Ведьмин дар - Дарья Сергеевна Гущина

– Вот именно, – я улыбнулась. – И наблюдатели, будь они хоть трижды стародавними «пауками», тоже ни до кого не докричатся.

Полуминутная пауза, и Илья прищурился проницательно:

– Раз вам нужна его память, значит, есть, чем прижать наблюдателей, если ткнуть носом в старые грехи?

– Ясно дело, есть. И об этом они тоже знают. Потому и защищаются изо всех сил. Но против лома нет приёма, кроме другого лома. Дар стародавних всегда будет сильнее любой нечисти, даже насыщенной источниками, даже искусственно усовершенствованной. Мы вот-вот возьмём их за жабры, – сказала я уверенно. – Мы работали над этим много лет. Осталось чуть-чуть.

Приятель шустро сложил дважды два и опять доказал, что с математикой дружит превосходно:

– Дар против нечисти? Так ты умеешь не только ходить по вероятному будущему, но и творить его, чтобы?.. – и осёкся, удивившись тому, что произнёс, настолько это показалось странным. Нереальным.

– Не совсем. Я – не машина времени, нет. Будущее я не наколдую. Зато смогу создать его ответвление – возможную вероятность. И помочь ей осуществиться. Это и медитации, и разбросанные в нужных местах «утки», и прочие пляски с бубнами, – я протянула ему записку. – Бери. Время. На тебе – «богомол» и Анатоль Михайлович. Дорогу ты знаешь. Возражения не принимаются.

– Но о плане могла бы рассказать и раньше, – справедливо упрекнул Илья, наконец взяв записку с позывными и встав. – Если я вроде как в деле.

– Нельзя, – я оперлась о трость и тоже встала. – Человек, который мало знает, неизбежно полагается во всём на того, кто знает больше. Мы слишком по-разному думаем и действуем. И стремимся к разным целям. Не хватало ещё, чтобы ты оттирал меня в сторону плечом, как недавно, с замечанием «Не лезь». Моделирование – неустойчивая форма будущего, это всего лишь хрупкий план, который легко ломается, когда в задействованном объекте внезапно обнаруживается неучтенная деталь. Твоё непроизвольное вмешательство – последнее, что мне нужно.

Взгляд, которым меня наградили, сказал о многом, но я его выдержала и примирительно попросила:

– Не обижайся. Это моё дело, не твоё. Заклинателей всего лишь подставляют, а нас убивают каждый день. Однако ты получишь то, зачем примчался ко мне с мумией в багажнике и пошёл к «реликварию», – доказательства непричастности заклинательской общины. Просто приведи сюда «богомола». Как можно скорее.

– Бабушка… – пробормотал приятель, и прозвучало это как ругательство.

Время ещё оставалось – воронка вихрилась, и я быстро спросила:

– Она ничего другого не советовала? Только реликварий?

– Увы, – Илья всё понял, и его низкий голос сочился ядом, – больше я вам не нужен. Она не придумала, куда меня определить. И ты, по-моему, тоже.

– Неправда, – возразила я, роясь во внутренних карманах расстёгнутой куртки. – Если не поддашься эмоциям, то будет тебе поручение. Рискованное, но чрезвычайно полезное. Для ведьм – и для отступниц. Но об этом потом. Держи, – я протянула ему серый галечный голыш. – Телепорт. Современный. Из района в район не перебросит, но из финишного коридора наверх – вполне.

– Засада на выходе? – он взял артефакт.

– Вероятно, – я переступила с ноги на ногу и обратно. – Прежде из каждого района вёл свой путь наверх, но – время, строительные вибрации, магические драки – и часть выходов завалило намертво. А оставшиеся прекрасно всем известны. Из водяного наверх не выбраться, а следующий – земляной, пещерный город. Из коридора сразу прыгай в безопасное место. Телепорт двусторонний. И вернись к приюту – он недалеко уплыл от прежнего места. Там и Анатоль Михайлович, и хозяйка «богомола» Гюрза. Не откликнется нужное – попросишь другую подходящую нечисть. Она в курсе.

– И ты, – приятель подбросил голыш и поймал, – с возможностью перепрыгнуть через город, от входа к выходу, тратишь уйму времени и сил, ковыляя на своих двоих?

– Ясно дело, – я не обиделась на едкое «ковыляя» – на правду не обижаются. – Если не будет следа, наблюдатели заподозрят капкан. Мы же, напоминаю, в бегах. И телепортов у меня не сто штук. Он – редкость, на крайний случай.

– Катакомбы впустят чужака? Не ведьму?

– Они впустят тьму – и нечисть. «Богомола» или Анатоля Михайловича вперёд – а сам за ними. Или… Но лучше не надо. Мы не знаем, что за «полтергейст» завёлся в твоём поле. И не захочет ли он тело в единоличное пользование. Давай я лучше снова кровью капну. И ещё. Не торопись.

– В смысле? – Илья поднял брови.

– Поторопись вернуться, но не торопись помогать, – объяснила я. – Илюх, скажи как профессионал: когда из нечисти можно вынуть память? Особенно из «паучьей», склонной к моментальным самоубийствам?

– Когда она расслаблена. Когда… ест. Эф, какого чёрта, чем ты её кормить собралась?.. – он встревожился. – Ты не выдержишь!

– Выдержу, – возразила я хладнокровно. – У меня нет выбора. У тебя теперь тоже. Наблюдай и жди, когда ситуация станет патовой.

– Варианты, при которых я не вернусь, не рассматриваются? – Илья уже изучал шпаргалку.

– Увы, – я цокнула языком и снова села на порог, – я же старая перестраховщица. Один есть. Но ты вернёшься. Тебе слишком хочется вытрясти из меня все секреты – для начала. А с перерождённой так не поступишь. С даром, Илюх. И не забывай о «побрякушках».

И, ставя точку, лопнул колпак. Приятель без лишних соплей развернулся и исчез за стеной дома-ракушки. Я, закрыв глаза, с минуту прислушивалась к шороху гальки и его удаляющимся шагам, чувствуя, как они резонируют с ощущением правильности. Да, Гюрза не ошиблась. И я тоже. Чем дальше уходил Илья и чем ближе подкрадывалось «что-то «паучье», тем сильнее звенел дар, вибрируя от возбуждения. Он проснулся, и с каждой минутой – с каждой мыслью и новым шагом – укреплял шаткую, смоделированную в медитациях конструкцию, вкладывая в неё все накопленные за четыре года бездействия силы. И уверяя: всё сложится.

Подхватив рюкзак, я зашла в ракушечный дом и с позабытой безмятежностью занялась последними приготовлениями.

Да, сложится. Мы готовились к этому не один десяток лет. Иначе и быть не может.

Глава 7

Вы можете думать о ведьмах что угодно,

но прежде и превыше всего они ценили практичность.

Терри Пратчетт «Я надену платье цвета ночи»

Дом-ракушка внутри был маленьким и совершенно пустым. Покатые кремовые с белыми прожилками стены, высокий и облепленный ракушечными морскими гадами потолок, мелкий, как соль, песок на полу. Пройдясь и посчитав шаги, я остановилась у стены, нащупала ступней мягкое место и топнула ногой. Взметнулся песок, и пол провалился, являя тёмный лаз.

Сбросив в тайник рюкзак