Я стану твоей проблемой - Лена Поллина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да я никому ничего не обещала потому что.
Я вообще планирую прилететь вместе с Тимуром, а если у него затянется продажа дома, то перед самым началом учебного процесса.
- Мы тогда сами на днях прилетим, у тебя в конце недели день рождение… – пришибает папин голос.
Устало оседаю на прогретую скамейку в беседке.
Что я могу сказать?
Сейчас я просто оттягиваю неизбежное, тем самым мучая себя.
Он все равно скоро все узнает. Может признаться сейчас? Но вопреки своим мыслям произношу совсем другое.
- Я буду вас очень ждать – голос мой звучит фальшиво и неуверенно.
Бывает такое, что есть два разных мира, которые ну совершенно не хочется сталкивать лбами.
К примеру для родителей ты примерная девочка. Играешь на фортепьяно, прилежно учишься и просто обожаешь дружные семейные посиделки у бабушки на кухне…
А со своими подругами ты отвязная хулиганка, которая орет матерные песни, посещает сомнительные вечеринки и просто обожает кладбище и эзотерику. Эти два мира ты любишь одинаково сильно, но они никогда не пересекутся, потому что ни за что не смогут друг друга понять и принять.
Вот Тимур и папа для меня таких два противоположных мира.
- Тебя там точно никто не обижает? – чувствую, как хмурится папа.
Ох, мой дорогой человек… Если бы ты только знал насколько меня тут никто не обижает и как сильно мне не хочется отсюда уезжать…
Впервые в жизни я готова задвинуть на свою безумную жизнь в Москве.
- Не обижает. – обвожу пальцем почти зажившую садину на коленке.
Мне кажется, что если бы он сейчас видел мои глаза, то не поверил бы ни единому слову.
- Ладно, у меня тут иностранцы на линии. Завтра созвонимся. Не хулигань, Янка… Чувствую, что-то ты там херово перевоспитываешься.
Говорю папе «пока», а у самой сердце в груди тарабанит так, что отдает в ушах.
Отцовское сердце не обмануть.
Он не поверил.
Чувствует.
Он все чувствует…
Во мне все горит так, что хочется себя остудить.
Стягиваю с себя длинную футболку и ложусь в бассейн.
После жаркого дня для меня прохладная вода- самая лучшая награда.
Мне сейчас так тоскливо и плохо от того, что скоро я наверняка буду слышать какой Тимур плохой. Возможно этого не случится и мы все накрутили себя из-за ситуации с Настей. Но неуверенность окружающих во мне множится и моя фантазия рисует самую драматичную реальность.
- Янка, вылезай – голос Тима вырывает меня из размышлений.
Сажусь и смахнув с глаз капли притягиваю к себе коленки. С радостью принимаю поцелуй и смотрю на Тимура сочувствующим взглядом.
- Прости, забываю, что тебе это не нравится… - шепчу и провожу влажной рукой по гладко выбритой щеке.
Тимур шарит по обнаженным участкам моего тела глазами. Ненасытный, вечно голодный кот. Мне это нравится. Улыбаюсь.
- Просто не привык еще…- склонив голову тянется рукой к груди и окуная пальцы в воду сдавливает тонкую, гипюровую чашечку серого лифчика.
- Давай не поедем в Москву…- шепчу, чувствуя, как к горлу ползет ком.
Мне плохо. Мне впервые так плохо.
Тим замирает и бросая на меня вопросительный взгляд, дергает кадыком.
Мой вопрос вывел его из равновесия, потому, что ночью, когда он подолгу курит на балконе он наверняка думает об этом же.
И я много думала об этом. Мне здесь и правда хорошо.
Я же могу перевестись на заочку? Или дистанционно обучаться.
У Тима работа вообще по умолчанию подразумевает удаленку. В офисе Кир сам справится.
- Ты чего это, Ян? – сомневается в моих словах явно списывая на порыв.
Вылезаю из бассейна и тянусь к стопке полотенец, которые придумала хранить на пластиковой тумбе предыдущая хозяйка.
Укутавшись в полотенце сажусь радом и щекой прижимаюсь к любимой татуировке на левой руке.
- Я хочу заниматься плаваньем. Знаю, что в Москве папа мне не даст уйти в эту профессию, а тут я смогу. Я уверенна…
Тимур не дослушав целует меня в губы.
Я не должна на него давить! Не должна его переубеждать! Я черт возьми не должна тянуть за самую тонкую, но самую крепкую нить, но я это делаю, потому, что чувствуй- он сдастся.
Отрываюсь от губ и больно ударяю в самое сердце.
- Не продавай дом… Ты ведь не хочешь… Давай останемся здесь… Давай останемся на море…- прячу нос в изгибе его шеи. Мне так хорошо с ним, что я… Не знаю, я словно боюсь, за то, что если Тимура вывести из этого города – он погибнет. Москва просто его сожрет. Сначала сожрет мой папа, а Москва догложет то, что от него останется.
За его коротким «посмотрим» кроется много недосказанности.
Я знаю, что посеяла в Агачеве сомнения.
Хочу прижаться к нему, прилипнуть намертво, как липучка потому, что мне так плохо.
Я не хочу уезжать. И он не хочет.
чувствую, что не хочет, потому что эту ночь мы впервые засыпаем без стонов и беспощадных ласк, потому что курить он встает раз десять, потому, что объятий становится меньше…
Я верчусь, как курица на вертеле. Мне безумно жарко, тревожно и неспокойно.
Могла ли я когда-то подумать, что так намертво смогу прикипеть к человеку и к тому, что он любит и чем дорожит.
Утром выясняется, что мои тревоги были не напрасными, потому, что спустившись вниз я застаю на кухне Тимура. Но он не один... с ним они... мои родители...
Мне с ноги прилетает по нервам.
Испуганно сглотнув вязкую слюну опускаю руки вдоль тела.
Делаю неуверенные шаги вперед, сжимая край пижамных шорт.
О том, что папа недоволен говорит все!
Грубые черты лица и собранная поза во властной и жесткой мужской фигуре могут вывести из строя любого.
А я дочь, которая…
Боже…
Мое глухое «привет» утопает в папином задумчивом взгляде.
Он блуждает по моей фигуре глазами, оценивая мою растрепанность, опухшие от долгих поцелуев губы и задержавшись на почти заживших коленях возвращается на лицо.
Мне невыносимо стыдно.
В ужасе пытаюсь проглотить волнение и сказать что-то еще, но пересохшее горло настолько стянуто, что не пропускает ни одного звука.
Не замечаю, как возле меня оказывается мама и обдав меня сладким парфюмом целует мою щеку.
Она что-то оживленно рассказывает, словно не замечая всеобщее напряжение, а папины глаза уже медленно блуждают по Тимуру.
Откинувшись на спинку стула он задумчиво растирает
