Смерть лорда Эджвера. Загадка Рэд Хауза. Убийца, ваш выход! - Агата Кристи

— Добрый вечер, сэр.

— Можем ли мы пройти к мистеру Гарденеру? Он пригласил нас. Мое имя — Батгейт. Это мистер Аллейн, он со мной, — добавил Найджел.

— Соблаговолите обождать, джентльмены! — Блэйр зашаркал по коридору, держа на оттопыренной ладони карточку Батгейта.

— Заметили, как старик пялил на вас глаза! — усмехнулся Найджел, протягивая другу портсигар. — С чего бы это?

— Возможно, слышал обо мне, — сказал старший инспектор Аллейн. — Ведь я же своего рода знаменитость. Но мне хватает ума, чтобы не возгордиться — бахвальство и тщеславие не в моем характере. А вот оказаться в уборной знаменитого актера — поистине редкостная честь. Чего доброго, уставлюсь на него и не смогу от волнения выдавить ни слова.

— Скорее Феликс не сможет оторвать от вас глаз. Я предупредил его, что поскольку Анжелы нет в Лондоне, приведу на спектакль вас, и он удивился, что я знаком со столь важной персоной.

— Представляю себе его разочарование. Полицейский вместо прелестной девушки. Надо думать, Феликс Гарденер не только великолепный актер, но и человек, в полной мере наделенный здравым смыслом. Я предвкушаю знакомство с ним. И пьеса наверняка мне понравится — обожаю закрученные сюжеты!

— Э, вот уж не думаю! Будто мало вам таких историй на службе!

— А что, зрители до последней минуты ломают голову над тем, кто же убийца?

— Вот именно. То-то будет конфуз, инспектор, если и вы не отгадаете!

— Вам не удастся позлорадствовать. Я подкуплю старика-вахтера и все у него выведаю. А вот и он.

В конце коридора появился Блэйр:

— Прошу вас, господа!

Найджел и Аллейн вошли в театр «Единорог» через служебный вход. Старшему инспектору в тот миг было невдомек, что здесь его ждет одно из самых сложных дел за всю карьеру сыщика.

Они сразу же окунулись в удивительный мир кулис, в атмосферу, царящую за сценой перед началом спектакля. Из зрительного зала долетал взволнованный гул аудитории, милая уху какофония настраиваемых скрипок в оркестровой яме. На противоположном краю сцены мужчина в спортивной рубашке, задрав голову, смотрел на колосники.

— Что там у тебя с синим цветом? — крикнул он, но ковры и мебель приглушили его голос. Щелкнул выключатель и сцену залил яркий свет. Над головой Найджела возникли чьи-то ноги в теннисных туфлях. Он поднял глаза и увидел мостки, а на них — двух электриков у пульта. Блэйр провел посетителей в другой, хорошо освещенный коридор. Вдоль него по левую руку шли двери гримерных комнат, первая была помечена полустертой звездой. Из-за всех дверей доносились голоса — уютный домашний гул. В помещении было душновато. Человек с озабоченным выражением лица промчался мимо Найджела и Аллейна и скрылся за поворотом — коридор в этом месте резко поворачивал.

— Джордж Симпсон, помреж, — шепнул Найджел с многозначительной миной.

Блэйр постучал во вторую дверь слева. После короткой паузы послышался сладкозвучный баритон:

— Да-да, кто там?

Блэйр приоткрыл дверь на два дюйма:

— Ваши гости, мистер Гарденер.

— Кто? Ах, да. Сию минуту. — И обращаясь к кому-то в гримерной, тот же голос произнес: — Я целиком согласен с вами, старина, но что тут поделаешь! Нет, нет, останьтесь. — Скрипнул стул и дверь распахнулась. — Входите, прошу, вас, — проворковал Феликс Гарденер.

Инспектор Аллейн, переступив порог, впервые в жизни оказался в артистической уборной. Хозяин крепко пожал ему руку.

— Я счастлив вас видеть, — приветствовал он Аллейна. — Прошу вас, садитесь. Ах, да — позвольте вам представить мистера Барклея Крэммера. Крэммер, знакомьтесь, это мистер Аллейн. Батгейта вы знаете.

— Садитесь, прошу вас, надеюсь, места всем хватит! — сказал Гарденер, вновь усевшись за гримерный столик. Аллейн и Найджел опустились в кресла.

...В комнате, залитой ярким светом, было невыносимо жарко. Над гримерным столиком пылал газовый рожок в стеклянном кубе. Все пространство перед зеркалом было заставлено банками с гримом. Тут же лежали револьвер и курительная трубка. Еще одно большущее зеркало висело справа над умывальником. Слева, за портьерой был оборудован гардероб. Из гримерной «звезды», помещавшейся за тонкой перегородкой, доносились женские голоса.

— Замечательно, Найджел, что вы с инспектором смогли прийти, — продолжал Гарденер. — Журналистов чертовски трудно залучить, вы явно прячетесь от меня в последнее время.

— С равным основанием мы можем сказать то же об актерах, — парировал шутливый наскок Найджел. — Но самые неуловимые — полицейские, они буквально выскальзывают из рук. То, что Аллейн сегодня здесь, это невероятное событие. А все — моя заслуга!

— Верно, верно, — согласился Гарденер, пудрясь перед зеркалом. — Потому я сегодня и волнуюсь. Знаете ли вы, дорогой Барклей, что мистер Аллейн — крупная шишка в уголовном розыске?

— В самом деле? — низко протрубил Барклей Крэммер в тон Гарденеру и после недолгого колебания продолжил с мрачноватым юмором. — Мне в таком случае должно быть страшно вдвойне — ведь я по пьесе злодей. Впрочем, ничтожный, малюсенький злодей, — добавил он с неподдельной досадой.

— Только не говорите, что вы и есть убийца, — взмолился Аллейн. — Иначе лишите меня удовольствия.

— До убийцы мне далеко, — вздохнул Барклей Крэммер. — Крошечная роль, требующая, однако, по выражению режиссера, «филигранного мастерства». Увы, он сильно преувеличивает, дабы подсластить пилюлю.

В коридоре раздался зычный голос:

— Полчаса до начала. Пожалуйста, приготовьтесь!

— Мне пора, — снова тяжко вздохнул Крэммер. — Еще не гримировался, а ведь я занят в первой картине этой скверной пьески. Увы!..

Он эффектно поднялся и величаво зашагал к двери.

— Бедняга Барклей нынче сильно не в духе, — понизив голос, объяснил Гарденер. — Он должен был играть Бобра, но в последний момент роль отдали Артуру Сюрбонадье. Поверьте, для актера это — страшный удар. — Он лучезарно улыбнулся. — Нашему брату живется несладко, Найджел.

— Да и сами вы тоже не сахар, — пошутил газетчик.

— Пожалуй. Актеры как дети, капризны и задиристы. Словом, все, что о них говорят обыватели, правда.

Тут в дверь негромко постучали, в щель просунулось одутловатое лицо, увенчанное клетчатой кепкой, и краешек шейного платка в красный горошек. Повеяло запахом спиртного, которые не могла перебить мятная лепешка.

— Привет, Артур, входите! — любезно, но без всякого энтузиазма пригласил Гарденер.

— Простите великодушно, старина, — елейно изрекла голова. — Думал, вы один. Если б знал, что у вас гости, ни за что не посмел бы побеспокоить.

— Ерунда! Входите же поскорей, а то сквозняк.

— Нет уж, в другой раз, у меня к вам ничего важного, сущая пустяковина.

Лицо исчезло, дверь мягко притворили снаружи.

— Это Артур Сюрбонадье, — пояснил Гарденер, обращаясь к Аллейну. — Он отобрал роль у Крэммера и злится на меня за то, что я якобы отобрал роль у него. В результате Крэммер возненавидел Артура, а Артур — меня. Теперь, надеюсь, вам ясно, что я имел в виду, говоря об актерах.

— О! — воскликнул Найджел со свойственной молодости глубиной суждений. — Зависть.

— А кого ненавидите вы? — шутливо спросил Аллейн.

— Я? — переспросил Гарденер. — Видите ли, очутившись волею судеб на самой верхушке этого своеобразного древа, я могу себе позволить быть милостивым к остальным, но рано или поздно наверняка стану таким же, как все.

— Как по-твоему, Сюрбонадье — хороший актер? — спросил Найджел.

Гарденер пожал плечами.

— Он племянник Джекоба Сэйнта!

— Понятно. Впрочем, не знаю...

— Джекоб Сэйнт — владелец шести театров, «Единорог» — один из них. Сэйнт никогда не подписывает контрактов со слабыми актерами, однако дает хорошие роли Артуру. Следовательно, Сюрбонадье — хороший актер. От дальнейших комплиментов воздержусь. — Вы что-нибудь слышали о пьесе, которую мы сегодня играем? — обратился он к Аллейну.

— Нет, — ответил инспектор, — решительно ничего. Пытаюсь угадать по вашему гриму, кто вы: герой или разбойник, или наш брат — полицейский, или же и тот, и другой, и третий одновременно. Трубка на туалетном столике — атрибут благородного и добродетельного джентльмена, револьвер — принадлежность злодея, а покрой пиджака, в который вы собираетесь облачиться, весьма типичен для людей моей профессии. Итак, мой славный Батгейт, я прихожу к выводу, что мистер Гарденер играет сыщика, который по ходу расследования прикидывается преступником.

— Грандиозно! — воскликнул Найджел, кинув торжественный взгляд на Гарденера. — Аллейн, вы и в самом деле великолепный детектив!

— Поразительно! — признал и Гарденер.

— Неужто я прав? — усмехнулся Аллейн.

— Вы очень близки к истине, только револьвером я пользуюсь в качестве полицейского, трубку курю, становясь злодеем, а костюм этот надеваю в другой пьесе.