Поворот (СИ) - Номен Квинтус

— А в деньгах…

— А это вы уже с господином Второвым решайте. Если программу эту целиком исполнять, то нужно будет весьма немало, три миллиарда рублей… каждый год по три миллиарда. Примерно по три, а если часть нужного закупать по заграницам… то есть учитывая, что часть будет необходимо за границей закупить, к этим умам еще и в иностранных деньгах более полутора миллиардов рублей.

— Да уж, размах у вас…

— Но я отдельно особо отметил: если начать постройки с проектов царских времен, то они уже через год окупаться начнут и немало средств на последующие стройки дать уже смогут. Да, господин Кржижановский прочил еще вам сказать, что он считает особо нужным постройку завода в Урюпинске: он спроектирован и вовсе небольшим, до десяти тысяч тонн в год — но с этим заводом производство генераторов электрических получится четь ли не вдвое против нынешнего выделывать.

— Это почему?

— Пусть он лучше вам это расскажет, я, боюсь, перевру многое. Но, думаю, в том числе и потому, что завод этот можно будет вообще до зимы выстроить и пустить…

Подобных встреч и разговоров у русского премьер-министра было очень много, чуть ли не каждый день кто-то, да приходил к Андрею с очередной «гениальной идеей». Впрочем, среди «идей» были и довольно полезные, а некоторые помогли получше разобраться в причинах свержения царя русскими капиталистами. Например, бессменный воронежский губернатор Ершов приехал с просьбой разрешить открыть в Воронеже учительский институт и институт уже политехнический.

— Это было бы неплохо, — прокомментировал Андрей просьбу Михаила Дмитриевича, — но боюсь… что вам для открытия институтов нужно?

— Разрешения вашего.

— А я имею в виду, сколько средств, материалов каких…

— Средства мы уже собрали… то есть соберем их сразу же, как разрешение получим. В губернии мы это уже обсудили, получается, что по подписке все необходимые деньги менее чем за месяц соберем: строительства-то нынче недорогие. Да и преподавателей… многие из стариков нынешних готовы таким делом заняться, а выплаты им окладов губерния осилит: сейчас с казенных лавок доход весьма приличный у нас имеется. Конечно, ежели казна в оплате преподавателей тоже участие примет…

— Безусловно примет, учителя России очень нужны, да и инженеры тоже. Но почему вы ко мне-то с этим вопросом приехали?

— Ну а как же без разрешения-то? Без разрешения дозволяется разве что народные школы учреждать…

Еще довольно часто к Андрею приходили просители-богатеи, которым срочно потребовалось вывести определенные денежные суммы за границу: ведь с запретом на вывоз денег и ценностей «красиво жить» на европейских курортах стало исключительно трудно. За два года лишь Зинаида Юсупова попросила разрешения «кое-что продать иностранцам» для иной цели: Феликс Феликсович, как и предсказывал господин Второв, завод свой довел практически до банкротства и ему срочно потребовались деньги на его «модернизацию». Понятно, что после этого визита у премьера появилась новая «группа недоброжелателей», но Андрей от этого вообще не расстроился. Тем более, что сама Зинаида Николаевна в число его недоброжелателей не вошла, так как Андрей просто предложил ей «все ненужное продать в казну» и деньги она получила (хотя и несколько меньше, чем хотела), а вот Феликс со товарищи очень обиделись на то, что купить какие-то импортные станки у них не вышло. Обиделись даже несмотря на то, что такие же станки отечественные им были предложены за заметно более низкую цену и его мать (деньги считать умеющая очень хорошо) сочла сделку в целом весьма выгодной — но Василий, например, был убежден, что «не только на станки они валюту хотели потратить».

Впрочем, таких просителей все же было не особенно и много, да и самые бредовые «технические идеи» от менее известных людей старались отсеивать уже в секретариате Совета министров. А с идеей, требующей отдельного обдумывания, пришел к Андрею министр финансов:

— Андрей Владимирович, я тут провел некоторые переговоры с господином Тодоровым, и он определенный интерес к нашему предложению проявил. Но при этом высказал мысль о том, что вхождение в предлагаемый валютный союз имеет смысл лишь при отмене госмонополии на внешнюю торговлю.

— О ее отмене не может быть и речи!

— Я ему примерно так и ответил, но он мысль свою пояснил тем, что Болгарии крайне интересно было бы в России закупить трактора. Своей-то промышленности там, почитай, и нет — а увеличить продуктивность сельского хозяйства без тракторов не получается. Закупать же трактора за океаном для Болгарии крайне невыгодно, просто потому, что денег у них на такие закупки нет.

— Он что, хочет у нас трактора бесплатно получить?

— Нет, но американцам, скажем, Болгарии на рынок предложить просто нечего, а в Россию они все же продать могут немало. То есть мы подумали, прикинули — и действительно им есть что нам предложить.

— А чем тогда ему мешает госмонополия?

— Ценами. Они думают, что наши товары, если им разрешить у нас торговать, покупать станут по безналичным ценам, а свои продавать по наличным потребительским.

— А морда у них не треснет?

— Вот я и пришел посоветоваться, что нам выгоднее: подключить Болгарию к нашей валютной системе или просто их игнорировать?

— Ну зачем же игнорировать? Надо подготовить наш прейскурант, пусть сами решают, хотят они с нами торговать или нет. У России в мире союзников немного, я имею в виду тех, кто всегда будет готов нам помочь независимо от того, насколько это будет выгодно. Это Монголия и Уряханский край — и вот им мы будем помогать даже если для нас такая помощь и в убыток будет. А со всеми прочими у нас только взаимовыгодное сотрудничество должно быть. То есть чтобы оно в первую очередь нам выгодным было, а насколько оно будет выгодным нашим торговым партнерам, это пусть они сами и решают.

— Господин Фиала помощь небольшую попросил, и я не уверен, что нам с этого выгода какая-то получится: он попросил ему как можно быстрее поставить тысячу тракторов с моторами Тринклера, в рассрочку на пять лет. Но лично я совершенно не уверен, что он кредит сей вообще вернуть намеревается, поскольку никаких обоснований возвратности он не прислал. Я, конечно, знаю, что господин Фиала для правительства нашего много всякого делал, но…

— Тысяча тракторов — это вообще мелочь. Для Святозара… Николай Александрович, я вам всех причин рассказывать не стану, но если Святозар будет просить помочь ему чем угодно в пределах миллионов десяти рублей… не вообще, а в одной просьбе, то вы ему сначала просимое выделите, а потом, при случае, и нас об этом извещайте. А если ему что-то большее потребуется… постарайтесь меня в таком случае известить немедленно. Даже посреди ночи постарайтесь.

— Хорошо… я понял. Господин Фиала… по всем его просьбам я постараюсь… Извините, я просто сразу не сообразил.

Однако больше всего Андрею докучали разнообразные «представители творческой элиты». Почему-то считающие, что раз они такие творческие, то государство обязано им давать много денег и вообще всячески холить и лелеять. Но всех таких «просителей» он просто перенаправлял к Еле (по ее просьбе) и старался о них вообще не думать. Изо всех сил старался, хотя это было весьма трудно: «творцы» все же большей частью не лично к нему ломились, а направляли «уважаемых представителей» — и вот с ними было уже сложнее. В конце концов Андрею все это надоело и он стал всерьез подумывать о том, что царь Петр вообще-то очень неплохие выражения ввел в обиход флотских офицеров и настала пора этот опыт и среди лиц сугубо гражданских распространить. И единственное, что не давало ему возможности этим заняться, была мысль о том, как к этому отнесется супруга.

Которая, собственно, поток «творцов» и обеспечила. Потому что первым делом Юмсун лишила финансирования некоторые области искусства — например, знаменитый русский балет был переведен на полное самофинансирование, в результате чего он практически исчез как явление. Еще Юмсун серьезно урезала финансирование разных поэтов и писателей, правда все же не всех. Но вот писатели, Россию покинувшие, теперь за счет русского народа себе на корочку хлеба с икорочкой под бокал шампанского точно заработать оказались не в состоянии — и они совершенно внезапно выяснили, что и за границей они вообще никому не интересны. А так как и довольно много театров разом лишились «казенной подкормки», то из России хлынул просто поток непризнанных гениев — и вот им «особенно не повезло». Потому что Андрей издал очень странный указ, резко ограничивающий возможность «самовольно покинувшим Россию» гражданам вернуться обратно. То есть выезжающих по серьезным поводам (например, для посещения родственников — перечень родственников прилагался, или по ряду иных важных причин — перечень которых тоже в указе имелся) проблем не возникало, но вот для очень многих пересечь границу в обратном направлении стало довольно проблематично. И с «гениями» в России стало как-то похуже — зато уже без них стало заметно лучше.