Вечный жид - Эжен Сю

– Ну, а если он откажется быть с нами, несмотря на то, что у него есть причины ненавидеть людей?

– Тогда… Бохвани решит его судьбу, – мрачно заметил Феринджи. – У меня уже готов план…

– Удалось ли только малайцу воспользоваться сном Джальмы? – сказал негр.

– Я не знаю никого ловчее, проворнее и смелее малайца, – ответил Феринджи. – У него хватило дерзкой отваги войти в логовище черной пантеры в то время, как она кормила своего детеныша! Он убил мать, а маленькую пантеру продал потом капитану европейского судна.

– Малайцу удалось это! – воскликнул индус, прислушиваясь к странному крику, внезапно раздавшемуся среди ночной тишины.

– Да, да, это крик коршуна, уносящего добычу, – подтвердил негр, – этим криком наши братья дают знать, что добыча не ушла из их рук!

Вскоре на пороге хижины появилась фигура малайца, завернутого в пестрое покрывало.

– Ну что? – беспокойно спросил его негр. – Удалось тебе выполнить задуманное?

– Джальма всю жизнь будет носить знак доброго дела, – с гордостью отвечал малаец. – Чтобы добраться до него, я вынужден был принести Бохвани жертву… я убил человека, ставшего мне на дороге. Тело я спрятал в кустах около беседки. Но Джальма все-таки носит наш знак. Магаль, контрабандист, узнал об этом, первый.

– И Джальма не проснулся? – спросил индус, пораженный ловкостью сообщника.

– Если бы он проснулся, то я был бы трупом! – спокойно отвечал тот. – Ты знаешь, что я должен был щадить его жизнь.

– Потому что его жизнь нам нужнее его смерти! – заметил метис. Затем, обратись к малайцу, прибавил, – брат, ты рисковал своей жизнью для нашего дела; ты сделал то же, что вчера делали мы и что завтра же, быть может, мы снова будем делать… Сегодня ты повиновался, но придет день, когда настанет твоя очередь приказывать.

– Мы все принадлежим Бохвани! – сказал малаец. – Что надо делать еще? Я готов!

Малаец стоял лицом к двери. Произнеся последние слова, он быстро обернулся и шепнул товарищам:

– А вот и Джальма, он идет сюда. Контрабандист, значит, не обманул!

– Он не должен меня пока видеть, – сказал Феринджи, прячась в углу хижины за циновкой: – Постарайтесь его убедить… Если он заупрямится, то на этот случай у меня есть план…

Едва метис успел скрыться, как на пороге хижины показался Джальма.

При виде трех зловещих физиономий Джальма отступил в изумлении назад. Но не имея понятия о том, что эти люди принадлежат к секте фансегаров, и зная, что в этой стране, за неимением гостиниц, путешественники нередко проводят ночи в Палатках или в развалинах, он скоро справился со смущением и сделал шаг по направлению к ним.

Заметив соотечественника, Джальма обратился к нему с вопросом на родном языке:

– Я думал встретить здесь одного европейца… француза…

– Француза еще нет, – отвечал индус, – но он не замедлит прийти.

Угадав по вопросу Джальмы, под каким предлогом заманил его сюда Магаль, индус желал оттянуть время, поддерживая его заблуждение.

– Ты знаешь… этого француза? – спросил Джальма фансегара.

– Он назначил нам также здесь свидание, – отвечал индус.

– Зачем? – с изумлением спросил Джальма.

– Узнаешь… когда он придет…

– Генерал Симон велел вам ждать его здесь?

– Да, генерал Симон! – отвечал индус.

Прошло несколько минут, пока Джальма старался сообразить, что значит это таинственное приключение.

– А кто вы? – подозрительно спросил он индуса, потому что мрачное молчание остальных двух фансегаров внушало некоторое опасение.

– Кто мы? – сказал индус. – Мы твои… если ты хочешь быть нашим.

– Я в вас не нуждаюсь… и вы не нуждаетесь во мне…

– Кто знает?

– Я знаю это…

– Ты ошибаешься… Англичане убили твоего отца… Он был раджа… Тебя бросили в темницу… затем изгнали… у тебя больше ничего нет…

При этом жестоком напоминании черты Джальмы омрачились, он вздрогнул, и горькая улыбка искривила губы.

Фансегар продолжал:

– Твой отец был храбрый воин, справедливый правитель… подданные любили его… его звали «Отец Великодушного», и это прозвище было вполне заслуженно… Неужели ты не отомстишь за его смерть? Неужели та ненависть, что гложет твое сердце, останется бесплодной?

– Мой отец умер с оружием в руках… я там же на поле битвы отомстил за него, убивая англичан… Тот, кто заменил мне отца и сражался за него, ясно доказал мне, что пытаться отвоевать мои владения теперь – дело безумное… Когда англичане выпустили меня из тюрьмы, я дал им клятву не возвращаться больше в Индию… и обычно я держу свои клятвы…

– Те, кто тебя обобрал, кто лишил свободы, кто убил твоего отца… это ведь все люди… Отомсти же за их преступление другим… мсти людям вообще… пусть твоя ненависть падет на все человечество!

– Да сам-то ты разве не человек, что решаешься говорить так?

– Я… и мне подобные – мы больше, чем люди… Хотя мы и принадлежим к человеческой расе, но отличаемся от прочих тем, что являемся смелыми преследователями людей… Мы смелые охотники, выслеживающие людей, как диких зверей в лесах… Хочешь ли и ты быть таким же?.. Хочешь ли безнаказанно утолять свою ненависть? После всего зла, которое тебе причинили, сердце твое должно быть полно ею…

– Твои слова для меня непонятны: у меня в сердце нет ненависти, – сказал Джальма. – Если мой враг достоин меня, я вступаю с ним в бой… если недостоин, я его презираю… Так что ненавидеть мне некого… ни храбрых… ни трусов…

– Измена! – быстро указывая на дверь, крикнул негр.

При возгласе негра Феринджи, невидимый до той минуты, внезапно раздвинул циновки, которые его скрывали, выдернул кинжал и одним прыжком, как тигр, выскочил из хижины. Видя, что к ней с предосторожностями приближается отряд солдат, метис одним ударом поразил ближайшего к нему солдата, другой пал жертвой второго удара, и прежде чем остальные успели опомниться, Феринджи скрылся среди развалин.

Все это случилось так неожиданно и быстро, что Джальма не успел обернуться, как метис исчез. Несколько солдат, столпившихся у двери, навели винтовки на душителей и Джальму, а остальные солдаты бросились вслед за Феринджи.

Негр, малаец и индус, видя, что сопротивление бесполезно, быстро обменялись несколькими словами и сами протянули руки к веревкам, которыми хотели их связать солдаты.

В эту минуту в хижину вошел командовавший отрядом голландский капитан.

– А этого что же? – сказал он, указывая солдатам на Джальму.

Занятый связыванием трех фансегаров, сержант ответил:

– Всякому свой черед, господин капитан! Сейчас и за него примемся.

Ничего не понимая в том, что происходило вокруг него, Джальма окаменел от изумления. Но когда солдаты, покончив с фансегарами, направились с веревкой к нему, он гневно и презрительно оттолкнул их от себя и бросился к двери, где стоял капитан.

Солдаты никак не ожидали такого отпора. Они были уверены, что Джальма так же смиренно покорится, как и сообщники. Поэтому они отступили, пораженные исполненным величия и благородства видом сына Хаджи-Синга.

– Зачем хотите вы меня вязать… как их? – спросил Джальма на хинди офицера, понимавшего этот язык благодаря продолжительной службе в колониях.

– Зачем тебя вязать, негодяй? Да затем, что ты один из этой шайки убийц! А вы что, – обратился офицер по-голландски к солдатам, – струсили, что ли? Затягивайте ему на руках петлю хорошенько, пока ее еще на шее ему не затянули!..

– Вы ошибаетесь, – со спокойным достоинством и хладнокровием, удивившими офицера, возразил Джальма. – Я только что пришел сюда… я этих людей не знаю… я желал встретить здесь одного француза…

– Ты не фансегар? Кого ты хочешь надуть так нахально?

– Как! – воскликнул молодой принц с жестом такого искреннего ужаса и отвращения, что офицер невольно остановил знаком солдат, бросившихся вязать пленника. – Эти люди члены ужасной шайки убийц?.. и вы думаете, что я их сообщник?.. Это так нелепо, что я даже не могу протестовать! – прибавил Джальма, с презрением пожимая плечами.

– Не слишком это убедительно! – продолжал офицер. – Да и обмануть нас мудрено: мы знаем, как отличить вашего брата… нам известны ваши знаки!

– Повторяю вам, что я не меньше вашего презираю этих убийц… Я пришел сюда только затем, чтобы…

Негр прервал речь Джальмы. С злобной радостью он обратился к офицеру:

– Тебе верно донесли: братьев доброго дела узнают по знакам, нататуированным на их теле… Наш час настал… мы протягиваем свои шеи к петле… немало мы, в свою очередь, затянули петель на шеях врагов… Взгляни же на наши руки и на руки этого юноши…

Офицер, не понявший, к чему клонил злодей, обратился к Джальме:

– Если этих знаков у вас нет, как говорит негр, то мы вас не задержим… Конечно, после того, как вы достаточно убедительно докажете, отчего вы здесь. Через час, через два вы можете быть свободны.