Лорд блуждающих земель - Дмитрий Дубов

Судя по всему, человек давным-давно протрезвел, и даже не понимал, за что его кинули в острог. Ко мне даже подходила какая-то девушка и просила за него. Даже пыталась намекать на неприличное, но я отмахнулся. И вот теперь этот худой до неприличия маг был ещё и бледен, словно сама смерть.

— Ты обвиняешься в саботаже жизненно необходимых работ, таких, как уход за растениями, составляющими часть продовольственной безопасности общины, — народ на площади сразу же ахнул, потому что обвинение не касалось алкоголя, я сразу же начал с последствий, и вот это людям было непривычно. — В дополнение к этому в связи с твоими действиями или бездействиями было уничтожено одно из столь важных растений. При этом едва не пострадала маг земли Кристина Романовна Гранитова. Причём ты даже не смог исправить сложившуюся ситуацию в связи с тем, что был крайне пьян. Что можешь сказать в своё оправдание?

— Дык… Я же… ну как… — Сквозняковский явно потерялся и не мог толком объяснить, что думает, но я стоял и ждал, мне было нужно, чтобы он выпил эту чашу до дна. — Мне просто принесли самогон на работу, как обычно. Я чуть-чуть выпил и отключился. Обычно могу работать, а тут почему-то нет. Я же не специально, правда. Я работал. И буду. Только не изгоняйте! Пожалуйста!

— Ещё и в сговоре, с группой лиц, — обречённо вздохнул я и покачал головой.

Вперёд вышла та самая девушка, которая пыталась у меня вымолить прощение Сквозняковского.

— Это я принесла, — проговорила она, гордо глядя мне в глаза. — Чтобы моему Толечке не было так одиноко и скучно.

— Скучно? — я даже приподнял брови, глядя на девушку. — А, чтобы было нескучно, ты решила организовать похороны Кристины Романовны, я не пойму?

Девушка, кажется, поняла, что сказала, и поэтому упёрла взгляд в пол.

— В любом случае, если хотите наказать, наказывайте меня. Можете изгнать, или убить, а Толю не троньте!

— Самопожертвование, — произнёс я, глядя на неё. — Похвально! А Сквозняковский что скажет? Отправить вместо тебя в изгнание девушку? — мне вдруг захотелось действительно понять, нужен ли мне этот маг тут.

Маг воздуха поднял на меня расширенные от страха глаза.

— Разумеется, нет, — он замотал головой так, что я побоялся, как бы та не отвалилась. — Виновен я, и отвечать буду тоже я.

— Тоже похвально, — подытожил я, не чувствуя фальши ни от одного, ни от другого. — Что ж, в таком случае мой приговор… — я специально сделал паузу, чтобы все успели представить себе какой-нибудь приговор, а Богатырёв в этот момент коснулся моего плеча и едва заметно покачал головой, хотя я и не собирался жестить. — Сквозняковскому Анатолию Викторовичу запрещается пить, — и тут народ немного ахнул, поэтому я добавил. — При свете дня в течение года. Если нарушит приговор, то изгнание!

Все выдохнули разом. Только Сквозняковский и его девушка не могли поверить, что всё обошлось. Они поймали влюблённые взгляды друг друга.

— Я могу идти? — спросил маг воздуха, с опаской поглядывая в мою сторону.

— Свободен, — сказал я. — Но пеняй на себя, если что.

— Не-не-не, больше ни капли, — пообещал тот.

«Ну-ну, — подумал я, но вслух ничего говорить не стал, тем более, у меня был и ещё один. — А с тобой-то, что мне делать?»

— Приглашаю сюда, — я показал на место рядом с собой, — Алину Анатольевну Бугаеву, в девичестве Светлову.

Через минуту рядом со мной встала хрупкая и миниатюрная женщина, которая многое перенесла за последние несколько суток. Но, несмотря на это, держалась она прямо, выглядела прекрасно, а взгляд её горел праведным гневом.

— Тут у нас дело посерьёзнее, чем просто бытовой алкоголизм с последствиями, — проговорил я, глядя поверх собравшегося народа. — Степан Бугаев угрожал жизням своей жены и дочери, а также моей жизни. После этого он похитил жену и дочь и вывел их в лес, чем ещё раз подверг их жизнь опасности, — я перевёл дыхание и обвёл глазами собравшихся. — Уже это заслуживает смертной казни.

Народ зароптал, но несильно. Все понимали, что это очень серьёзные преступления. Собственно, странно, что Степан вообще ещё жив.

— Итак, — заявил я громко, насколько возможно, хотя мой голос опять доносили до каждого. — Своей волей и властью, данной мне над вами, я развожу Степана Бугаева и Алину, возвращая ей девичью фамилию — Светлова.

Раздались аплодисменты. За девушку все действительно были рады. Ну хоть это хорошо.

— Что же касается Степана… — тут я на самом деле замялся, подыскивая слова, впрочем, решение было у меня уже давно. — Одно смягчающее обстоятельство у него есть. Тот самогон, который вы все пили вчера, и вечер до этого, был сделан в нарушение оригинальной рецептуры. Это известно мне доподлинно. В связи с этим многие чувствовали себя не так, как обычно, а другие вели себя неподобающим образом. Также мне известно, что Бугаев один из первых попробовал негодный самогон, что привело к срыву.

Народ ждал, затаив дыхание. Дело в том, что один развод с Алиной уже грозил Бугаеву изгнанием или казнью. Ну кто будет следить за тем, чтобы он не подходил к бывшей семье? А там и обида, и прочие чувства.

Сам Степан стоял поникший, с опущенной головой и глазами, упёршимися в настил под ногами. Он был больше похож на манекен, на котором отрабатывают удары, а не на живого человека.

— Ты-то мне что скажешь, Степан Гаврилович? — спросил я, вдруг захотев увидеть чувства, которые играли в его глазах. — У тебя есть последнее слово.

И мой план сработал. Он поднял на меня испуганный взгляд, в котором смешались стыд, отчаяние и боль. Но ещё, как мне показалось, я увидел там раскаяние.

— Всё правильно, — просипел он, продолжая пристально на меня смотреть. — Нельзя такому, как я. Никак нельзя. Опять напьюсь и принесу горе кому-нибудь, — тут он обратился взглядом к бывшей жене. — Прости меня, Алина. И Соне скажи, что папа прощения просит. Но я, правда, не помню. Знаю только, что зол на всех был. А теперь… теперь мне так стыдно. Я раскаиваюсь во всём. И то, что на вас, лорд,