Подземелье - Ваня Мордорский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Неядовитый. — попытался уверенно сказать Зур’дах.
— Что ж, — улыбнулся Драмар, — Тогда… ничего ведь страшного не произойдет, если он немного поползает по твоей руке?
В секунду старик посадил на его руку жука.
Зур’дах вздрогнул.
— Двигаться нельзя. — напомнил старик.
Маленькие цепкие лапки поползли по нему. Насекомое было легким, но ощущалось каждый раз, когда коготочки на лапках цеплялась за его кожу, чтобы подняться выше и выше.
Зур’дах смотрел на него.
Ядовитое или нет?
Ядовитое старик бы наверняка не посадил? Или наоборот, наверняка посадил бы?
Вдруг легкая дрожь прошла по руке.
Насекомое остановилось, а старик вдруг издал резкий низкий звук, словно призывая жука к чему-то.
Словно взбесившись, насекомое встрепенулось, и в этот же момент зрение Зур’дах кардинально изменилось.
Вот она разница между просто расчерченным пространством и этим.
Глаза словно изменили свою структуру, гоблиненок ощутил небольшую боль, будто их выкрутили. Все стало не просто резким и четким, все стало непривычно увеличенным, но самое любопытное…время начало растягиваться. А сердце хоть и стало колотиться быстрее в два раза, ощущалось наоборот, — в два раза медленнее, а его стук стал отдаваться барабанами в ушах.
Да и сам слух…раньше гоблиненок этого не замечал, но он буквально слышал как шевелятся лапки у этого жука, как со скрипом двигаются и опускаются жвалы.
От нахлынувших и обостренных ощущений нахлынула короткая эйфория.
В те разы все было по-другому.
Увидев в долю мгновений пасть насекомого, он разглядел борозди, крошечные царапинки на его хитине, да и сам жук двигался замедленно. Весь мир сузился только до этого жука, который казался огромным.
Клычки-жвала медленно опускались к его коже, намереваясь прокусить ее.
Опасность волной мурашек промчалась по руке вызывая дрожь.
В последний момент Зур’дах разглядел главное — на жвалах блестели две крошечные, даже не капли, еще меньше, мутного-серого цвета.
Яд! — Моментально понял он.
Насекомое ядовитое. Никаких сомнений.
Рука сама дернулась, стряхивая насекомое куда-то вбок.
Старик хохотнул.
— Сработали, глаза-то, сработали! — довольно сказал Драмар, — А если б получше запоминал то, что я говорю, и сам знал бы, что насекомое ядовитое, без использования всяких глаз.
Он встал, осторожно подобрал насекомое, и положил обратно в корзину.
Глаза Зур’дах вернулись в исходное состояние, а сердце перестало бешено колотиться. Все вокруг вернулось к привычным, нормальным размерам.
Гоблиненок вытер пот и ощупал руку. Нет, жук не успел его укусить.
Драмар покачал головой.
— И все равно, я еще ни разу не видел, чтобы поглощенные ядра работали так странно…Глаза ведь устают?
Гоблиненок кивнул. Усталость опустилась не сразу, но сразу после слов старика, он ощутил как глаза будто начинают печь и слезиться. Да и раньше, в тоннелях они действительно сильно уставали. Об этом Драмар он забыл сказать.
— Вот это нам нужно и проверить. Как долго ты можешь находиться в таком состоянии.
Они продолжили проверять то, что начали ранее, — зрение Зур’даха. И одновременно старик опытным путем натаскивал в знаниях о насекомых.
Зур’дах достаточно часто ошибался в выборе насекомых, чтобы глаза срабатывали. С каждым разом активация происходила легче, и одновременно с тем глаза уставали все быстрее. На восьмом разу он начали вновь гореть, только в разы сильнее, боль стала слишком ощутимой, чтобы продолжать опыты дальше.
Поэтому после восьмого раза они остановились и Зур’дах просто лег. Глаза будто высасывали в себя всю силу из организма.
Для восстановления глаз, потребовалось всего несколько часов спокойствия, и все болевые ощущения прошли.
В тот день Драмар еще раз испытал предел глаз гоблиненка, но второй заход не вышел больше четырех раз. После этого голову Зур’даха пронзила такая боль, что ни о каком продолжении идти речи не могло.
— Хорошо-хорошо… — сказал Драмар, — Значит на сегодня хватит. Продолжим завтра.
После этого он захватив посох поковылял прочь от жилища. Зур’дах не следил за ним, но знал, что тот уходит куда-то очень далеко, может даже за пределы родной пещеры. Возвращался он обычно через полдня, валящийся с ног и весь в черной пыли.
Впрочем, теперь Зур’даху было чем заняться и в отсутствии старика. После той драки, к нему стали приходить напавшие него четверо мальчишек. Они признали в нем своего, и начали знакомить его с Окраинами, и со всеми теми местами, которые были незнакомы Зур’даху прежде.
Гоблиненок узнал о различных мелких нычках и потайных пещерках, которые дети-изгои использовали для игр в прятки и других забав. Показывали ему также места, где они, подобно Драмару, ловили наиболее редких в пещере насекомых. Если жук был редкий — оставляли себе, обычных, не представляющих ценности просто ели.
Они со знанием дела показывали ему, какие из них вкуснее, а какие горьковаты и не годятся для еды. Самому Зур’даху до того не приходилось есть насекомых, мама всегда приносила достаточно другой еды, хотя он, конечно, слышал, что бедные гоблины на окраинах питаются подобным, но всегда почему-то думал что это шутки.
— Ну же, — подгоняли его мальчишки, всунув в руки жука, — Давай, слопай его.
Зур’дах держал в руке лениво шевелящегося белого жука, — редкий цвет, — и никак не мог заставить себя это есть. Возможно что и вышло бы, будь тот мертвый, или зажаренный на огне. Но шевелящегося….Лицо его непроизвольно скривилось.
— Сначала откусываешь голову, потом закидываешь остальное. Очень вкусно. — мальчишка облизнулся.
Это был Дракх, тот, кто первый на него напал, и первый же откатился в сторону.
Так надо! — Пытался убедить себя Зур’дах.
Он сначала подумал что они решили над ним подшутить, когда предложили ему подобное.
Но затем…затем он увидел как они действительно едят жуков, одного за другим, и не как что-то
