Моя жизнь. От зависимости к свободе - Нурсултан Абишевич Назарбаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В политике я стал свидетелем многого. Так, Э. Шеварднадзе пользовался большим уважением у руководителей США. На это у него имелись заслуги: воссоединение Германии, уход из Афганистана… Особенно мне запомнилось, как отозвался о нем госсекретарь США Дж. Бейкер: «Этот человек – мой старый друг». Но когда Шеварднадзе, лишившись власти, остался не у дел, тот даже не поинтересовался, как дела у старого друга…
Теперь обратите внимание на такой парадокс: в те дни Горбачёва предали те, кого он лично выбирал и назначал на высокие посты. И наоборот, в те дни его спас тот, кого он снял с работы и изгнал из политики…
Ирония истории
В апреле 1991 года бравшее у меня интервью итальянское издание «Ла Стампа» задало вопрос: «Не потеряет ли власть Горбачёв до 1993 года, когда у него истечет срок президентского мандата?» Я ответил, что это зависит от него самого и что, на мой взгляд, уже в этом году круг его возможностей намного сузился. Я сказал, что если он сделает правильный поворот, будет крепко держать бразды правления и предложит программу, которая придется по душе людям, двинет дело вперед, то, может, и добьется победы, а в противном случае вполне возможно, что 1991 год будет для него последним. Мои слова сбылись. Но это не плод моей прозорливости. Это я сказал, анализируя ход развития событий и наметившиеся в то время тенденции. То, что союзная власть потеряла контроль над общественно-политической ситуацией в стране, в начале 1991 года было кричащей правдой для любого трезвомыслящего человека. После кровопролития в Вильнюсе и общественность страны, и западный мир ждали, что же скажет Михаил Сергеевич. А президент страны заявил в парламенте, что… не был «информирован» об этом событии. Сей факт умело использовал Ельцин, который в те дни быстро прибыл в Прибалтику и стал давать интервью за интервью.
В 1991 году случились важные события, повлиявшие на судьбу не только Советского Союза, но и всего мира. С самого начала года со всех концов стали поступать негативные вести. В результате разрушения командно-административной системы, с одной стороны, из-за отсутствия рыночных отношений – с другой кризис в производстве сильно углубился. После определения и утверждения всех цен дефицит товаров в магазинах оставался в прежнем виде. Взлетели цены на базаре и в кооперации. Колхозы и совхозы оказались не заинтересованными в продаже зерна государству. Из-за этого значительно увеличились объемы валюты, выделяемой для приобретения зерна за рубежом. Вдобавок, именно в том году в мире резко упала цена на нефть.
Словно этого мало, в то время возник феномен, прозванный «войной законов». Не говоря о других республиках, в самой РСФСР стали приниматься законы, противоречащие законам СССР. Например, россияне назначили пенсионерам наивысшую ставку. Причем без учета источника финансирования. При этом не принималось во внимание, как такое решение откликнется среди народов других республик СССР. Хотя известно, как оно повлияет: «Вон в России своим пенсионерам дают большие пенсии. Чем мы хуже их?» Даже мы здесь хорошо знали, что в России не могли найти столько денег, были вынуждены брать их из других отраслей.
На IV Съезде народных депутатов СССР я сказал так:
«Не могу согласиться с такой политикой, когда страна, захлебнувшаяся патокой красивых слов о демократизации, уже пошла побираться по богатым “столам” Европы в поисках хлеба насущного.
Униженный и оскорбленный народ вправе спросить: где же плоды обещанной модернизации нашего машиностроения и столь широко разрекламированной конверсии? Где конкретные результаты намеченной в свое время программы научно-технического прогресса? Где якобы выделенные постановлением 77 миллиардов рублей и направляемые на развитие перерабатывающей промышленности, сельского хозяйства? Эти практические шаги, с которых мы начинали перестройку, были абсолютно верными. Однако благие пожелания, как в песок, ушли в политический треп.
Сегодня лучшие инженерные умы, самые квалифицированные рабочие оборонных предприятий озабочены выпуском элементарных кастрюль. Наверное, я не раскрою большую государственную тайну, если скажу, что КГБ СССР подготовил выставку простейших товаров народного потребления, выпускаемых на Западе. Простейшая выставка действительно смотрится с большим интересом. Но если уж органы госбезопасности стали заниматься такими делами, то зачем нам нужен аппарат Совета Министров? Стыдно и больно говорить об этом».
Обострение с течением времени межнациональных отношений в стране было еще одной опасностью, нависшей над начавшимися позитивными изменениями. Сколько времени и усилий было потрачено на предотвращение этих процессов в Казахстане!.. Здесь трудность заключалась в том, что негативные посылы в данной сфере в основном приходили извне. Появился такой вещун – Солженицын, который, разглагольствуя о том, «как обустроить Россию», по сути, натравил ее национальности друг на друга. Он также не постеснялся обнародовать измышления о том, что казахи считали своей любую землю, где прошли их стада, и что северные области республики должны принадлежать России. Писатель даже не озадачился тем обстоятельством, что до захватнических походов Ермака, то есть до XVI века, по эту сторону Уральского хребта не ступала нога русского человека. И все это публиковалось в 1990 году, когда еще была компартия, существовал партийный контроль за печатью, не была отменена цензура. Поэтому я абсолютно не верю, что руководство не ведало об этом.
Создавалось впечатление, что кому-то очень выгодно нагнетать и поддерживать в ряде регионов обостренную ситуацию, что кто-то сознательно или, выражаясь мягче, бессознательно разжигает это из-за неспособности прогнозировать дальнейший ход событий. Ряд московских политиков был не прочь подстрекать и казаков. В некоторых областях на западе, севере и востоке Казахстана новоявленные казаки завели моду фланировать средь бела дня с шашками на боку. Поэтому на собрании республиканского актива, проходившего с участием М. С. Горбачёва 30 мая 1991 года в переполненном здании одного из театров Алматы, мне пришлось сказать следующие слова: «Скажите, Михаил Сергеевич, как расценить прием Вашим заместителем, вице-президентом страны Янаевым представителей казачества? Нам неизвестно, о чем шел разговор, но
