Тайны мозга. Почему мы во все верим - Майкл Шермер

Чепуха. Микроскопический мир субатомных частей, описанный математикой квантовой механики, никак не соотносится с макроскопическим миром, в котором мы живем, описанным математикой ньютоновой механики. Это две разные физические системы двух разных масштабов, описанные двумя различными типами математики. Атомы водорода внутри солнца не торчат в облаке возможностей, ожидая, когда космический разум подаст им сигнал слиться в атомы гелия, и тем самым способствовать выбросу тепла, возникшего при термоядерном синтезе. В соответствии с физическими законами нашей вселенной сжимающееся под действием сил гравитации облако газообразного водорода, если оно достаточно велико, достигнет точки критического давления, что вызовет образование атомов гелия из атомов водорода, сопровождающееся выделением тепла и света, и все это произойдет даже в том случае, если во всем космосе не окажется ни единого разума для наблюдения за процессом.

Когда мы имеем дело с такими вопросами, как жизнь после смерти, возникает проблема нечеткости языка при использовании таких слов, как «разум», «воля», «намерение» и «цель». Так, Чопра пишет: «Нейробиологи подтвердили, что само по себе намерение совершить целенаправленный акт воли меняет мозг. К примеру, пациенты, перенесшие инсульт, могут принудить себя с помощью терапевта пользоваться только правой рукой, если эта сторона их тела оказалась парализованной. Заставляя себя изо дня в день отдавать предпочтение пораженной части тела, они постепенно побуждают поврежденные участки мозга исцелиться». Кроме того, Чопра ссылается на работы нейробиолога из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Джеффри Шварца, эксперта по обсессивно-компульсивному расстройству (ОКР), который, по-видимому, добился больших успехов в контролировании обсессивных мыслей и компульсивных действий у пациентов, применяя терапевтические беседы в тех случаях, когда обычно назначают прозак, и сцинтиграфия мозга якобы показала, что «те же самые пораженные участки, которые частично возвращались к нормальному состоянию благодаря прозаку, так же частично возвращались к норме благодаря терапевтическим беседам».[180]

Но что значит «желать» чего-либо, или «намереваться», или «иметь цель»? Как и слово «разум», все перечисленное – просто слова для описания мыслей и поступков, и все они обусловлены нейронной деятельностью, все до единого. Нет ни одного поступка, который вы совершаете, ни одной мысли, которую вы обдумываете, не имеющих нейронных коррелятов. Нет нейронов или нейронной деятельности – нет и мыслей или поступков. Точка. Называя ряд срабатываний нейронов одной из нейронных сетей «волей», «намерением» или «целью», мы никак не объясняем сам процесс. С таким же успехом можно сказать «он цлотил ноге подняться» или «она ксаконила руке сдвинуться с места». Описывать нейронную деятельность словами «цлотил» или «ксаконила» так же бессмысленно, как говорить, что она была проявлением «воли» или «намерения». Утверждение, что пациенты «беседовали» о своих обсессиях и компульсиях и при этом добивались улучшения, не объясняет, как и почему это улучшение происходило. Что нам требуется знать, так это, как нейронная деятельность, связанная с беседами, взаимосвязана с нейронной деятельностью, которая ассоциируется с обсессивными мыслями или компульсивными действиями. Эти термины – всего лишь лингвистические местозаполнители для нашего невежества, они дают только возможность отложить объяснение причинно-следственных связей на потом.

Нет ни одного поступка, который вы совершаете, ни одной мысли, которую вы обдумываете, не имеющих нейронных коррелятов. Нет нейронов или нейронной деятельности – нет и мыслей или поступков.

Вероятнее всего, то, что мы наблюдаем как нейропластичность, – это петля обратной связи нейронной сети, в которой одна группа или скопление нейронов срабатывает определенным образом, который мы называем «волей», «намерением» или «целью», а они, в свою очередь, взаимодействуют с другими скоплениями или группами нейронов, которые ассоциируются с активностью, утраченной ввиду повреждения мозга в этой области. Таким образом дендритам подается сигнал создать новые синаптические связи, в итоге происходит «переподключение» мозга. Благодаря исследованиям биологической обратной связи нам известно, что при обсуждении или обдумывании конкретной проблемы создается петля обратной связи (либо позитивной, либо негативной), которая изменяет нейрофизиологию мозга. Во всем этом нет совершенно ничего мистического, паранормального или суеверного, однако неопределенность этих выражений ничем не помогает нам, когда мы хотим понять причинно-следственные механизмы, лежащие в основе веры.

Никто не пользуется неопределенностью языка ловчее, чем Дипак Чопра, подбирающий слова и фразы с таким удивительным мастерством, что сказанное звучит вполне осмысленно. Например, что можно сказать о таком объяснении околосмертного опыта? «Существуют традиции, согласно которым внутрителесный опыт – социально-обусловленная коллективная галлюцинация. Мы действительно не существуем в теле. Тело существует в нас. Мы не существуем в мире. Мир существует в нас». Или вот эта жемчужина среди мыслей о жизни и смерти: «Рождение и смерть – пространственно-временные события в континууме жизни. Значит, противоположность жизни – не смерть. Противоположность смерти – рождение. А противоположность рождению – смерть. А жизнь – континуум рождения и смерти, который длится и длится». Каково? Перечитайте все это еще раз… и еще… яснее не станет. Когда я спросил, что стало с душой маленького Джеймса Лейнингера, если сейчас его тело занято душой летчика времен Второй мировой войны, Чопра выдал такой дипаковский перл: «Представьте себе, что вы смотрите на океан и сегодня видите множество волн. А завтра увиденных волн будет меньше. И они уже не такие бурные. То, что вы называете человеком, на самом деле одна из закономерностей поведения мирового сознания». Он указал на нашего ведущего. «Никакого Джеффа на самом деле нет, так как то, что мы зовем Джеффом, есть постоянно преображающееся сознание, которое возникает как определенные личность, разум, эго, тело. Знаете, а ведь у нас был другой Джефф, когда вы были подростком. И другой Джефф, когда вы были младенцем. Который из вас настоящий Джефф?» На лице Джеффа Пробста отразилось то же замешательство, которое ощущал я.

В один из моментов шоу, отвечая на вопрос о том, как он, доктор медицины и человек науки, относится к чудесам медицины, явно граничащим с религиозной и духовной сферами, Санджей Гупта начал с того, что предложил естественные объяснения, например, как вот это, для околосмертного опыта: «К примеру, туннель теоретически можно объяснить отсутствием притока крови к задней части глаза. Человек начинает терять периферическое зрение и видит туннель. Яркий свет – примерно то же самое. Даже увиденные покойные родственники – сугубо культурный феномен, к примеру, в западных культурах. В Восточной Африке людям в минуты околосмертного опыта свойственно видеть то, что они хотели бы сделать в жизни. Таков феномен присущей им культуры». А потом Гупта попался в ловушку довода невежества («если объяснения нет, значит, его и быть не может), заявив: «Долгое время занимаясь исследованиями, я думал, что сумею объяснить все с точки зрения физиологии. Но то, что я слышал, подтвердил и, следовательно, поверил в него, убедило меня: есть то, что я не сумею объяснить. В тот момент, в момент околосмертного опыта, происходят вещи, которые просто невозможно объяснить с помощью существующих научных знаний».

И что же? Невежество или недоверие просто означает, что мы не в состоянии объяснить каждую тайну, с которой сталкиваемся. Это нормально. Никакой науке не под силу набросить всеобъемлющий невод объяснений на все тайны, какие только есть в космосе. Тот факт, что мы можем объяснить «всего лишь» примерно 90 % всех случаев наблюдения НЛО и появления загадочных кругов на полях, не означает, что оставшиеся 10 % представляют собой действительные посещения представителей инопланетного разума. Недостающие 10 % – то, что в науке иногда называют «остаточной проблемой», поскольку у любой конкретной теории всегда остаются необъясненные аномалии. Это просто значит, что мы не можем объяснить все. Если мы не в состоянии объяснить каждый случай, когда раковая опухоль переходит в стадию ремиссии, это не значит, что временами рак уничтожают чудодейственные сверхъестественные силы. Это просто означает, что современной медицине еще только предстоит постичь чудеса и загадки человеческого организма.

Так и в случае с жизнью после смерти: если у нас нет стопроцентного, совершенно естественного объяснения всего опыта, который получают люди в околосмертном состоянии, то это вовсе не значит, что нам никогда не постичь смерть или что здесь действует некая таинственная сила. И уж конечно, это не означает существования жизни после смерти. Это значит лишь, что мы не знаем всего. Такая неопределенность составляет саму сердцевину науки, именно она превращает науку в сложное и увлекательное предприятие.