На равнинах иерехонских - Илья Сомов

Томэ прошипел ругательство, Севастьян улыбнулся еще шире.

— На самом деле не все так плохо. Только одна фракция, не самая большая и влиятельная мутит воду. Видимо они решили, что если я перестану "ходить по цитадели" им будет проще добиться своего.

— И они решили тебя прикончить. Какая неожиданность. Всегда знал, что пацифисты страшные люди.

— Зря шутишь. Если честно, я и сам не ожидал, что они вдруг разовьют такую бурную активность. Мы все братья, путь и разделяем разные взгляды. Даже если они убедили себя, что это требуется для блага братства, поднять руку на своего очень нелегко. Не понимаю, что их так неожиданно подтолкнуло.

Томэ отставил кубок и потер подбородок.

— И вот мы подходим к вопросу, ради которого я хотел с тобой встретиться. Не думал, что все так пересечется.

— Судьбы часто переплетены намного тесней, чем мы думаем, — спокойно ответил Севастьян. — Наверное, теперь пора рассказать, как они пересеклись на этот раз.

Лириец смотрел на Томэ цепким, все подмечающим взглядом, недавний налет меланхолии исчез без следа. Томэ слега улыбнулся. Такой Севастьян его всегда раздражал, но одновременно именно такого он его и любил.

— Толстяк Гашфар на днях рассказал мне любопытную сказку…

Томэ в общих чертах изложил, что ему известно. Пока он рассказывал, лицо Севастьяна оставалась спокойным и даже каким-то равнодушным. Но Томэ слишком хорошо знал лирийца, чтобы обмануться. Он по глазам видел, с какой огромной скоростью сейчас работает его разум.

— Значит, шторм затихает, и империя решила это использовать, — наконец, отрешенно проговорил Севастьян.

— Так говорит Гашфар.

— Да, плохо, что нет независимых подтверждений, Бастионы не посылают докладов в братство уже несколько поколений. Но в остальном все похоже на правду. Это одновременно объясняет, почему арнезцы так неожиданно решили повоевать и почему сторонники нейтралитета в братстве вдруг пустились во все тяжкие.

— Ой!

У стены звякну металл. Томэ повернул голову. У ног Аши лежал длинный клинок, каи тряс рукой, которую обжег об огненную пчелу. Похоже, он так увлекся чужим разговором, что схватил оружие пострадавшей ладонью.

— Тебе все-таки надо обработать руку, — так же спокойно сказал Севастьян. — У Шамира есть очень хорошая мазь. Он специалист на этот счет. В его деле ожоги обычное дело.

Томэ молча кивнул. На лице Аши появилось выражение обиды, но он ничего не сказал. Должно чувствовал себя виноватым за то, что вышел из роли невидимки. Каи поднял клинок и чуть ли не впечатал ни в чем не повинное оружие в стену.

— Все равно странно, что тебе приходится узнавать об этом от меня, — сказал Томэ, когда за Аши закрылась дверь.

— Если, подумать, нет, все правильно. Старейшины, могли скрыть эту информацию, чтобы не подливать масла в огонь. Поэтому даже меня не посвятили в курс дела. И Синклит тоже боится раздуть панику.

— Все хотят хранить строжайшую тайну, но как-то так получатся, что заинтересованные стороны все равно оказываются в курсе. Скоро полгорода будет об этом знать. Разумеется по секрету. Как это похоже на Столицу.

Севастьян небрежно махнул рукой.

— Не в этом дело. Когда информацией владеет больше пяти человек, она неизбежно начинает распространяться. Вопрос в том, кто заберется на верхнюю ступенькю пирамиды и сумеет ей воспользоваться, до того как она потеряет ценность.

— Сейчас мы оказались довольно высоко в этой пищевой цепочке.

— Верно. Нам повезло. Осталось только решить, как этим воспользоваться. А это бывает сложнее всего.

— В этом вопросе я доверяю профессионалу.

— Не прибедняйся. Лично я, для себя особой пользы пока не вижу. С точки зрения моей профессии намного интересней другое — миролюбы из цитадели получили информацию от кого-то на планете или же их известили из вне?

— Измена может прорасти где угодно и корни ее порой уходят очень глубоко.

— Я не верю в то, что кто-то из братства мог продаться империи. Скорее стоит задуматься о том, где проходит грань, за которой уже не ты используешь врага, а он использует тебя, — Севастьян слегка прищурился. — Когда ты заговорил об измене, за твоими словами стояло что-то еще. Ты говорил не только о проблемах братства.

— Тебе бы с этим номером в цирке выступать, — вздохнул Томэ, — Тоже мне, чтец мыслей.

— Так дело в Ставре. Ты подозреваешь его. Просто потому, что терпеть его не можешь или есть какие-то доказательства?

— Подозрения. Не очень твердые.

— Гашфар мутит воду, да?

— Мерзавец хочет и чтобы я добыл ему доказательства. А потом наверняка попробует подставить.

— Ну, это похоже на дом Тариос. А чего хочешь ты?

— Прежде всего, перехитрить всю эту свору, — Томэ подвину к себе кубок и усмехнулся своему отражению. — А еще очень хочется докопаться до правды. Если Ставр действительно решил въехать на нашем горбу в рай… Ничего у него не получится!

— Масштабно мыслишь. Не думаешь, скорее всего, ты просто свернешь на этом шею?

— А что ты там только что прочирикал про "поля боя"? Или это касается только лирийцев?

Севастьян рассмеялся.

— Знаешь, а ты изменился куда сильней, чем сам думаешь.

— Хватит зубы скалить. Лучше посоветуй что-нибудь.

— Советовать не лезть во все это, похоже, уже бесполезно. Ладно. Тогда попробуй пойти на контакт со Ставром.

— Ты это серьезно?

— Более чем. Твою партизанщину он очень быстро вычислит. Расскажи Ставру о Гашфаре, не пытайся притворятся, будто ты на его стороне. Скажи, что хочешь позаботиться о себе.

— Это твой совет? Да он и так во всю намекает, что может избавиться от меня в любой момент.

— Ставр очень не любит терять то, что когда-то пало к нему в руки. То, что он считает своим. Ты и сам мог уже это заметить. После этой беседы Ставр наверняка решит, что ты стал слишком опасен, но все равно сначала он попробует использовать тебя. В этом временном промежутке у тебя и появится шанс обойти его на повороте.

— Да уж. А еще у тебя язык поворачивается говорить, что это я люблю рисковать.

— Ты сейчас в отчаянной ситуации, враги обложили тебя со всех сторон. Осторожность тут не поможет, сам знаешь, как это бывают в бою — самые смелые поступки оказываются самыми разумными, только они дают шанс выжить.

— Тут ты, конечно, прав. Но я сомневаюсь, что смогу обмануть такого кита как Ставр.

— Ты и не сможешь. Очевидно, что тебе это не по силам. Не ври ему. Просто не говори всей правды. Это сработает куда лучше. Разумеется, он почувствует, что у тебя есть кое-что в рукаве, но его это не встревожит. У тебя нет причин быть с ним полностью откровенным, да и не в твоем это характере. Ты ведь и мне далеко не все рассказал.