Спящий - Павел Корнев

В своем сновидении кузина вообразила себя крылатой женщиной с нескромно зрелыми формами, но мне не было никакого дела до ее наготы: спину невесть с чего пронзила невыносимая боль. Меж лопаток набух огромный горб, кожа лопнула, и на волю вырвались два ангельских крыла. С легким хлопком они расправились, и брызнувшая с них кровь невесомыми каплями зависла в пространстве.

Я заорал от невыносимой муки, а лучи солнца ударили в распахнувшиеся крылья и толкнули их, как ветер толкает паруса кораблей. Меня закрутило и отбросило прочь, реальность чужого сна прогнулась, и стремительной стрелой я рухнул вниз, прямиком к земле.

– Он пробуждается! – крикнула кузина, падая рядом.

Умело сложив крылья, она первой ворвалась в атмосферу планеты, а я обмер в ожидании жесткого столкновения с воздухом, но вместо удара ощутил лишь лютый жар. В мгновение ока мы с принцессой промчались над континентальной Европой, пересекли пролив и двумя огненными кометами рухнули на Новый Вавилон.

Над самыми крышами домов принцесса распахнула крылья и выровняла полет. Я последовал ее примеру и мимолетом сшиб башенку какого-то замка, но удержался в воздухе и вслед за кузиной пронесся над объятым пламенем городом.

Вместо теней по земле за нами текли реки огня…

Я вздрогнул и очнулся на заднем сиденье самоходного экипажа, который, как и прежде, ехал по извилистым улочкам Старого города.

– Проклятье! – выдохнул я, едва ворочая пересохшим языком. – Вот же дьявол…

А потом взглянул на сиденье напротив и замер с открытым ртом. На меня ясными светлыми глазами сиятельной смотрела хрупкая молодая девушка с кожей столь бледной, словно на нее никогда не падали солнечные лучи.

– Ваше высочество… – опешил я и только после этого сообразил, что не проснулся окончательно, а всего лишь вырвался из одного сна в другой.

– Оставьте эти формальности, кузен! – рассмеялась принцесса Анна. – Не возражаете, если я пока побуду в вашем сне? В моем невыносимо пахнет гарью.

– И серой, – сказал я, уловив знакомый запах, а также вонь горелой плоти и чего-то еще, даже более отвратительного.

– И серой, – подтвердила кузина.

– Зачем это все? К чему прыгать из одного сна в другой, будто блохи – по бродячим собакам?

– У вас богатое воображение, кузен. Наверное, оно и разбудило его…

– Вздор! Это просто засевший в вашем подсознании кошмар! Фобия. Страх. Комплекс. Избавьтесь от него! Избавьтесь – и живите спокойно!

– Сейчас речь не обо мне! – разозлилась кузина, и ее бледные щеки тронул легкий лихорадочный румянец. – Вы дали слово…

– Дал.

– …и должны убить герцога Логрина!

Я должен убить регента? Действительно должен?!

– Вы дали слово! – повторила принцесса.

– Драть! – выдохнул я, обессиленно развалился на сиденье и рванул ставший вдруг слишком тугим ворот сорочки.

Я и в самом деле был обязан выполнить просьбу кузины. Для сиятельных слово не пустой звук. Дай клятву – и окажешься связан этим обязательством навсегда.

Я зажал лицо в руках, помотал головой, потом вскинулся и спросил:

– Зачем вам это?

– Так ли важна причина?

– А сами как думаете? – не сдержался я. – Важна! Разумеется, важна!

Бледное лицо принцессы осталось бесстрастным.

– Вам так нужно ощущать собственную правоту? – с легким оттенком презрения поинтересовалась она. – Герцог – узурпатор. Этого вам недостаточно?

– Это лишь слова!

– Это слова наследницы престола! – выкрикнула кузина, и глаза ее засияли бесцветным огнем. – Мало моего слова?! Действительно?

– Нет, но…

Принцесса не дослушала.

– Ко мне не допускают врачей! – заявила она. – Моих собственных врачей! Назначенные герцогом коновалы ничего не знают об операции на сердце, их задача – поддерживать меня в стабильном состоянии, и не более того. А я не хочу провести следующие полвека в коме! Не желаю!

– Хорошо! – вскинул я перед собой открытые ладони. – Вы подозреваете герцога в измене, но почему не обратитесь напрямую к членам императорского совета?

– Все зашло слишком далеко. Никому нельзя доверять.

– А мне можно?

– Если герцог узнает о вашем существовании, он вас уничтожит. Вам, кузен, я доверять могу.

Я не нашелся что на это ответить, только спросил:

– И на полицию вы тоже влияния не имеете?

Принцесса покачала головой.

– Фон Нальц был хорошим человеком, но теперь герцог назначил на его место кого-то своего. А почему вы спрашиваете?

– Недоразумение, – поморщился я и спросил: – Вы хоть понимаете, что у меня нет ни единого шанса на успех? Мне просто не проникнуть во дворец.

– Вам и не придется этого делать, – ответила принцесса Анна. – Завтра в полдень герцог посетит Императорский монетный двор. Будет согласовывать со смотрителем эскизы памятных монет.

– Информация точная?

– Визит был запланирован еще на прошлой неделе. Мне удалось отыскать информацию об этом в одном из снов его референта.

– А вы не можете забраться в голову регента?

Кузина скривилась.

– Нет, герцог благоразумно не видит снов.

– Как такое может быть?

– Вас интересует название таблеток? – улыбнулась принцесса Анна. – Нет, кузен, они вам не помогут. Только не сиятельному с вашим воображением. Проще сразу пустить пулю в лоб.

– Возможно, так и придется поступить, если покушение провалится.

– Так постарайтесь, чтобы оно не провалилось! – отрезала кузина. – Экипаж герцога не бронирован, узнаете его по гербам на дверцах. Как действовать – решать вам. Только не забывайте, что стоит на кону! Второго шанса не будет! Помогите мне, и я решу все ваши затруднения с полицией.

– Обещаете?

– Они больше не побеспокоят вас.

Я кивнул, распахнул дверцу самоходного экипажа и вывалился в серое мягкое ничто.

Мне приходилось засыпать при разных обстоятельствах и при разных обстоятельствах просыпаться, но местонахождение при этом обычно не изменялось. Где лег, там и встал.

А на этот раз я отключился в роскошном салоне самоходного экипажа, а очнулся на каменной набережной под мостом через Ярден. Голову заботливо устроили на трофейном чемоданчике ирландского убийцы, в руку вложили пузырек с чудодейственными таблетками фрейлины.

«Выпей меня!» – гласила надпись на неровно приклеенной к нему бумажке. Почерк был женским.

Захотелось выкинуть пузырек в реку, но я передумал и сунул его в карман. Потом уселся на холодных камнях и прикоснулся к лицу; на пальцах остались следы ярко-красной помады. Фрейлина оказалась человеком слова и свое обещание сдержала.

«Чтоб тебе пусто было!» – беззлобно ругнулся я, вытер щеку носовым платком и вытащил из кармана револьвер. Переломил его, убедился, что все патроны на месте, и спрятал обратно.