О судьбе и доблести. Александр Македонский - Квинт Эппий Флавий Арриан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
XXV. Одновременно с обеих сторон трубы подали сигнал к бою; со всех сторон поднялся крик, которым воины выражали свое одобрение подвигам соратников. (2) Одни тушили огонь, взвивавшийся высоко над машинами, другие избивали врага, схватившись врукопашную; третьи за рухнувшими стенами складывали другие стены и делали их прочнее старых. (3) Военачальники Мемнона сражались в первых рядах и вручали богатые подарки отличившимся; обе стороны горели несказанной ревностью победить. (4) Раненых (а раны были спереди) и потерявших сознание выносили из сражения; тела павших охраняли товарищи, которые жестоко сражались, не позволяя врагу их унести. Некоторые среди всех этих ужасов начинали падать духом, но ободряющие слова начальников опять вливали в них мужество, и они исполнялись свежих сил. (5) Наконец несколько македонцев, в том числе и Неоптолем, военачальник и муж славный, пали у самых ворот. После этого 2 башни были разрушены до самого основания; 2 простенка рухнуло, и какие-то солдаты Пердикки, напившись, полезли ночью, очертя голову, на стены акрополя. Мемнон и его помощники, понимая неопытность атакующих, выступили с отрядом значительно большим, отогнали македонцев и многих убили. (6) Узнав об этом происшествии, многие македонцы бросились на помощь; завязалась жестокая сеча, и когда на поле битвы появился со своими воинами Александр, то персы отступили и заперлись в городе. Царь попросил через глашатая выдать для похорон трупы македонцев, павших за стенами. Афиняне Эфиальт и Фрасибул, сражавшиеся вместе с персами, советовали отказать, но Мемнон согласился.
XXVI. После этого Эфиальт на военном совете предложил не ждать, пока город возьмут и они окажутся в плену: пусть наемники сами нападут на врага, имея начальников в первых рядах. (2) Мемнон, видя, что Эфиальтом движет доблесть, и вполне на него полагаясь (был он человеком мужественным и физически сильным), разрешил ему поступить, как он хочет. (3) И тот, взяв 2 тысячи отобранных наемников, одной половине их вручил зажженные факелы, другую выстроил в боевом порядке и внезапно велел настежь распахнуть ворота. На рассвете воины высыпали с ним и подожгли осадные машины. Сразу же вспыхнул огромный пожар. (4) Эфиальт, тесно сплотив узкий строй своих солдат, во главе их обрушился на македонцев, сбегавшихся на пожар. Царь, узнав о происходящем, поставил впереди тех македонцев, которые всегда сражались в первом ряду; сменой им были отборные воины, а в третьем ряду стояли отличавшиеся своей исключительной храбростью. Сам он стал впереди, удерживая врагов, считавших себя непобедимыми. Выслал он и солдат тушить огонь и спасать машины. (5) С обеих сторон одновременно раздался неистовый крик; трубы дали сигнал к бою, и завязалась великая битва, ибо доблестны были сражавшиеся и велика была у них жажда славы. Македонцы не дали огню распространиться, но воины Эфиальта одержали в сражении верх. (6) Значительно превосходя остальных телесной силой, он сам убил многих подвернувшихся ему под руку. Стоявшие на новой, только что сложенной стене, градом сыпали стрелы и многих убили: выстроена была деревянная башня высотой в 100 локтей, и в ней было полно стрел для катапульт. (7) Немало македонцев пало; многие под этим градом стрел отступили; Мемнон привел на помощь значительный отряд, и царь оказался в большом затруднении.
XXVII. Когда перевес оказывался уже на стороне галикарнасцев, все неожиданно обернулось иначе. Старики македонцы, освобожденные по своему возрасту от участия в бою, ходившие в походы еще с Филиппом и во многих битвах спасавшие положение, увидели, что настал для них час показать себя. (2) Значительно превосходя воинским разумением и опытом молодых солдат, которые стали отступать, они горько упрекнули их в трусости, составили отряд и, став щит к щиту, остановили неприятеля, уже считавшего себя победителем. (3) Убив в конце концов Эфиальта и многих других воинов, они заставили остальных бежать в город. (4) Наступала ночь, и македонцы вслед за беглецами ворвались за стены, но так как царь велел трубить отбой, то они вернулись в лагерь. (5) Мемнон со своими военачальниками и сатрапами, собравшись, решили покинуть город, оставить в акрополе самый лучший отряд со всем снаряжением, которое нужно, остальных же и все имущество перевезти на Кос. (6) Александр, узнав на рассвете о происшедшем, срыл город и обвел акрополь хорошей стеной и рвом. Часть войска он с начальствующими отправил внутрь материка с приказанием покорить ряд племен. Энергично воюя, они покорили всю страну вплоть до Великой Фригии; солдат кормила вражеская территория. (7) Александр овладел всем побережьем до самой Киликии и приобрел много городов; после трудной и упорной осады достались ему и сильные крепости. Одну он одолел невероятным образом: стоит остановиться на этой необычайной истории.
XXVIII. На границе Ликии, на высоком, особенно укрепленном утесе жили так называемые мармары. Когда Александр проходил по этому месту, они напали на македонский арьергард, многих убили и забрали себе большое число рабов и вьючных животных. (2) Царь, обозленный этим, осадил крепость и прилагал всяческое старание к тому, чтобы овладеть ею. Мармары, отличавшиеся мужеством, храбро выдерживали осаду, уверенные в неприступности места. В течение двух дней один приступ сменялся другим; было ясно, что царь не отступит, пока не возьмет крепость. (3) Старики мармары советовали сначала молодежи прекратить военные действия и помириться с царем на условиях, которые были бы возможны. Их не послушались, предпочитая умереть за свободу отечества. Тогда они стали уговаривать молодежь умертвить детей, женщин и стариков, а самим, сильным мужчинам, пробиться силой в ночное время через вражеский лагерь и бежать в соседние горы. (4) Молодежь согласилась; все собрались
