительный взор лукоморец – единственный из присутствующих, кроме Масдая, кто был с Агафоном, когда тот с полгода назад опробовал первый камень в лагере кочевников.

– Камня? – соображая, нахмурил брови волшебник и даже приподнял многострадальную голову. – Камня?..

– Да, – подтвердил ковер. – Помнишь, в степи, когда ты устроил мурзе долину гейзеров на ровном месте?

– Угу… – еле-еле пошевелил гудящей головой волшебник, изображая энергичный кивок, и то ли скривился от боли, то ли попытался улыбнуться. – Только там не было огня. И долина была… долиной. А не ямой.

– Но тогда каждый камень ведь был разным! – загорелась идеей ковра Сенька. – Наводнение, землетрясение, ураган… что там еще?..

– Ну и что? – насупился чародей, перетекая медленно в вертикальное положение и бережно опуская буйно гудящую головушку на переплетенные пальцы поставленных на локти рук. – Откуда им тут-то взяться, в какой-то Красной Стене? Камни стихий на дорогах не валяются… и рядом с ними тоже. Это, если помнишь, изделие шептал. Которые они продают только своим соседям, демонам. А не выбрасывают их в канавы в человеческих деревнях.

– А может, его местные рудокопы откопали и выбросили с отвалом? Или демон проходил мимо и потерял? Или шепталы решили подшутить? Над кем-то конкретным? Над кому повезет? – Серафима моментально прекратила киснуть, портить чужое имущество и зафонтанировала вариантами.

– Хоть я и не знаю, кто такие шепталы, но демоны не могут миновать линию Кипариса, – терпеливо напомнил иноземцам Вяз.

– А если бы даже его выбросили с отвалом, то долго бы он в канаве не пролежал. Помнишь, какие красивые были те? Кто-нибудь бы его непременно заметил и поднял! – Иванушка отверг последнюю возможность объяснить необъяснимое. – Нет, Сень… тут в чем-то другом дело…