Начальник милиции - Рафаэль Дамиров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ладно… верю… И не называй меня Баночкин, меня Мишей зовут.
— Хорошо, Миша, — только сейчас до меня дошло, что я не помнил его имени, только фамилию. Видно, его всегда называли все по фамилии, а Мише это не особо и нравилось.
— Николаич в бобике дремлет. Разбуди его и обрисуй маршрут.
— Спасибо, Михаил.
Я вышел на улицу, сел в машину и растолкал старшину Николаича. Мужика в том возрасте, когда женщины уже не так интересны, как здоровый сон на работе.
Известно, что у работы есть три плюса: пятница, зарплата и отпуск, а у работы дежурным водителем есть еще и четвертый плюс: шофер спит — служба идет.
— В школу, — скомандовал я и махнул на лобовое стекло в неопределенном направлении, наверное, где-то там должна быть школа.
— В какую? — поднял на меня густую и сонную бровь Николаич.
Ах ты! Я и не знал, что школ в Зарыбинске несколько. Но даже в небольших городках, наверное, так оно и есть.
— В ближайшую, — не растерялся я.
— В первую, что ль?
— Ну, конечно, Николаич, первая же ближе, в неё, родную.
— А, погодь, — тер глаза старшина, — если напрямки, то вторая ближе будет.
— Поехали уже.
— Куды рулить? Без команды не привык.
— Во вторую.
— Ну так бы сразу и сказал, а то в первую, в первую, — ворчал старшина.
Бобик заурчал мотором, хрустнул передачей и резво, совсем не по-стариковски побежал по ленточке асфальта.
А я размышлял о том, что автопарк ГОВД явно хромает. Обновить бы его. Вот блин! С каких это пор меня стали заботить проблемы ментов? Их материально-техническое оснащение… Во дела! Чувствовал я себя сейчас немного оборотнем. Из сидельца в мента обращаюсь — правда, временами. И эти времена становятся все длиннее и длиннее.
Николаич разогнал тарантас и на дорожные знаки поглядывал, как водитель «БелАЗа» — чисто из любопытства. Машин мало, а те, что были, почтенно пропускали желтое авто Зарыбинского ГОВД. Этот бобик в городе знала каждая собака. Да и каждая кошка, наверное.
Старшина был спокоен и невозмутим, даже когда к нему под колеса хотела залезть инвалидка — машинёшка с мотоциклетным двигателем. Надо отдать ему должное, отреагировал он спокойно. Лишь сделал вид, что плюнул сверху на крышу машины, за рулем которой сидел отнюдь не участник ВОВ, а молодой щегол. Обычно водители ведут себя менее сдержанно по отношению к прочим участникам движения — как некоторые бабушки на скамейке у подъезда: каждый второй то наркоман, то проститутка.
Домчались до школы с ветерком. Это оказалась школа по соседству с моей общагой. На ее стадионе я занимался, здесь же видел как-то Алёну на пробежке.
Я велел ждать и вошел в здание. Тишина. Пахнет свежей масляной краской, распахнутыми окнами и детством. Сейчас, конечно, каникулы, но кто-то же должен быть в школе.
— Опять вы? — раздался знакомый женский голос.
Я обернулся — передо мной стояла Алена Сергеевна. В юбке-восьмиклинке в модную полоску, белой блузке и в пионерском галстуке. Хм… Для пионерки она слишком взрослая.
— И снова здравствуйте, — улыбнулся я. — А как с директором переговорить?
— Она в отпуске.
— С завучем.
— Она на пришкольном участке, на летней практике с ребятами.
— Заместителя завуча, пожалуйста, позовите.
— Нет такой должности.
— Кто здесь старший?
— Я.
— А вы кто? В смысле, вы же не учитель?
— Старшая пионервожатая. А что вы хотели, Александр Александрович? — проговорила она так официально и четко, будто на партсобрании.
— Понимаете, Алена Сергеевна… У нас на допрос, то есть опрос… Ну, в общем, для дачи показаний требуется педагог.
— Педагога опрашивать будете?
— Нет, в присутствии педагога.
— Я педагог. У меня ставка вожатой, и образование имеется — педагогическое училище.
— Извините, но вы не подходите.
Для пущей убедительности я помотал головой. Но Алёна, видно, отступать не привыкла.
— Это почему же? — с вызовом спросила девушка, а я отметил, что решительность ей очень к лицу.
Пока я раздумывал, что ответить, она ответила на свой вопрос за меня:
— Потому что опрашивать будут Андрея?
— Э-э… Нет.
— Опять врете?
— Послушайте, Алена Сергеевна, Андрею ничего не угрожает, я прослежу.
— Так вот какие вы там профилактические беседы проводите! Решили все свесить на моего брата?
— Я хочу ему помочь…
— В колонию для несовершеннолетних его упечь? Сироту?
— Так! — скомандовал я. — Отставить разговорчики!
Вожатая опешила, стояла и хлопала глазенками, а я — а что я? Не могу этим глазам врагом быть. Рассказал все. Ну как все… Все, что касается моих планов и действий относительно Серого. Не хотел ее впутывать, думал, сам все разрулю по-тихому, но пришлось открыться. Все-таки она ему самый близкий человек.
Алена покивала, пожевала губу с грустными глазами, всхлипнула и смахнула слезинку со щеки:
— Я знала, что Андрюша куда-то влип, я знала… Он мне ничего не рассказывал, хоть на горох ставь… Александр Александрович, прошу вас, помогите ему… Ему и так тяжело без родителей.
— Обещаю, — пожалуй, даже слишком горячо ответил я.
— Спасибо, — впервые за наше знакомство она взглянула на меня с благодарностью.
— А у вас есть в квартире газ? — спросил я.
Глава 19
— Что? — брови Алены встали домиком.
— Газопровод в вашем доме есть? — как бы между прочим проговорил я, но вышло не особо, получалось, что в лоб сказанул, уж сильно глубоко в мои мысли засел этот еще не случившийся чертов, пожар.
— Нет… Не проведен, — недоуменно повела плечиком вожатая, — почему вы спрашиваете?
— Это хорошо, что не проведен, газ — опасная штука, — выдал очевидное я.
А сам размышлял, из-за чего же тогда мог возникнуть пожар в квартире? Газа нет, курящих тоже. Или Серый курит? Надо будет узнать.
— Ну так что? Где будем педагога вам искать? — вывела меня из размышлений пионервожатая. — Я точно не подхожу на эту роль? А?
— Честно говоря, я не слишком разбираюсь в их процессуальных заморочках, то есть в наших заморочках служебных… я же кинолог, а не следователь. Не уверен, что вы, Алена Сергеевна, подойдете — вы всё-таки
