Молот ведьм - Яцек Пекара

— Простите за вопрос, — обратился я к моему соседу, дворянину с одутловатым, красным лицом и высоко выбритым затылком. — Это какой-то особый повод для пира?

— Нет, — засмеялся он от всего сердца с полным ртом, фыркнув на скатерть остатками паштета. — Господин барон всегда так обедает.

Однако сам Хаустоффер и его жена ели немного. Барон немного попробовал несколько блюд, а женщина съела пару пирожных и фиг. Пили они также очень умеренно, в отличие от других гостей, включая Кнотте и капитана стражи. Капитан (как я смог услышать, его звали Вольфганг) не отказывался от выпивки. Сейчас он сидел, широко развалившись на стуле, и мертвенным, тупым взглядом всматривался в собственное блюдо, на котором громоздился десерт. У него был полуоткрытый рот, что придавало его широкому лицу особенно идиотское выражение. Зато по Кнотте было незаметно выпитого моря напитков. Он шутил, забавлял всех анекдотами и вливал в себя один кубок за другим. Однако голос у него был свежим, а взгляд острым и чутким. Я видел, как он пару раз поглядывал в мою сторону. Также пару раз щедро наливал мне в кубок или давал знак слугам, чтобы внимательнее мной занимались. Неужто хотел меня споить? Что ж, инквизиторское обучение не обеспечивало контроля над собственным организмом. Мы не умели ни нейтрализовать действие алкоголя, ни справляться на следующий день с последствиями ночной попойки (конечно, существовали определённые микстуры, но они никогда не помогали стопроцентно). Однако ваш покорный слуга с юного возраста был одарён необыкновенно крепкой головой, что позволяло ему весьма часто оставаться в состоянии лёгкого подпития, когда остальные пирующие ползали под столами. Конечно Кнотте не мог об этом знать. Может надеялся, что хорошая выпивка, потреблённая в больших количествах, настроит меня благожелательнее к просьбам барона?

Когда Хаустоффер увидел, что никто из гостей уже не проявляет желания разрушать по-прежнему громоздящиеся на столе горы еды, он поднял руку, прося тишины.

— Уважаемые господа, дорогие мои гости. Я обещал сегодня магистру Маддердину особый десерт. — Он указал пальцем дворецкому, который низко поклонился и исчез за дверьми. — Надеюсь, он вас заинтересует.

Действительно. Сейчас я вспомнил, что ранее в разговоре Хаустоффер пообещал мне «представить на десерт что-то, что возможно изменит мои убеждения». Однако, обожравшийся и упившийся по макушку и по самые уши, я утратил свойственную мне бдительность. Я не должен был забывать о такой важной фразе. Я поудобнее сел на стуле и бросил взгляд на Кнотте. Он смотрел на меня и улыбался. Похоже, злорадно. Какой сюрприз готовил старый барон?

В покои вошёл менестрель в крикливо цветастой куртке и задорной, зелёной шапочке. Он всем низко поклонился, после чего сел на возвышении за стулом барона. Тронул пальцами струны лютни и начал петь балладу о храбром рыцаре Гарманде и его возлюбленной, которую злая ведьма превратила в куст дикой розы. Капитан стражи громко отрыгнул и остроумно заметил, что по его мнению такая пара имела явные затруднения при совокуплении. Однако, как я и ожидал, не выступление несомненно талантливого барда должно было стать развлечением, подготовленным к завершению пира. В зал медленно вошло шестеро слуг. Поделённые на пары, они с явным усилием несли три длинных, прямоугольных предмета, накрытых толстой, чёрной материей, свисающей складками до самого паркета. Я похолодел, ибо мне представилось, что когда откроют покрывало, то увижу на деревянных носилках тела Смертуха и близнецов. Возможно ли, чтобы отказ настолько разозлил барона, что он захотел позабавиться за мой счёт? Что ж, я слышал и о более изощрённых причудах нашей аристократии, но эта наверняка стала бы последней, о которой ваш покорный слуга узнал бы в жизни. У меня есть, благодаря милости Господа и многолетним тренировкам, некоторые способности во владении оружием и рукопашном бое, но я даже мечтать не мог победить воинов и слуг барона. Или хотя бы убежать от них. Тем более что в достойном сожаления приступе обжорства я набил брюхо так, что чувствовал, будто нёс перед собой, на поясе, тяжёлый мешок. Четверо слуг подошло к столу и взялось за углы скатерти. Подхватили всё с грохотом опрокидывающейся посуды. Горы еды, вино из кубков и бокалов смешались друг с другом. Один из дворян вскочил с места и уставился на стягиваемую скатерть, но потом посмотрел на барона и сел под его насмешливым взглядом. Ваш покорный слуга, вообще-то, не знаток этикета, приличий и хороших манер, но завершение пира показалось мне самое меньшее эксцентричным, если не невежливым. Но что поделать, большие феодалы могут себе позволить то, за что малые мира сего ответили бы как за оскорбление.

Теперь на стол въехали прямоугольники, одетые чёрным материалом. Я уже знал, что под покрывалом лежат люди. Трупы людей, как я брал на себя смелость предполагать. Сложно было не разглядеть характерного силуэта, что рисовался под материей.

— Вот десерт, — воскликнул Хаустоффер, а слуги сняли покрывала.

Как я и ожидал, на продолговатых досках лежали мёртвые тела. Слава Богу, это были не близнецы и Смертух, а двое молодых мужчин и темноволосая, красивая женщина. Обнажённые. Пергаментно белые. За исключением ран под сердцем. Удивительно, но в тишине, которая заполнила зал, был слышен только голос менестреля и звуки его лютни. Как видно, его ничего не волновало. Однако, когда я бросил на него взгляд, то увидел, что у него закрыты глаза, и он где-то плывёт на крыльях музыки, не волнуясь о реальном мире.

— Вот это талант, — сказал я.

Мой голос прозвучал громче, чем я хотел, и все, кроме баронессы, посмотрели на меня.

— Менестрель, — объяснил я уже тише. — Разве это не великий талант, оторваться от жизненных неприятностей, взлетая в мире поэзии?

— Неприятности, — медленно повторил барон. — Да, это несомненно неприятное событие. Трупы на пиршественном столе.

Капитан стражи и Кнотте должны были знать, что произойдёт, но четверо гостивших у барона дворян были явно изумлены и потрясены.

— Господин барон соизволит объяснить нам… — начал один из них ледяным тоном.

— Соизволю, — резко оборвал его Хаустоффер. — Магистр Маддердин пытался убедить меня, что вампиров не существует. Вы все, уважаемые господа, прекрасно знаете, что это не так. Поэтому я бы хотел, дабы магистр Инквизиции собственными глазами также убедился в этом. — Исследуйте, господин Маддердин. — Он посмотрел на меня. — Смотрите, оценивайте. Я знаю, что вы увидите: трупы, в которых нет даже грамма крови. Высосаны. До дна.

— Прекрасная демонстрация, уважаемый господин, — сказал я. — И я с удовольствием займусь осмотром. Однако прошу разрешить, чтобы я позвал моих товарищей и велел им принести необходимые инструменты…