Рифейские горы - Александра Турлякова

Интересно, а кто был её прежним хозяином?

— Я не знаю, господин, — Стифоя отвлекла Лидаса от его сумбурно несущихся мыс-лей, — госпожа управительница говорит, что по форме живота и по другим признакам наверняка будет мальчик. — На щеках её горел румянец смущения. Столь пристальное внимание к собственной персоне её пугало. Да ещё этот прямой взгляд господина, его знакомая до дрожи лёгкая улыбка в уголках губ. В этой улыбке ни капли на-смешки, одно лишь понимание. Будто и ему самому не раз приходилось попадать в неловкое положение, когда кажется, что все вокруг видят твою неуклюжесть, твою скованность и начнут смеяться над тобой с минуты на минуту.

— А сама кого больше хочешь? Девочку или мальчика? — Лидас повторил вопрос.

— Я ещё и не думала совсем, господин, — Стифоя повела плечами, а потом искренне призналась:- Вам же, наверное. Лучше будет, если мальчик родится… А мне лучше, как вам…

Лидас рассмеялся. Её честность показалась ему забавной. Стифоя тоже улыбну-лась, добавила:

— От нас, людей, мало, что зависит. Как Создатель решит, тот и родится…

— И вправду! — Лидас опять рассмеялся. Он чувствовал, что смех добавляет ему свободы, какой-то ребячьей раскованности и лёгкости. И Стифоя, будто, тоже по-немногу освободилась от напряжения. Чаще стала поднимать на Лидаса глаза, смот-реть смелее, без страха и внутренней скованности.

Эта естественность шла ей куда больше. Глядя на неё, Лидас не мог отделаться от одной мысли: "Как женщину ты узнал её раньше, чем как собеседницу. А ведь всё должно быть наоборот! Сначала знакомство, общение, а постель — это последнее. А тут же — всё кувырком! А если так, то что тебя смущает? Что в этой девчонке такого, что заставляет дрожать голос и пальцы? Вон, письмо даже пришлось положить на место, и прочитать не удалось…" В её искренности, в её нескрываемом обожании, в этой неопытности в проявлении чувства есть что-то приятное, какое-то незнакомое удовольствие. Приятно осознавать, что тебя любят, что ради тебя другой человек на всё пойдёт.

Эге, это же как раз то, что владело Айной, когда она швыряла в тебя подарки и обзывала страшными словами в нелепых обвинениях. Чувство полной, абсолютной власти над другим! Опасное чувство! Есть в нем что-то неприятное, как пятно от сажи. Как вымазался и не заметишь даже, а потом попробуй ототрись…

Ну и чувства ответного здесь тоже быть не может! Она же рабыня, пускай даже она и будет матерью твоего ребёнка. Но ты уже женат, у тебя есть Айна, и она просто посмеётся в ответ на такое нелепое предложение. Сменить дочь Воплощённого на рабыню-лагадку?! Нелепо и глупо! Но и жить рядом с женщиной, которая к тебе равнодушна, а Айна этого уже не скрывает — тоже не мёд.

Но судьба твоя, видно, такова, что быть тебе всегда рядом со своей женой, терпеть её, любить и заботиться о ней. К тому же и ребёнок скоро родится, а это многое меняет.

Это значит, что тебе, девочка, придётся забыть о своих чувствах, смириться со своим положением наложницы. Но, главное, не рабыни, уж это-то я могу тебе обе-щать.

Молчание затянулось, и Стифоя не выдержала первой. Удалилась из комнаты с почтительным поклоном, и Лидас, проводив её глазами, подумал: "Тебе тоже пора идти отсюда."

С Кэйдаром они столкнулись у самого порога, Лидас даже отступил на шаг, взгля-нув на Кэйдара:

— Что… что случилось? У тебя такой вид, будто за тобой демоны гнались…

— Демоны?.. — переспросил Кэйдар хрипло. Глаза огромные, чёрные, с лихорадоч-ным блеском. — Я её сейчас видел…

— Кого? — Лидас понял не сразу. Все проблемы и суета, связанные с поимкой беглой рабыни, прошли как-то мимо него. Айна пыталась ввести его в курс дела, что-то рассказывала, Лидас мало что понял, да и не стремился понять. В дела Кэйдара он не вмешивался принципиально. Особенно с недавних пор, после того случая с продажей телохранителя. Обида осталась и недовольство. Как он смел распоряжаться чужой собственностью?.. И ведь даже не извинился… Не объяснил своего поведения!..

— Виэлийку! Кого же ещё?! — Кэйдар, хромая сильнее обычного, быстрым шагом прошёл через всю комнату, без сил рухнул в кресло, стискивая пальцами подлокот-ники. — Я видел её, понимаешь! Прямо на улице!.. Шла как ни в чём не бывало… По своим делам!.. Пятнадцать тысяч за её поимку назначено, а она спокойно разгуливает себе по городу…

— Смелая женщина, — заметил Лидас, с уважением и удивлением дрогнув бровями. Он видел виэлийскую царевну всего несколько раз и лишь однажды говорил с ней. Слабое на вид, болезненное существо, ещё почти ребёнок. Умудрилась обмануть саму Альвиту, дворцовую охрану и сбежать. Такая смелость достойна уважения.

— Это не смелость, это глупость! — Кэйдар возмущённо сверкнул глазами. — И само-уверенность!.. Но ничего! Я с самого начало говорил, что никуда она из Каракаса не денется. Кто её выпустит?

Нет, ну надо же! — он ударил кулаком по подлокотнику со всей силы. — Её столько месяцев искали — без толку! А тут… Я видел её, как тебя сейчас! — Вытянул руку во всю длину, пристально глядя себе на разжатые пальцы, будто всё ещё видел перед собой лицо виэлийки.

— Почему же тогда она не здесь? — Лидас не удержался от укола, но Кэйдар этого не заметил будто, продолжил торопливо, сбиваясь:

— Я был верхом… А она шла по другой стороне… Понять не могу… А если б я просто не глянул в её сторону:.. Не обратил бы внимания?.. А потом… потом этот болван со своей повозкой… Он загородил её… И ни вправо, ни влево!.. Сам знаешь — днём на улице не развернуться, а сейчас накануне Бдений — и вообще…

Ну, ничего! Искать я теперь не брошу! После такого… Пусть хоть где прячется — всё равно найду. Найду и верну обратно!

Неужели эта виэлийка столько значит для него?

Задумчиво и потому серьёзно глядел Лидас на Кэйдара. Смотрел и будто не узнавал его. Ты ли это, Кэйдар, насмешливый и небрежный со всеми, кто тебя окру-жает? Трудно поверить, что какая-то женщина — рабыня тем более — смогла лишить тебя покоя. Вспомни себя! Это ты с лёгкостью менял наложниц, в походах первым выбирал себе наиболее красивых женщин, а потом, получив своё, отдавал их на продажу. Сколько их было у тебя, таких, как эта виэлийка Ирида? Десятки! И сейчас ты озаботился одной из них. Дела государственной важности заброшены, Отец Во-площённый недоволен, а ты мечешься по городу с утра до ночи — и всё ради беглой рабыни! Что она тебе? Или всё дело в ребёнке?

Эта виэлийка вынашивала тебе сына, поэтому ты и ищешь её. Он тебе нужен, твой ребёнок, будущий возможный Наследник Империи.

— Она была одна, без ребёнка?

— Одна, — Кэйдар это слово выдохнул, резко вздёргивая подбородок. Смотрел на Лидаса и будто не видел, смотрел с незнакомой улыбкой на губах, а глаза — как в дымке. Он всё ещё был там, на улице. Заново переживал момент встречи.