Каллиграф - Эдвард Докс

– Знаешь, Джаспер, ты бы лучше сходил с ней, – развернулся ко мне Уильям. – Ты как смотришь на прогулку? Натали, может, ты…

– Я схожу, – спокойно прервал его я. – Без проблем.

Фил поднял голову.

Уильям вытащил ключи.

– Два комплекта для одной машины на одной связке. Полный идиотизм. Но моему отцу нравится держать все вещи в одном месте, – он отцепил один комплект ключей и протянул его мне: – Не выпейте все на обратном пути.

О, поверьте мне: Хэмпстед-Хит – настоящий лабиринт, африканские джунгли. Имея самые честные намерения, люди, незнакомые с многократно пересекающимися тропами, длинными прудами, невероятным количеством одинаковых холмов, с неотличимыми друг от друга лесистыми долинами, постоянными развилками, двойными петлями, перекрестками и слияниями дорожек, редкими ограждениями и мостами, просто не могут не заблудиться. В самом деле, сомневаюсь, что даже убеленным сединами ветеранам этого странного места хотя бы в половине случаев точно известно, где именно они находятся. А люди, вышедшие на пробежку, бегут вовсе не для того, чтобы поддерживать себя в отличной форме; они бегут, потому что заблудились, потому что отчаялись найти дорогу назад, к той точке, с которой началась их прогулка, – они бегают туда-сюда, туда-сюда, все больше нервничая, все больше паникуя… Короче говоря, я пытаюсь сказать следующее: это могло случиться с каждым. Особенно если два человека углубились в разговор и не смотрят, куда идут.

Конечно же, мы нашли дорогу назад, к машине – уложились минут за двадцать пять, не больше. И холодильник действительно был в машине: терпеливо дожидался нас на полу, перед задними сиденьями автомобиля. Мы рассчитывали на столь же благополучное возвращение к компании, следуя (клянусь!) тем самым путем, по которому только что пришли. Должно быть, все дело было в деревьях, около одной из хитрых развилок с пятью разветвляющимися тропами, именно там мы сделали ошибку.

– Вон туда, – сказал я, чуть приподнимая коробку, чтобы указать направление, о котором говорил. – Боже, все еще стоит такая жара. Кто бы мог подумать, что Англия такая жаркая страна.

– А мне нравится, – Мадлен двинулась вперед, пропуская молодую семью с ребенком в легкой коляске. Она собрала волосы кверху и закрепила их заколкой, на задней стороне ее шеи виднелись капельки пота. – Меня ужасно раздражает, что все в этой стране удивляются погоде. Знаешь, дважды в год, каждый год все восклицают: «О мой бог! Идет снег! Кто бы мог подумать, что станет так холодно зимой! Снег!» или «О мой бог! Так жарко и солнечно сегодня – вы можете в это поверить? Причем такое именно в июне! Потрясающе!» – Она обернулась, чтобы подождать меня, и мы бок о бок пошли через рощу к следующей развилке. – Это выглядит как-то не так, – заметила она.

– Пожалуй, ты права. Думаю, нам надо вернуться к тому холму и с возвышенности оглядеться, чтобы найти правильную дорогу.

И мы отправились на небольшой холм.

К тому времени, когда мы нашли наше прежнее место прошло, наверное, не меньше полутора часов, и там уже никого не было. Ни малейшего признака наших друзей. Я был сконфужен. У Мадлен не было часов, но она решила, что должно быть около половины седьмого. Она сидела, опираясь спиной о дерево примерно там, где раньше лежали Дон и Кал.

– Похоже, они все слиняли и бросили нас, – она достала сигарету и закурила. – И что мы теперь будем делать?

– Черт. Наверное, мы бродили дольше, чем нам казалось. Ты захватила с собой телефон? – Конечно, я и сам знал ответ на этот вопрос.

– Нет, я оставила его дома. Он стоит на подзарядке.

– Ну что же, ты можешь остаться здесь с коробкой, а я схожу поищу их – на случай, если они только что ушли или перебрались на соседнюю лужайку. Я уверен, что они не могли совсем бросить нас. – Я поставил коробку с шампанским на землю и пошел обратно по прежней тропе.

Когда я вернулся, Мадлен держала в руках записку. – Это лежало на траве, – сообщила она.

«Дж и М,

понятия не имеем, куда вы двое запропастились.… Нам с Сэм нужно возвращаться в город, у нас вечером дела, так что мы все пошли к машине. Уилл в ярости – думает, что ты заранее задумал стянуть его выпивку. Фил просит M позвонить ему попозже насчет завтрашнего дня. Д и К едут с нами сегодня вечером, так что, если вы захотите, присоединяйтесь… Возможно, мы встретим вас на пути к машине – в таком случае вы это не прочитаете.

Нечего и говорить, что мы не наткнулись на них по дороге. Судя по всему, было уже около половины десятого, когда мы сели в автобус номер 49 на станции метро Уорвик-авеню. Кроме нас в нем никого не было.

Солнце еще не покинуло небо, но уже закатилось за дома, и облака деловито меняли окраску, обретая вечерние цвета: розовый и персиковый.

Машина притормозила, и Мадлен перебежала дорогу, не дожидаясь меня, затем остановилась на другой стороне, перед церковью, чтобы прикурить очередную сигарету. Я подождал, пока машина проедет, а потом подошел к ней. Выше колен, несмотря на загар, кожа у нее немного обгорела – там, где лучам удалось воспользоваться ее привычкой сидеть ногу за ногу в летнем платье, приподнимавшемся при этом движении.

Я испытал приступ слабости. Я с трудом справился с искушением прямо в этот момент подойти к ней и честно сообщить, что у меня на уме, чтобы сразу узнать, что меня ожидает. «Все это может стать твоим», – нашептывает дьявол, когда мы жаждем и голодаем, взбираясь на скалистые уступы пустынных равнин нашего сознания. Но другая, более мудрая часть меня уже слышала ее банальный ответ: «О, Джаспер, как мило, что ты так говоришь, но мне бы не хотелось разрушать нашу дружбу, и мне не кажется, что это правильно, – кроме того, я кое с кем встречаюсь, но слушай, я не хочу, чтобы ты подумал, что не нравишься мне, потому что ты мне очень нравишься – как друг…»

Так что я сдержался.

Тем не менее, даже без чрезмерной откровенности, я собирался как следует испытать свою удачу.

– Хочешь пойти домой и поискать телефон Фила? – спросил я. – Или, может, мне удастся заинтересовать тебя бутылочкой с чем-то там, которая лежит в этом чертовом холодильнике?

Высоко удерживая сигарету, она потерла лоб тыльной стороной запястья.

– Он достаточно взрослый, чтобы позаботиться о себе самостоятельно. Давай выпьем – если ты уверен, что Уильям не будет возражать.

– Он мне и слова не скажет.

Мы свернули за угол, на улицу Формоза с Бристоль Гарденс. И моя рука лежала у нее на талии.

– Очень симпатичная квартира. – Она стояла спиной к раковине и смотрела, как я набираю телефонный номер.

– Думаешь? Жалко только, что нет нормальной кухни. Меня раздражает само слово «кухонька».

– Мне нравится это ощущение. Жить в мансарде. И столько дерева – очень красиво. Только, наверное, надоедает каждый день бегать по лестнице. Ничего, если я закурю?

– Конечно… О, черт, у него автоответчик, – я набрал рабочий номер Уильяма. Меньше всего мне хотелось с ним разговаривать. Я дождался, пока закончится запись, предлагающая мне оставить сообщение после сигнала. – Уильям, это я. Не знаю, где тебя черти носят и куда вы все исчезли, но не в этом дело; я вернулся домой и собираюсь выпить твое шампанское. Извини.Созвонимся в ближайшее время. – Я быстро повесил трубку. – Пепельница там, на столе, в другой комнате. Можешь пройти туда. Я собираюсь открыть холодильник и посмотреть, что там внутри.

Она улыбнулась и выпрямилась:

– Мне можно остаться до конца бутылки?

– Если будешь хорошо себя вести и не станешь прохаживаться по поводу моего музыкального вкуса или чего-то еще, то я, так уж и быть, разрешу тебе остаться.

– Это очень мило с твоей стороны, Джаспер. – Она закурила и отправилась на поиски пепельницы.

Боже мой! «Поистине, – подумал я, – каприз – это многоголовый монстр». Вероятно, Уильям был, в конце концов, прав насчет того, что Фил не спал с ней. Или, может, Мадлен наслаждается, играя со всеми, кто ей попадается на пути. Ну что же, отлично: пусть она выпьет и уходит, захватив с собой свое тело; или выпьет и остается. Но, сказал я про себя, вам надо быть настороже, Мисс Бельмонт, потому что теперь вы у меня в доме, и я уже делал подобное раньше, причем намного чаще, чем вы. Я вынул из шкафа два бокала-флейты для шампанского, проверил на свет, не осталось ли на них следов от мытья. Они были безупречны. Я отставил их в сторону, рядом с пачкой ее сигарет.

Из другой комнаты донесся ее голос:

– У тебя отсюда открывается прекрасный вид на сад.

Я осторожно вынул шампанское из коробки-холодильника. Это был «Кристалл» 1982 года. На Уильяма в выборе напитков можно было положиться, он знал, как выручить друга. Оно все еще было довольно холодным.

– Эй, – позвала она. – Ты можешь буквально заглядывать ко мне в окна. Вон там мое патио.