Историческая культура императорской России. Формирование представлений о прошлом - Коллектив авторов

В 1886 году с назначением на должность руководителя Императорской археологической комиссии камергера Двора императорского Величества графа Алексея Александровича Бобринского (1852–1927) начались преобразования этого учреждения: было увеличено финансирование комиссии, она получила право избирать сверхштатных сотрудников и членов-корреспондентов[1005]. В 1889 году Императорская археологическая комиссия получает исключительное право проводить археологические раскопки, разрешать реставрации и ремонт древних зданий[1006]. Современный исследователь А.Л. Баталов считает, что к тому же году завершилось и становление дореволюционной системы охраны памятников[1007]. Длительное время шел раздел сфер деятельности между комиссией и общественными организациями, особенно непросто складывались ее отношения с Московским археологическим обществом[1008]. Местные общественные организации продолжали проводить исторические изыскания и занимались сохранением культурного наследия, хотя качество работ тут часто уступало столичным реставраторам. Наиболее масштабные и добротные реставрации проводила Комиссия по восстановлению древних зданий в кремле Ростова Великого[1009].

Одним из главных показателей нового отношения к культурному наследию явилось бурное развитие российских музеев, которые стали весьма значимыми культурно-просветительскими организациями. В результате интенсивного музейного строительства к 1917 году в стране насчитывалось более 600 музеев[1010]. В соответствии с уставом музеи должны были заниматься распространением экономических, географических, исторических знаний, знакомить посетителей с культурным наследием, хранить и приумножать коллекции, организовывать публичные лекции и беседы, экспозиции и выставки, научно-образовательные экскурсии, библиотеки. Они могли учреждать профессиональные учебные заведения[1011].

С 1850-х годов для посетителей стали доступны государственные музеи: Эрмитаж (1852), Оружейная палата (1856), Румянцевский музей (1861), Морской музей имени Петра Великого (1867), Киевский церковно-археологический музей (1878), Артиллерийский исторический музей (1889) и др. В местных музеях увеличилось число дней для посещения, а некоторые музеи, например, Житомирский, Енисейский, Архангельский, были доступны «во всякое время». Для посетителей открываются частные собрания: Третьяковская галерея, Музей украинских древностей В.В. Тарновского в Чернигове, Театральный музей А.А. Бахрушина в Москве и др.

В крупных музеях проводится реорганизация основных экспозиций в соответствии с принципом историзма. Систематизация коллекций Артиллерийского музеума в Санкт-Петербурге в 1868–1869 годах привела впоследствии, в 1870-е годы, к утверждению хронологического подхода в структуре музейного собрания[1012]. В 1867 году по тому же принципу прошла реорганизация и Морского музея. Возникновению новых музеев способствовали всероссийские Этнографическая и Политехническая выставки 1867 и 1872 годов. Основными историческими отделами Политехнической выставки 1872 года, приуроченной к 200-летию со дня рождения Петра I, были Исторический и Севастопольский отделы. В последнем экспонировали реликвии недавней героической обороны Севастополя; исторические памятники пополнили также Военный и Морской отделы. Организаторы Севастопольского отдела выступили с инициативой создания общенационального Исторического музея[1013]. Московские историки – С.М. Соловьёв, И.Е. Забелин – сначала не участвовали в подготовительной работе, поэтому программную статью об организации музея предложил К.Н. Бестужев-Рюмин. Главным принципом построения экспозиции он определил принцип историзма, согласно которому материал должен был «следовать порядку историческому», т. е. общему ходу исторического развития как закономерного процесса, а посетитель мог бы «наглядно переживать те исторические изменения, которым подвергалась жизнь русского народа»[1014]. Таким образом, музей призван был служить иллюстрацией жизни русского народа. При разработке устава музея программа К.Н. Бестужева-Рюмина была упрощена, но даже в таком виде структура экспозиции, построенная на основе археологической классификации памятников, соответствовала лучшим европейским музеям (Музею северных древностей в Копенгагене и Сен-Жерменскому музею). В создании экспозиции принял участие И.Е. Забелин, один из ярких представителей «историко-археологической школы» русской истории[1015]. Открытие музея состоялось в 1883 году. Благодаря активной деятельности руководителей музея его фонды увеличились с 2443 единиц хранения в 1881 году до 300 тысяч к 1917 году. Это позволило отказаться от массового использования копий[1016]. Основными источниками поступлений стали дары коллекционеров и общественных организаций (музей так и не получил право проводить самостоятельные археологические раскопки).

Еще до своего открытия Российский исторический музей был признан самым авторитетным историческим музеем в России, поэтому предполагалось, что он станет ведущим органом охраны памятников и музейного дела. Так, например, по проекту закона об охране памятников, предложенному министерством народного просвещения в 1876 году, Российский исторический музей (тогда еще не действовавший) должен был стать основным учреждением по охране культурного наследия в России. Эту же мысль повторил А.С. Уваров в неутвержденном проекте нового устава Российского исторического музея 1882 года[1017]. Участники Предварительного музейного съезда 1912 года предлагали Российскому историческому музею стать организационным центром всей сети исторических музеев страны и координировать их деятельность[1018]. Эти предложения не были реализованы.

В этот же период открываются мемориальные музеи, посвященные военным событиям и видным деятелям культуры (относительно) недавнего времени, например: Севастопольский мемориальный музей (1869), Музей А.С. Пушкина при Царскосельском лицее (1879), Лермонтовский музей при Николаевском кавалерийском училище (1883), Кутузовская изба в Филях (после пожара 1868 года открыта вновь в 1887 году), Дом-музей П.И. Чайковского в Клину (1894), Панорама «Оборона Севастополя» (1905), Музей А.В. Суворова (1904), Дом-музей Л.Н. Толстого в Петербурге (1911), Музей-квартира Д.И. Менделеева при Петербургском университете (1911), Музей Великой войны (1916)[1019]. Мемориальный характер имели и некоторые полковые музеи.

В России впервые в мире появились педагогические музеи. Первый подобный музей, Педагогический музей военно-учебных заведений, был открыт в Петербурге в 1864 году (в 1875 году он вошел в состав Музея прикладных знаний). После участия музея во Всемирной выставке в Париже в 1875 году подобные музеи стали создаваться по всему миру.

Во второй половине XIX века возникает множество местных музеев, наиболее интенсивно они открываются в 1880–1890-е годы[1020]. Организацией музеев сначала занялись губернские Статистические комитеты, отделы Русского географического общества, а затем земские организации, ученые архивные комиссии. Музеи земств и научных обществ часто отличались более систематическим построением экспозиции. На окраинах России, например в Сибири, где в 1870–1890-е годы было открыто около 80 музеев[1021], преобладали комплексные музеи. Организаторы местных музеев в просветительско-любительском духе порой ставили перед собой утопические и всеохватные задачи «разрешения всех вопросов современности»[1022]. Большинство музеев имели исторические отделы, при этом основной тематикой экспозиций была естественная история. Исторические материалы обычно присутствовали и в музеях неисторического профиля, например, в сельскохозяйственных[1023]. К концу XIX века во многих музеях систематизация материала осуществлялась в соответствии с историческим и естественно-научным методами, представляя в комплексе и прошлое, и природу местного края. Большинство музеев не имели стабильного и достаточного финансирования. Комплектование фондов осуществлялось благодаря организации научных экскурсий (экспедиций), выставок и получению в дар коллекций.

Строительство местных музеев в этот период опирается на формирующееся региональное самосознание. Так, например, представители сибирского областничества открыто поддерживали музейное строительство в Сибири. Н.М. Ядринцев, говоря о первом общественном музее в Минусинске (1877), ставшем образцом для других музеев Сибири, писал: «Высоко следует ценить в деле Минусинского музея то, что он соединяет около себя все выдающиеся силы края, поднимает местное чувство на ноги и дает ему пищу и деятельность»[1024]. Государственная власть хорошо осознавала роль музеев в формировании национализма и регионализма, поэтому при необходимости сокращала объемы экспозиции местных музеев. Особым казусом стала, например, судьба собрания Виленского музея, которое после подавления Польского восстания 1863 года было проинспектировано специальной комиссией (и часть предметов была передана в Румянцевский музей)[1025]. В середине 1870-х годов был закрыт и Юго-Западный отдел Русского географического общества в Киеве по обвинению в политической деятельности и пропаганде сепаратизма.