Антитерра (СИ) - Георгий Бекесов

Вернувшийся 'разведчик' впрочем, нёс какую‑то околесицу, о том, что солдаты Ланариса построили какую‑то ровную площадку, по поверхности которой тонким слоем распределяют вещество зеркал, при этом создавая зеркало каких‑то циклопических размеров. Этим данным Валенрод особого значения не придал, посчитав, что речь идёт о зеркалах, предназначенных для прохода танков. Куда больше коменданта интересовала информация о численности армии вторжения, но всё что он смог выяснить так это то, что там были десятки тысяч солдат.

Впрочем, пока Лавразийцы действовали предсказуемо, разве что Адриана немало удивило то что подошедшая к городу дивизия, вместо того чтобы войти дальше в город маршевой колонной, начала рассредоточиваться, явно ожидая встретить в городе сопротивление.

Кворитшаль вошёл в город вместе с передовыми отрядами, спешившись он шёл среди простых солдат, которые распределившись по всей ширине улицы, медленно продвигались вперёд. Вокруг, кроме них не было ни души, тишину нарушал лишь шум их собственных шагов, да глухой рокот, танковых двигателей.

Всё изменилось в один миг.

Появившиеся на крышах и окнах домов ополченцы тут же начал кидать в гвардейцев камни и бутылки с зажигательной смесью. Две из них разбились рядом с двигавшимся впереди колонны танком, расплёскивая горящую жидкость вокруг, только третья достигла цели, упав прямо за установкой инфразвукового генератора, и через несколько секунд огонь попал в моторный отсек, раздался взрыв. С крыши одного из домов вниз полетел горящий как факел ополченец, видно поджёгший сам себя, при поджоге тряпки.

Тут же изо всех дворов и подворотен на пришельцев налетели толпы народа вооружённого копьями дубинками с гвоздями и прочим подручным самодельным оружием. Невидимые волны инфразвука исходящие из генераторов в руках гвардейцев, тут же выкосили первые ряды, многие из ополченцев идущих следом бросились в ужасе бежать, но на гвардейцев надвигались ещё тысячи и тысячи защитников города.

Дело быстро дошло до рукопашной. Командир дивизии поначалу расстреливал надвигавшуюся толпу из личного порохового пистолета, потом, выхватив из ножен саблю, принялся рубить ополченцев, прорывавшихся через шеренгу сомкнувших строй гвардейцев. Однако, шеренга эта быстро рассыпалась, лавразийцы начали медленно отходить под натиском волн ополченцев. Преимущество копий в длине перед генераторами с прикреплёнными штыками с лихвой компенсировалось полным отсутствием подготовки ополченцев к ближнему бою, но при этом нельзя было забывать о том, что пока защищавшиеся имели подавляющее численное превосходство, что давало им надежду одержать победу хотя бы над этой дивизией.

Со стороны центра города, размахивая самодельным оружием, всё шли и шли защитники города, рассыпаясь в бесчисленных переулках и дворах на отдельные группировки. Они с криками бросались на первых увиденных ими гвардейцев, то и дело попадая под действие инфразвука, и оставляя сотни человек тут же бежали со всех ног прочь с поля боя чтобы вернуться обратно подбадриваемыми дубинками заградотрядов, и так по несколько раз для каждого из них. Засевшие на крышах домов ополченцы, то появлялись, поливая лавразийцев дождём из камней и зажигательной смеси, то тут же пропадали, отогнанные инфразвуком.

Марк быстро оказался в самой гуще сражения, уже прекрасно понимал, что сопротивление даже серьёзней чем, то о котором ему говорил Ланарис. Зарубив очередного ополченца, чей пол он так и не смог установить, тем более что времени на это не было, комдив поднял руку и прокричал: 'Отступаем'.

Крики унтер — офицеров тут же разнесли его приказ по всей сражающейся дивизии. Солдаты на улице начали отходить назад, медленно восстанавливая строй. Командир, лишь напоследок выпустил последнюю пулю в пистолете в какую‑то лысую женщину, с истошными криками вонзавшую копьё в труп убитого ею гвардейца, не понимая, что тот мёртв. Пуля пробила ей грудную клетку, и воительница упала прямо на тело выпотрошенного ею врага.

После этого он быстро бросился вслед за отходящими гвардейцами, к танку, стоявшему посреди улицы. Когда все лавразийцы отошли за боевую машину, лепестки танкового генератора инфразвука завращались. Через минуту послышался тяжёлый монотонный гул и двигавшиеся по улице полки жителей Антитерры просто перестали существовать, тысячи людей, падали на землю, при этом корчась в жутких конвульсиях, многие выплёвывали остатки того, что когда‑то было их лёгкими. Но вдруг невесть откуда по навесной траектории вылетела бутылка с продетой в горлышко подожженной тряпкой. Она врезалась в боковую броню танка, звонко разбившись и расплескав по борту горящую смесь. За ней полетели вторая и третья и боевая машина взорвалась, в один миг превратившись в горящий факел.

Лавразийцы покидали город, оставив на улице тысячи трупов его защитников, тем не менее, ополченцы, проводившие захватчиков до самого края города, собрались там, на улицах, уже начиная праздновать победу.

Но вот кому было не до празднования так это коменданту осаждённого города, Валенроду. Он, находясь на высоком балконе в здании мэрии, прекрасно видел сквозь окуляры бинокля, собранные Ланарисом на холмах войска, ожидающие приказа двинуться в город.

Вторая и третья гвардейские дивизии стояли на окраине леса, на вершине холмов к западу от города. Ровные строи пехоты чередовались с рядами отстоявших друг от друга на значительном расстоянии танков. Чёрные знамёна вяло развевались над головами стоявших с невозмутимыми лицами гвардейцев.

Посередине перед строем, сидя на походном стуле, положив ноги на испорченный походный барабан, сидел в окружении своих генералов одетый в парадный белый китель, сам первый пожизненный диктатор Лавразийской республики. Он презрительно исподлобья смотрел на город перед ним, скрестив руки на груди.

Ланарис догадывался, где сейчас находится Валенрод и прекрасно понимал, о чём тот думает, а точнее, как не понимает и мечется в предположениях, о том, что же задумал его противник. Он прекрасно знал Адриана, сначала изучил за долгие годы дружбы, а потом убедился, что тот совершенно не изменился.

Тем временем Валенрод, стоя у балюстрады на балконе, высокомерно сложил руки за спиной, смотря на чёрное воинство вдали. Комендант был вне себя от ярости, он знал, что Ланарис сочтёт просто неприличным атаковать позиции ополчения в лоб, и выдумает что‑то невероятное своим больным умишком, но вот что всё‑таки задумал диктатор, понять было невозможно. До тех пор пока он не услышал до боли знакомый и ужасающий звук.

Размеренный гул донёсся до слуха Валенрода, но тот сначала подумал, что ему почудилось. Однако гул всё нарастал, и замечать его начали даже стоявшие в соседней комнате министры, и вот тут Адриан больше не мог отрицать страшный факт.

Он кинулся к балюстраде, опершись на неё руками, и вперил взгляд вдаль, после резко повернул голову и прокричал:

— Быстро прикажите им расходиться, пусть рассредоточатся по городу, нельзя чтобы они были в одном месте.

Стоявшие рядом члены правительства, которым он всё это прокричал, сначала не поняли, но через несколько секунд кинулись передавать приказ коменданта. Но сам Валенрод прекрасно понимал, что отдал его слишком поздно.

Из облаков внезапно вынырнул тёмный продолговатый корпус небесного эсминца. Корабль немного притормозил, продолжая двигаться в сторону городского центра. На мачте гордо развевался флаг Лавразийского боевого небесного флота, на носу сбоку золотилась надпись 'Дамоклов меч'.

Ланарис спокойно сидел на своём месте, пока массивная тень проходила по его армии. Когда корабль повис над окраиной города диктатор встал и сделал несколько шагов вперёд, продолжая пристально смотреть на город.

— Ваше превосходительство, четвёртая дивизия полностью переправилась на южный берег реки и готова к дальнейшим действиям, — раздался голос ординарца из‑за спины.

Ланарис не обратил внимания, он встал, выпрямился, поднял руки, скрестив над головой запястья, взмахнул ладонями, словно то были крылья и тут же резко опустил руки, разведя их в стороны, направив их под небольшим углом к земле, и замер в этой позе.

Позади тут же раздались команды, в воздух взметнулись несколько красных ракет, давая знак экипажу эсминца. Первая дивизия выполнила свою задачу, собрав всех ополченцев в одном месте на краю города, теперь можно было наносить удар.

На эсминце тем временем уже разносились команды офицеров, и матросы быстро занимали свои места у бомбометательных установок. Через минуту на улицы города начали падать странные железные предметы, врезаясь в асфальт. Защитники города не могли видеть, как из бомб с огромной скоростью вырывается газ, а почувствовать они его не успели. Через несколько секунд произошла детонация. Огненный вихрь прошёлся по улицам, сметая всё на своём пути. Ополчение перестало существовать в один миг вместе с западной окраиной города.