Тайны русского народа. В поисках истоков Руси - Валерий Демин

Корень «рад» лежит в основе таких слов, как «радость», «рада» («совет»), «радетель» (от «радеть» — «заботиться»), «радуга», «радение» («страдание», в том числе «коллективное религиозно-обрядовое действие»), «радуница» (древнейший обычай поминания умерших на могилах). Сюда же примыкают древнерусские имена Радомысл, Радогост, Радим (производное от Радимир). Последний явился родоначальником восточнославянского племени радимичей. Ср. также: наименование древнего литовского княжеского рода — Радзвиллы и южнославянские женские имена Рада, Радмила. Современное имя Родион греческого происхождения: считается, что оно ведет свое происхождение от названия средиземноморского острова Родос; но, как только что было продемонстрировано, в основе этого наименования лежит общеиндоевропейский корень «род» — как и в названии балканского горного массива Родопы. Из древнегреческой мифологии известно также имя Радаманта — сына Зевса и Европы, самого справедливого из всех людей. Он же — сопрестольник Крона, как именует его Пиндар, — царствует на Островах Блаженных, овеваемых веяньями Океана (Ледовитого), где нескончаемо длится «золотой век».

В санскрите слова со значением «радости» находим в словах с глухим согласным звуком на конце («д» - «т»): rata («удовольствие», «наслаждение»); rati («радость», «наслаждение», «покой»); (Рати — супруга Бога любви Камы); ratha («радость», «наслаждение»). Одновременно ratha означает «воина (сражающегося на колеснице)», «воителя» и «героя». Это значит, что русские слова «рать» и «ратник» берут начало отсюда и из общего для них и санскрита источника.

Какие же выводы следуют из краткого этимологического экскурса и исторических аналогий? Прежде всего обнаруживаются мифологические пары противоположных по функциям Богов Рудра и Родаси: разрушительного космического начала, с одной стороны; Рати — вместе с Камой выражающая радость и любовь, как вселенские силы, с другой стороны. Фонетические трансформации общей лексической основы «руд»-«род»-«рад»-«рат» и стоящие за ней значения содержат намек на древнейшее миросозерцание арийских и доарийских племен. Цепочка взаимосвязанных понятий: «небо и земля» - «рождение человека и родовые узы» — главнейшие из всех человеческих связей. Носителями всех названных качеств у древних индийцев оказываются генетически и этимологически родственные боги: Рудра, Родаси, Рати.

В древнерусском и древнеславянском пантеоне находим аналогичные созвучные имена Богов со сходными или смещенными функциями: Род и рожаницы — женские ипостаси, Рода (при общем корне «род» в результате чередования согласных «д» перешло в «ж»). Более подробные сведения о роли рожаниц сохранились в южнославянском фольклоре. Так, по сербским верованиям, за судьбу ребенка отвечают четыре рожаницы: первая — Поренут, охраняет ребенка, пока он находится во чреве матери; вторая — Злата Баба [интересно сопоставить ее с русской северной Златой Бабой и Златогоркой Святогорова былинного цикла. — В.Д.], помогает при родах; третья — Жижа, покровительствует ребенку во время кормления грудью; четвертая — Жива, прядет ему жизненную нить, которую обрезает неумолимая Морзана.[163]

Итак, исходя из версии, что древнеславянское верховное Божество — Род является естественным продолжением протоарийских верований (развитием которых у древних индийцев стала ветвь Рудра (в дальнейшем ставшем ипостасью Шивы) — Родаси), — попробуем определить смысловые характеристики и возможные функции древнерусского первобога. Главные эпитеты Рудры в Ригведе — этого «рыжего кабана с заплетенной косой», который «сверкает словно яркое солнце, словно золото»: «блистающий», «свирепый», «буйный», «убивающий»; далее, если исходить из значения слова raъdrб (относящийся к Рудре): «страшный», «ужасный», «дикий», «необузданный», «гневный»; сюда же можно присовокупить и значение других однокоренных слов: «кровавый», «вопящий».

Надо полагать, большую часть перечисленных свойств следует отнести и к богу Роду. Но Род, как и его прообраз — Рудра (в дальнейшем трансформировавшийся в Шиву), не есть носитель одних лишь негативных (разрушительных и угрожающих) качеств. Верховное космическое существо, почитаемое как хранитель самого святого в жизни рода, не может носить один лишь отрицательный заряд. Во все века, у всех народов такое Божество — средоточие необузданных сил хаоса и упорядочивающих потенций Космоса. Оно — в одном лице: ужас и радость, кара и милость, раздор и согласие, разрушение и созидание. Неспроста исходное санскритское слово rуd-as, однокоренное имени русского бога, означает «небо и землю вместе взятые». Следовательно, и Бог Род (олицетворявший крепость и благополучие проторусских племен) не мог не выполнять тех функций, которые вытекают из значения однокоренных слов: «радетель», «радость», «рада» («совет», «согласие»). Вместе с тем все эти качества не есть нечто безжизненно вялое: радеть (заботиться) и достигать согласия можно и жесткими методами, а радость нередко бывает буйной. Точно так же акты, связанные с продолжением рода, также представляют собой неистовство и буйность как кульминацию эмоционального напряжения.

Как верховное Божество (что присуще всем без исключения мифологиям) Бог Род неизбежно выступает в форме космического жизнепорождающего начала. Космос — это всегда рождение и устойчивая преемственность в связях. Человеческая жизнь во всем многообразии ее отношений — неотъемлемая частица Космоса, повторяющая его законы. Родовые узы — главное, что всегда позволяло человеку утвердить себя как человека, приобрести опыт и навыки, сохранить традиции, обычаи, зачатки идеологии и морали. Бог Род — та незримая сила, которая скрепляла отношение близких и дальних родственников и задавала ориентиры поведения. Родственные узы — не только сиюминутные отношения множества лиц, живущих повсюду в данный момент. Родственные узы — временная категория, опрокинутая в прошлое и спроецированная в будущее.

Хранителем этой объективной временной преемственности поколений и выступает Бог Род. Как и другие аналогии Божества индоевропейцев, он несет ответственность за весь процесс космического зарождения и, главное, за ту генетическую упорядоченность сменяющих друг друга поколений, без которой вообще немыслимо устроение общественной жизни. Отсюда космизм как представление о закономерной упорядоченности всех сфер общественной жизни распространялся на политические, правовые и нравственные отношения. Такой подход и понимание неизбежно обнаруживаются во всех социально-этических концепциях древности, в том числе и получивших письменное закрепление — от Законов Ману и Артхашастры до Кодекса Юстиниана и Русской Правды.

Неизменными спутниками главного древнего Божества русского народа — Бога Рода выступают Рожаницы (рис. 108). Они олицетворяют женское животворящее начало и почитались в народе, начиная с позднего Каменного века, откуда дошли их глиняные изображения. В дальнейшем — практически до наших дней — сохранились обычаи чтить рожаниц. Раньше им приносились символические дары, устраивали в их честь массовые рожаничные трапезы, изображали рожаниц различными способами, в том числе и с помощью вышивки. Традиции вышивки, орнамента, узоров передавались от поколения к поколению точно так же, как и русская речь, устный фольклор, хозяйственные навыки. В стилизованных, хотя и весьма натуралистических вышитых изображениях рожаниц воспроизводится процесс родов — жизненно важный акт продолжения человеческого рода и одновременно великое таинство природы (рис. 109). Отсюда космический смысл всего связанного с рождением и сотворением. Отсюда же дожившее до ХХ века сближение рожаниц со звездами.

Рожающая женщина — повсеместно распространенный сюжет, встречающийся в Старом и Новом Свете. Достаточно упомянуть найденную в Малой Азии (Чатал-Хююк) глиняную статуэтку рожающей богини (VI тысячелетие до н. э.), а также изображение рожающей северной женщины (Х — ХII вв.) (рис. 110) или ацтекской богини (XIV в.) (рис. 110-а), скульптурное изображение которой воспроизведено на знаменитой фреске Диего Риверы и т. п. Культ русских рожаниц неразрывно связан с общечеловеческим культом Великой матери, повсеместно распространенным по всему Древнему миру. Прообразы Великой матери встречаются во всех древнейших цивилизациях, включая протославянскую (рис. 111), и уходят в самые глубины человеческого прошлого — вплоть до палеолита. Символика Великой кормящей матери просматривается в гипертрофированных женских признаках (особенно грудей) многочисленных каменных статуэток, найденных на территории Евразии (рис. 112). Каждая из таких «венер» — обобщенно-собирательный символ женского естества — деторождения и детокормления. В дальнейшем символика материнского начала претерпела изменения. Была канонизирована, к примеру, многогрудость, что нашло свое законченное воплощение в классическом образе Артемиды Эфесской (рис. 113).