Вторая единственная - Ляна Вечер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Жри, с-сука… — шепчу зло. — Может, так до тебя дойдёт, кому и что ты пишешь! — добавляю громко.
В этот славный момент из туалетного закутка в зал вылетает моя бывшая.
— Сурен! — кричит в ужасе Жанна и бежит к нам.
С какого-то перепуга осмелевшая дура теряет весь запал, когда я впиваюсь в неё взглядом. Думаю, видок у меня сейчас тот ещё.
— Какая встреча! — скалюсь, глядя на Жанну. — С ним пришла? — киваю на давящегося бумагой волка и отпихиваю его от себя.
— Не твое дело, — схватив Сурена под локоть, дерзит мне. — Как ты? Позвонить нашим? — очень переживает за беднягу.
Нашим? Ты ж моя радость! В стаю, значит, приняли. Теперь понятно, что Жанна здесь делает. Мне чисто из спортивного интереса интересно: она теперь и с Суреном трахается?
Вытащив огрызки записки изо рта, бета пытается отдышаться:
— Не надо… никому звонить. Придёт время, и он за всё ответит.
Шарманка та же. Видимо, не дошло до Сурена. Зря.
— Рыпнитесь на мою женщину — и я вас всех не бумагу — землю жрать заставлю, — сажусь у барной стойки, беру стакан и выпиваю содержимое до дна.
— Как был бешеным придурком, так и остался, — тявкает из-за широкой спины Сурена моя бывшая.
— Мнение шлюхи меня не интересует, — огрызаюсь.
— Выбирай слова, когда говоришь с будущей матерью наследника моего альфы! — вступается за неё бета.
Вон оно что! Теперь ясно, как Жанна добилась места в стае Самвэлла — ей удалось от него залететь. Красотка, чо. Не стану скрывать, новость шаркнула меня по самолюбию. Я с этой дрянью много лет прожил, и о волчатах она слышать не хотела.
Но сейчас не о ней речь. Я подустал от тупости Сурена и от лишних телодвижений. Снова слажу с табурета и беру бету за грудки. Молча заглядываю ему в глаза. Сдаётся мне, что он всё же идиот. Как и его альфа.
— Слушай сюда, — выдыхаю пары алкоголя ему в морду, — передашь Самвэллу, что если он хочет разборок, то пусть разбирается со мной. Я готов биться, когда он очухается. Раз на раз.
— Как скажешь. — Сурен и бровью не ведёт.
Непонятный итог разговора. Но большего я сейчас не добьюсь. Разжимаю пальцы, и оскорблённый бета удаляется из бара вместе с брюхатой от альфы самкой.
Я не надеялся, что Сурен обделается от моих угроз, но надеялся, что он призадумается. Кажется, я прогадал. Надо думать, как защитить мою лапу. Эти мрази на многое способны.
Глава 32
Легла поздно, спала плохо, встала рано и чувствую себя разбитой. Я даже волноваться не в состоянии, а есть из-за чего. Беспредельщики разгромили квартиру Ража, оставив послание с угрозой фактически адресованное мне. Не могу определиться — это главная проблема или она идёт бонусом к истории с ворованным демоном? Сложный вопрос.
Зевнув, кутаюсь в пальто и сижу, нахохлившись, как воробушек. Погодка сегодня почти зимняя, а Раж толком не успел прогреть машину. Мы едем в дурдом забирать лампу с демоном. Впрочем, ни я, ни муж не уверены, что доктор вернёт артефакт. Мы вообще ни в чём не уверены.
— Прорвёмся, — подбадривает меня зверь за рулём.
— Конечно, прорвёмся, — вздыхаю. — Выбора-то нет.
— Это точно…
Волк пытается бодриться — ситуация под контролем и всё такое, — но мы оба знаем, что это не так. Такое ощущение, что жопа, которая происходит с нами не первый день, вот-вот достигнет апогея.
Приезжаем на место. Раждэн остаётся ждать в машине, а я иду на утреннее свидание с Давидом Олеговичем. Может, и стоило сразу взять оборотня с собой, но пропуск в дурдом один и на моё имя. Чтобы пройти дальше поста охраны, Ражу пришлось бы устроить скандал, а возможно, и драку — это крайняя мера. Но так и будет, если психиатр решит выкинуть что-нибудь не по плану.
Длинный больничный коридор заканчивается дверью кабинета врача, и я, выдохнув, стучусь.
— Заходите! — отзывается Давид Олегович.
— Доброе утро, — решаю начать встречу с позитива, хоть на душе и скребут кошки.
— Добрейшее! — психиатр в отличном настроении. — Всё получилось, — широко улыбается.
На его столе стоит лампа с «джинном». В смысле, с демоном. Это значит, что обойдёмся без афёр? Хотелось бы.
— Вы подберёте лечение для Любы? И-и… я могу забрать? — поглядываю на артефакт.
— Лечение я уже подобрал, ваша сестра сегодня чувствует себя гораздо лучше, — отчитывается доктор. — И да, демона вы можете забрать.
— Спасибо, — выдыхаю с облегчением.
Но Давид Олегович цепляет пальцем ручку масляной лампы и притягивает её к себе:
— Не так быстро, — вздёргивает бровь. — Спасибо, как говорится, на хлеб не намажешь.
А вот и причина энтузиазма в лечении особенной пациентки. Стоило догадаться, что специфическая услуга Давида Олеговича не пройдёт по полису ОМС. Но он не намекал! Конечно, я затупила.
— Сколько? — спешу исправить ошибку.
— Скажем-м… — врач окидывает меня задумчивым взглядом. — Пятьдесят тысяч.
Сколько?! У меня даже рот приоткрывается от удивления. Что за конские цены?!
— У меня нет столько, — растеряно хлопаю ресницами.
— Не надо устраивать здесь торги, — врач кривится. — Я рисковал, помогая вашей сестре. Так что-о… — дует щёки. — Вы взрослая девушка, всё понимаете.
Я тоже, блин, рисковала, устроив кражу демона из бункерного хранилища МФЦ. И рискую до тех пор, пока не верну лампу с тварью на место. Просто «уважаемый» психиатр не до конца понимает, на что я готова, чтобы забрать артефакт. Один звонок — и мой бешеный зверь разнесёт пост охраны, поднимется в кабинет и возьмёт алчного докторишку за горло.
Представив в красках, как это будет, я мысленно вздрагиваю и решаю дать Давиду Олеговичу последний шанс. Мясорубку устроить мы всегда успеем.
Достаю из сумочки деньги, которые несколько дней назад дал мне Раж, и шагаю к столу.
— Здесь двадцать восемь тысяч. Это всё, что у меня есть, — кладу пачку купюр на столешницу. — Или вы соглашаетесь, или я звоню мужу, — демонстративно кручу в руке телефон. — Вы помните моего супруга-оборотня? — спрашиваю холодно. — Вы виделись с ним в приёмном покое.
Похоже, мне удаётся освежить память врача. Он меняется в лице, нервно сглатывает и, подумав несколько мгновений, забирает деньги. Правильное решение.
— Возьмите это, — брезгливо пододвигает к краю стола лампу, — и убирайтесь отсюда.
Очень замечательно! Хватаю артефакт, пока Давид Олегович не передумал, но «убираться» не спешу.
— Когда выпишут Любу? — давлю тоном.
