Костёр и Саламандра. Книга третья - Максим Андреевич Далин

— Идите, — сказал дракон. — Сегодня ветрено, плохо, если огонь вас догонит.

Он зажмурился, мотнул головой — и серебро потекло сквозь него, уже чистое до изумления. Поменяв облик, дракон встряхнулся, как птица, подпрыгнул — и нырнул в небо, как в воду.

— Вперёд! — крикнул Майр. — В темпе!

И эскадрон рванулся с места.

Мы вихрем пронеслись по кромке леса — и я почувствовала запах гари и дыма. Ветер гнал на нас запах пожара. По-моему, огонь распространялся быстрее, чем дракон думал, — и Майр торопил эскадрон. Нам надо было двигаться быстрее огня.

Я цеплялась за Илька, который гнал Шкилета вперёд, пригнувшись к его шее, и думала, что Ричарду, наверное, было бы жаль сгоревший лес… и сколько всякого отвратительного и ужасного может сгореть в этом лесу… а может, там не только ужасное и отвратительное… а этот столб дыма за нашими спинами — он же как маяк, его, наверное, видно издалека… интересно, все гады на той стороне уже знают, что драконы сожгли Чащобье, или кто-то ещё не в курсе дела…

Луг пересекал тот самый просёлок — и эскадрон свернул на него, снова оказавшись внутри леса. Лес доводил меня до отчаяния: здесь всё было предельно зловещим, Дар полыхал так, будто мне горящих углей насыпали под сердце.

Становилось немного легче, только когда я видела, как над нами кружит дракон. Но он был один, раненый — и я думала, что с двумя-тремя жрунами ему не справиться… а если жрун атакует эскадрон, как мы отобьёмся?

На просёлке нам внезапно попались беженцы: усталая пожилая женщина, девушка и двое оборванных детей.

Они все вместе катили ручную тележку с каким-то жалким скарбом — и шарахнулись в придорожную канаву. Пропускали эскадрон — и смотрели на нас безумными от ужаса глазами.

Видимо, думали, что видят ад во плоти. А я никак не могла смотреть на этих бедолаг как на врагов, им было порядком хуже, чем мне… и нельзя ничем помочь.

А хотелось — даже при том, что они, наверное, ненавидели нас смертельно, не меньше, чем боялись.

А ещё меня жгло ощущение, что я что-то упустила, недоучла. Что-то очень важное, жизненно важное, — но оно висело на самом кончике мысли, как на волоске, и мне было никак его не поймать. Это было мучительно до нестерпимости.

Вдобавок становилось очень жарко. Мне было неудобно и тяжело в каске, в галифе, в плащ-палатке, под которой уже стало как в кастрюле на плите, я начала уставать от непривычной позы и от лошадиных рывков. День едва перевалил за полдень, а я уже вымоталась и начинала злиться на себя. Подумайте, какая нежная фрейлинка! Кисейная барышня!

Ты же выживала в балагане, Клешня, очнись! Забыла уже?! Привыкла по дворцовым паркетам…

Две жарких и острых мысли резанули наотмашь.

Нас ждут впереди. На этих трижды проклятых хуторах — нас ждут. Там засада.

Я чувствовала её впереди, будто кто-то зажёг там маяк.

Я даже поняла, почему её не заметил дракон.

Это же демоны. Полулошади. Они не дышат, не двигаются, не живут. Ждут.

И вторая мысль: они не нас ждут, нет. Не видят они нас. Не видят они фарфоровых, а костяшки для них и подавно не существуют.

А чего же они ждут?

Сигнала.

Кто-то должен нас видеть, слышать, чувствовать — засечь. И спустить демонов, как адских гончих. Дать им приказ. Как-то нас пометить. Кто-то живой. Кто-то с Даром.

Это я не демонов чую, осознала я — и тут же почувствовала бесплотные пальцы, шарящие во мраке. Дар, сведённый в щупальца тёмного жара. Кто-то там, впереди, делал это лучше меня — и я Даром и всем телом почувствовала, как такое щупальце ткнулось в меня — и отскочило с каким-то болезненным звоном.

От бронзовой фигурки на шнурке у меня под рубашкой.

Не знаю, кто меня защитил, — Вильма, предки, Господь или все они вместе — но они защитили, а я почувствовала себя в силах действовать.

— Ильк! — крикнула я. — Впереди нас ждут!

— Драконы? — спросил он, полуобернувшись.

— Демоны! На хуторах! Эти хутора нашпигованы демонами, напиханы демонами, я всей кожей чувствую! — заорала я. — И их командир там, человек, некромант! Он видел дым, понимаешь?! Дым видел!

Ильк толкнул Шкилета коленом, рявкнул:

— Дорогу! Майр!

И снова рванулся вперёд, мимо товарищей, расступавшихся в стороны, — но в этот раз поравнялся с командиром.

— Майр, — сказал Ильк, — Карла видит засаду на хуторах.

— Стой! — заорал Майр и сказал тише: — Конкретнее.

Я объяснила ему, как смогла.

— Я уверена, уверена, что они как-то держат связь между собой, — говорила я, слишком быстро, но меня несло, я никак не могла взять себя в руки. — Я уверена, что тот, на хуторах, знает, что драконы сожгли тех, в лесу, и что в Чащобье был бой, тоже знает. Через ад, демонов, зеркала — я не знаю, они чернокнижники, у них свои приёмы. Я просто чувствую. Я знаю: он нас уже засёк. Вас, скажем так. Вас. Не меня. И нас ждут.

— Так, — сказал Майр и вытащил планшет.

— А обойти мы не можем? — спросил усатый красавчик из-за его плеча.

Майр рассматривал карту. Наш просёлок обозначала тоненькая линия, более широкая проходила восточнее, но все они сходились к хуторам, только оленья тропа, обозначенная пунктиром, огибая их, забирала сильнее на север и запад.

Но про эту тропу перелесцы уже слишком хорошо осведомлены, по-моему.

— Если только вот так, лугами… крюк сделать, — пробормотал Майр. — А вот тут, драконы говорят, болото… тут не пройдут костяшки.

— Мессир Майр, — сказала я, — ты прости, но они уже в курсе. Я чувствовала, как этот гад, который командует демонами… не знаю, как тебе объяснить… как он вас ощупывал на расстоянии. Я думаю, если речь идёт о вас, то сами по себе демоны чуют… или, не знаю, по-своему видят только движение, но кто движется — не особенно хорошо разбирают. Людей — другое дело… Но на вас их надо навести. Пальцем показать. И кто-то показывает.

— Это да, — сказал Ильк. — Жруны, например, не особо на нас охотятся, заметьте. Моторы вот им не нравятся… у моторов более адская природа или более божеская?

Кто-то коротко хохотнул.

— Я серьёзно, между прочим, — сказала я. — Знаете, у меня такое чувство, что демоны здесь повсюду. И собака моя нервничает, это тоже много значит. Но мы у них перед самым носом можем ходить. У меня такое чувство, что мы пару таких засад проскочили. Тот, кто наводит, не знал… а вот сейчас знает. И