Путешествие на восток - Самат Айдосович Сейтимбетов

Вспышка гнева и желания на мгновение ослепила Миониалиоуэль, он отбил руку Амалиниииэ и швырнул ее, перегибая через спинку кровати, вздернул на ней платье, собираясь показать ей разврат.

— Не надо! — взвизгнула тоненько королева Алавии. — Только не это! Навредишь ребенку!

Миониалиоуэль вздрогнул, отступил на шаг. Королева быстро выпрямилась, одернула платье.

— Ребенок того самого Минта, который тебе изменял таким же образом! — в сердцах бросил Миониалиоуэль. — Ребенок от человека!

— Мы зачали его в любви и когда клятвы перед лицом Адрофита еще действовали! — поджала тонкие губы королева, вскинула голову. — Бог любви не будет унижен в Алавии, и я рожу этого ребенка! А потом твоего, Миониалиоуэль, но только если ты опомнишься и изменишь свое поведение!

— Я тебе не ребенок, — проворчал старый герой.

— А очень похож на него! И на Минта тоже! — топнула прелестной ножкой королева. — Только один пел и не помогал, а ты все моим телом насытиться не можешь, работать не даешь!

И так она напоминала в этот момент свою мать, что Миониалиоуэль словно растерялся. Стоял и любовался, молчал, думал о том, что этим телом невозможно насытиться.

— Я? — дошло до старого героя. — Я похож на этого бездельника-барда⁈

— Да! — отрезала Амалиниииэ. — И своей похотливостью тоже, не думай, что мне неизвестно о всех твоих похождениях!

— Откуда? — глупо спросил Миониалиоуэль.

— Слухами лес полнится! Ты не забыл, что у нас война с дриадами вот-вот начнется? Мне нужно спешить на встречу с королем Гатаром и Артоем Пятым, а потом еще улыбаться этому старому орочьему хану, потому что, видите ли, они тоже решили бороться с дриадами! Так что ты тоже потрудись, Миониалиоуэль, и не забывай, что любовь — это еще не все.

Королева привстала на цыпочки и поцеловала старого героя в щечку, после чего ушла.

— Я похож на Минта? — возмущенно спросил Миониалиоуэль у своего отражения в зеркале.

Зеркало демонстрировало, что ни капли не похож, по крайней мере внешне. И всех других женщин он бросил, забыл, зачем они ему, когда есть Защитница Леса Амалиниииэ?

— Я вам покажу, как я похож на Минта! — ударом кулака Миониалиоуэль разнес зеркало.

Полевой лагерь орков был разбит на границе леса и степи, здесь принадлежавшей кентаврам. Ради общего дела временные разногласия и вражда были отложены в сторону, но все же не настолько, чтобы орки жили в лесу без особой необходимости.

Прибыл Миониалиоуэль в целом с самыми правильными намерениями. Поработать и потрудиться на общее дело, осмотреть войска и наладить взаимодействие, хотя бы с героями. Раньше сообщение о возможном нападении дриад вызвало бы всеобщее бурление и моментальную мобилизацию, но наступили иные времена. Усталость, потеря массы живых, надвигающаяся зима, пока что проявлявшая себя теплее обычной, но все же зима.

Месяц переговоров, согласований и сборов, медленного стягивания войск и затишье в Бесконечном Лесу. Раздавались даже голоса, что все это один лишь обман, ведь деревья зимой спят, а дриады и есть деревья. Но тем не менее, постепенно, войска собрались, правители договорились, дело оставалось за малым: провести разведку да нанести удар, если дриады и правда замышляют что-то худое.

— И представляешь, сказала мне, что я похож на этого юного раздолбая-барда! — возмущенно воскликнул Миониалиоуэль, взмахивая чашей, в которой плескалось «лошадиное пойло».

Самогон кентавров, ядреный, вонючий и сбивающий с ног, словно удар копытом. Миониалиоуэль, конечно, деградировал, но еще вполне мог перепить большую часть живых вокруг. Сидевшая напротив Лана Молния была мрачна и глотала самогон, словно воду.

— А то ты не похож? — спросила она.

— И ты, — проворчал Миониалиоуэль обиженно. — Решила заменить эту старую ворчушку Феолу.

— Уж кто бы говорил, Старый Ворчун, — не осталась в долгу Лана. — И да, вы похожи, словно дед и внук!

— Я⁈

— А кто несколько минут назад предлагал сходить в лагерь кентавров за добавкой?

— И что такого?

— То есть ты не собирался остаться там, споить пару прелестных кобылок и отыметь их в зад назло королеве Алавии?

Миониалиоуэль приложился к чаше с самогоном, скрывая стыд, ибо именно это он и собирался сделать. А ведь поначалу он даже обрадовался, встретив Лану, старую соратницу по боям возле и внутри Провала. Ну и что, что он не справился там внизу? Все равно же попал в ту десятку, что Бранд повел на разборки!

— Значит собирался.

— Да тебе откуда знать, — проворчал Миониалиоуэль.

— Да от совместной охраны Провала и от той демоницы!

— А ты прямо застеснялась, словно не видела никогда такого.

— Не в том дело, — помрачнела Лана. — Ты не сдержался на поле боя и Бранд тебя изгнал, по факту.

— Да он и тебя изгнал, — не остался в долгу Миониалиоуэль.

— Изгнал? — прорычала Лана, поднимаясь.

— Не стал дожидаться и не взял с собой, поехал спасать Валланто и ее Разлом, а не твой! — хохотнул Миониалиоуэль.

Лана собиралась ринуться в бой, но появился Фехтар Ливень, перехватил ее.

— Помнишь, о чем мы говорили? — спросил он.

Снаружи грянул хор голосов:

Любовь и власть!

Политика и страсть!

Новая песня Минта Вольдорса, хоть и появилась несколько дней назад, пользовалась большой популярностью. В основном из-за того, что все понимали, о ком там идет речь. Миониалиоуэль усмехнулся, поднося к губам чашу, вспомнил, как бесилась Амалиниииэ и хотела издать указ, запрещающий песню, а также отправить за Минтом сразу ударную бригаду верхом на древонах.

— Помню, — мрачно отозвалась Лана после паузы. — Надо сдерживаться, иначе тело и голова никогда не придут в порядок, и я не смогу обрести гармонию с природой, а также восстановить растраченные силы. А без гармонии с природой я только подведу Бранда, и он опять меня прогонит.

— Именно, — кивнул Фехтар, садясь между ней и Миониалиоуэлем. — Для этого я и согласился принять участие в походе против дриад. Чтобы ты могла принять участие, выпустить пар, вспомнить, каково это, сражаться с холодной головой.

Лана не ответила, а Миониалиоуэль медленно отвел чашу от губ. Обида на Амалиниииэ еще не утихла, но радоваться, что ее задела песня бывшего мужа? Неужели он и правда так низко пал, уподобился Минту? Недостаток Опьянения туманил мозг Миониалиоуэля, но не настолько,