Регина - Елена Домогалова

— Граф, мне почему-то кажется, что вы ведёте себя по меньшей мере недостойно. Сначала вы публично губите репутацию добродетельной и знатной девушки, находящейся во время отсутствия её опекуна и брата под моим покровительством. Вы соблазняете это невинное, неопытное создание и тем наносите несмываемое пятно на её имя и на честь её семьи. А потом, не спросив согласия своего короля, объявляете чуть ли не о своей свадьбе. С каких это пор король последним узнает имя невесты дворянина, приближенного ко двору?

Кровь бросилась в лицо Филиппу и он едва сдержался от резкого ответа. Что бы он сейчас не сказал, это могло только навредить не только ему, но и Регине, сейчас ошеломлённо застывшей за его спиной.

Она смотрела мимо него, в глаза короля. И его наглый взгляд и довольное выражение лица вселяли в неё животный ужас. Слишком много страстей было сейчас в невыразительных глазах короля: издёвка, ненависть, желание и страх. И полная уверенность в своей победе и в своей правоте. Он ненавидел её, потому что она была заодно с Гизами, и желал безумно, потому что в мужском платье она была очень похожа на своего брата. Он боялся её, потому что считал опасной, и был одержим мыслью унизить и сломать её. Регина поняла это сразу, словно читала каждую его мысль, и ледяная волна ужаса захлестнула её с головой. Она почти физически ощутила опасность, исходящую от этого человека, и успела подумать, а не лучше ли ей было погибнуть от клыков вепря. Или вообще остаться навсегда в обители урсулинок.

— Ваше Величество, — сквозь зубы процедил Филипп, но король повелительным жестом оборвал его.

— Граф де Лорж, лучшим выходом из создавшегося положения будет ваш отъезд к себе в имение. Ни я, ни мой двор больше не нуждаемся в ваших услугах.

Это была не просто опала — это было изгнание. После такого было только два выхода — погибнуть на дуэли или навсегда покинуть Париж.

— Я оставляю вашу вину на вашей совести, граф, и пусть вас наказывает тот, чью честь вы сегодня затронули и чью дружбу предали. Я же не желаю более видеть в своём окружении таких порочных людей.

Неприкрытое лицемерие, с которым были предъявлены эти нелепые обвинения, делало их ещё более оскорбительными. Филипп непроизвольно дёрнул рукой, по привычке хватаясь за шпагу. По счастью, в тот момент шпага лежала в нескольких шагах, иначе граф сгоряча вполне мог вызвать на дуэль самого короля, что само по себе было невозможным. Увидев это, Регина мгновенно пришла в себя и звонко воскликнула:

— Ваше Величество, вы несправедливы!

Возмущение, поднявшееся в ней, когда она осознала, что Филиппа — её Филиппа! — сейчас публично унизили самым чудовищным, самым абсурдным образом, стряхнуло без остатка весь страх с её души. Когда нужно было защищать близких людей, Регина превращалась в тигрицу.

— То, что Вы сейчас говорите, просто нелепо! — голос её дрожал от гнева, глаза метали молнии, способные выжечь всё на десятки лье окрест, — Весь Париж знает, что благороднее человека, чем граф де Лорж, при дворе нет!

— Даже так? — Генрих улыбнулся и улыбка его ничего хорошего не предвещала, — Графиня де Ренель обвиняет короля Франции в несправедливости, глупости и отсутствии благородства?

Воцарилась испуганная тишина и все уже готовы были услышать от своевольной графини опрометчивые слова. Громоотводом решил выступить герцог Майенн. Конечно, известие о том, что Регина предпочла ему графа де Лоржа хотя и не стало для него неожиданным, но всё же задело его. Гораздо сильнее, чем он сам мог предположить, но всё же не настолько, чтобы отказаться от дружбы Филиппа или отомстить неверной красавице. И потому он, не раздумывая, бросился на их защиту.

— Ваше величество, графиня просто не в себе. Она не понимает, что говорит. Ну, что вы хотите от перепуганной женщины, которая чудом избежала гибели? Её сиятельство впечатлительна, как и все красавицы. Могу поклясться, что она сейчас на грани обморока и несёт совершенный бред.

Но упрямая Регина даже для вида не собиралась изображать обморок. И неизвестно, что бы ответил на слова Шарля взбешенный король и что бы ещё натворил загнанный в угол граф де Лорж и его безрассудная возлюбленная, если бы не герцог Анжуйский.

Едва заподозрив, что король просто нашёл удобный повод, чтобы отлучить от двора графиню де Ренель, герцог закусил удила. Не иначе, коронованный братец что-то пронюхал о видах герцога на первую красавицу Парижа и решил в самый последний момент увести её у него из-под носа, как когда-то увёл корону. Это уже было делом принципа. Если разобраться, в тот момент Франсуа Анжуйский не столько рвался спасать Регину и её незадачливого любовника, сколько хотел насолить брату. Именно их извечное соперничество и спасло де Лоржа от расправы. И чуть не погубило впоследствии графиню…

— Ваше Величество, позволю себе присоединиться к Его Светлости, — вмешался в разговор Франсуа.

По выражению лица короля было видно, что именно этого он и ожидал.

— Прошу прощения, Ваше Величество, но смею напомнить, что, как Вы сами сказали, граф де Лорж нанёс оскорбление опекуну и брату графини де Ренель. А Бюсси состоит в моей свите, следовательно, ответственность за судьбу графини лежит на мне. Равно как и право судить её. И поскольку в поведении графини я не вижу ничего столь ужасного из того, что увидели Ваше Величество, я позволяю ей и дальше оставаться в Блуа. Тем более, что апартаменты ей предоставил герцог Майенн. По возвращении графа де Бюсси я сам буду иметь с ним беседу. А пока что я не считаю это забавное недоразумение серьёзной проблемой.

Король многозначительно улыбнулся:

— Что ж, герцог, я не стану оспаривать Ваше право самому разбираться со своими вассалами. Эти "семейные дела" меня уже не волнуют. Однако граф де Лорж в Вашу свиту не входит, а потому в отношении его моё решение остаётся в силе. Вы, граф, можете прямо сейчас готовиться к отъезду.

Генрих дал знак подать ему коня и через минуту охота продолжалась. Как будто ничего не произошло на этой безмятежной весенней поляне.

Регина метнулась было к Филиппу, но герцог Анжуйский решительно увлёк её за собой, зло процедив сквозь зубы:

— Графиня, что же вы себя так позорите! Не устраивайте здесь душераздирающих сцен.

И Регина позволила увести себя, унося с собой горький взгляд синих глаз Филиппа.

Она ещё не знала, что король только что избавился от одного из её ангелов-хранителей.

ГЛАВА VII. Королевские забавы

"Красота — приманка. Красота — искушение. красота — чаще рок, а вовсе не залог того, что тебя будут вечно любить и оберегать".