Грозный отряд - Люк Скалл

— Тебе следовало позволить мне разобраться с ним, — проворчал сумнианский генерал, когда служительницы Белой Госпожи окружили Коула и Трехпалого. — Посмотреть бы, как ему понравится копье в заднице. — Он опустил руку на изрядно выступающее под кожаной юбкой мужское достоинство, и в его взгляде сверкнуло нечто вроде предвкушения удовольствия. — Или мой член.

От этой мысли Коула снова затошнило.

ПОРОСЯЧЬИ ВРАТА

Шлеп.

Бродар Кейн поднял ногу в сапоге и снова опустил. Почувствовал, как она погрузилась в грязь. Его кожа горела, а тело дрожало так, словно вот-вот застрянет, но они почти добрались. Одна нога, другая. Одна нога, другая. Одна нога…

Саша взвизгнула, когда он наткнулся на нее, и оба чуть не свалились в грязь. Он удержал равновесие, но из-за этого усилия разошлись некоторые швы. Рана на животе взорвалась адской болью.

— Извини, девочка, — выдохнул он, тщетно пытаясь скрыть боль.

Деревня оказалась дальше, чем они предполагали. Солнце некоторое время назад исчезло, и теперь они с трудом продвигались в кромешной тьме, нещадно поливаемые безжалостным ливнем, который превратил холмы в скользкую топь. Кейн несколько раз приземлялся на собственную задницу, весь вывалялся в грязи, а последний час его била лихорадка. Он продолжал двигаться только потому, что его манил слабый свет факела вдалеке.

— Чертов дождь.

Волку явно не по себе, из-за ливня его ожоги болезненно зудели. У него с самого начала было скверное настроение и становилось все хуже по мере приближения к деревне. Айзек устало тащился в хвосте унылой группки. Тяжелые условия, казалось, подавили даже его вечную жизнерадостность.

— Ты в порядке? — спросила Саша Кейна.

Она выглядела раздосадованной. Отняв руку от живота, он посмотрел на нее. В темноте трудно было сказать наверняка, но она показалась ему раскрасневшейся.

— Думаю, проклятая царапина снова открылась. Сейчас с этим ничего не поделать. Жаловаться без толку.

— Знаешь, ты вовсе не должен этого делать.

— Чего именно, девочка?

— Продолжать строить из себя крутого парня. Ты — не из камня. Не следовало даже трогаться с места, не говоря уже о том, чтобы столько идти в таком состоянии. — Ее тон несколько смягчился. — Тебе нужен лекарь.

— У нас есть Айзек.

— Да, и его запасы истощены. Если тебе нужно отдохнуть, просто скажи об этом. Мы оставим тебя здесь, а сами пойдем дальше. Айзек соберет все, что тебе нужно, и принесет сюда. Это займет немного времени.

Он покачал головой.

— Я в порядке.

Сердито фыркнув, Саша отвернулась. Он стиснул зубы. «Сколько там еще? Должно быть, не больше полумили. Давай, старый ублюдок. Иди».

Внезапный раскат грома словно расколол небо над головой. Молния сверкнула мгновением позже, высветив голубым всполохом маленькое поселение перед ними. Деревня ничего интересного собой не представляла, но им сойдет.

Девушка права. Если он не отдохнет в ближайшее время, то свалится — и нет никакой гарантии, что поднимется вновь.

К тому времени, как они добрались до поселения, его ноги совершенно промокли, и он дрожал, как лист на ветру. Вокруг не было ни души. К счастью, шаткие старые ворота оказались не заперты. Саша нахмурилась.

— Странно, — заметила она. — Обитатели деревни, очевидно, не слишком заботятся о безопасности. Даже охрану не выставили.

Джерек сплюнул.

— Меня это не удивляет. Чуть дождь закапал, и вы, жители Низин, сворачиваетесь в своих норах, словно черви.

— Вон там свет, — сказал Айзек. — Возле фермы.

Кейн посмотрел в ту сторону, но без толку. Он увидел лишь неразличимое желтое пятно.

— Думаю, нам следует пойти и взглянуть, — выдавил он.

Возле жилого дома стоял амбар. Двери были распахнуты настежь, на стенах внутри висели на кронштейнах два факела. Оттуда несло навозом, но при этом никаких признаков домашнего скота внутри. Старому варвару хотелось просто рухнуть на кучу соломы в одном из пустых стойл, и черт с ним, с коровьим дерьмом.

— Может, хочешь обождать здесь, Кейн? — начал Джерек, но его прервал жалобный вой, донесшийся из самого дальнего стойла, куда не доставал свет факелов.

Волк извлек из-за спины один из топоров.

— Ждите здесь, — хрипло прошептал он и, вытащив факел из кронштейна, направился в затененный угол. Подойдя туда, он остановился, посмотрел секунду и сплюнул. — Далеко не прелестное зрелище.

Бродар Кейн поковылял вперед, взглянуть, о чем речь, и тут же об этом пожалел.

Посередине стойла лежала на боку корова, из пасти свисал розовый язык. Ее широко раскрытые глаза безумно уставились в крышу. Из ее зада на пропитанную кровью солому вывалились длинные, отвратительно блестящие в свете факела завитки внутренностей. Кто-то или что-тозабралось внутрь животному и буквально выдрало половину внутренностей через прямую кишку.

Кейн услышал, как Сашу стошнило у него за спиной.

— Эти деревенские парни странно себя ведут, ничего не скажешь, — сказал он. Тут он обратил внимание, что кого-то не хватает. — А где Айзек?

— Здесь, — донесся снаружи голос слуги. Он был едва различим из-за барабанного боя дождя. — Никого. Думаю, это место оставили.

— Дерьмо. — Джерек поднял топор и, опустив его на голову коровы, расколол ей череп надвое. Дернувшись, животное замерло.

Саша вытерла рот тыльной стороной руки. Лицо ее было бледным.

— Не могли ведь всежители деревни уйти. Куда? И почему?

— Может, они от нас прячутся, — предположил Айзек.

— Может быть. Или, возможно, прячутся от чего-то еще, — пробормотал Кейн. Он смотрел на изуродованную тушу коровы. «Не человек это сделал. Что-то не так в этой деревне».

Тепло от факелов и временная передышка от дождя несколько успокоили его лихорадку. Он осторожно потрогал живот, коснулся раны и охнул от неожиданной вспышки боли. Посмотрев вниз, он содрогнулся. Слева рана открылась, из нее сочился кровавый гной.

— Ух, — вырвалось у него.

Бросившись к Кейну, Саша осмотрела его и покачала головой.

— Внутрь попала инфекция. Ты умрешь, если рану не обработать.

Джерек нахмурился.

— Тогда мы перевернем деревню вверх дном. Если кому-то из местных это не понравится, то пошли они к черту.

Бродар Кейн вздохнул и снова натянул грязную повязку на гноящуюся рану. Назад под дождь. Опять.

Ко всему прочему ему нужно было отлить.

— Пусто.

Внутри скромного жилища оказалось темно, огонь в маленьком очаге давно погас. По полу была разбросана одежда. Рядом со столом, на котором виднелись остатки пищи, валялся перевернутый стул. Крупные черные мухи ползали по большому окороку, который уже разлагался.